Печать тьмы

Тори подходит к Джеймсу, плюхается к нему на колени, обвивает шею парня руками и смотрит на меня хищным взглядом. Покашливаю в попытке прочистить горло и отвожу от них взгляд. Неприятно лицезреть такие сюсюкания, они бы ещё прямо сейчас занялись здесь непотребством… И как я могла подумать, что заинтересовала его? Джеймс — принц Тьмы, а я просто идиотка. У него уже была девушка, довольно эффектная, а я придумала себе всю эту глупую взаимность.

— Тори, я не в настроении, — порыкивает Джеймс и чуть ли не сталкивает девушку со своих коленей.

Поправляя юбку, она с недовольством косится на меня.

— Променял меня на простую смертную? Хоть она и ведьма, Джеймс, но она смертная в отличие от демонессы, которая может обидеться и век припоминать тебе эту измену, — фыркает Тори.

Она демонесса? Вот это да… И всё-таки я не смотрю на неё. Хочу поскорее оказаться в академии. Джеймс сказал, что мы сможем поговорить в спокойной обстановке, но спокойным это место не назовёшь. Как бы мягко намекнуть ему, что мне неприятно происходящее? Хотя зачем мягко? Лучше сказать всё прямо.

— Когда мы сможем вернуться в академию? — всё-таки спрашиваю я, показывая, что я тут и прекрасно слышу их разговоры.

— У человечки прорезался голос? Забавно-забавно… — хихикает Тори. — Зачем тебе туда возвращаться? Хочешь присоединиться к лагерю пленников, работающих на благо нижнего мира?

Зыркаю сначала на демонессу, а потом перевожу гневный взгляд на Джеймса. Он говорил, что мои друзья продолжают обучение. Очередной обман с его стороны? Может, и никакой печати тьмы нет? Что, если он просто пытался укрыть меня от правды, потому что нужна ему ещё для какого-то дела? Обида вспыхивает и обжигает болезненными мыслями, которые я активно пытаюсь заглушить, да не получается. Тяжело чувствовать себя использованной дурой, которая повелась на сладкие речи… Демона? А кем ещё назовёшь того, кто связан с тьмой?

— Тори, тебе бы твой острый язычок использовать по назначению… Или повелитель разочаровался и выбрал кого-то другого? — спрашивает Джеймс с издёвкой в голосе.

— А ты обиделся на нашу с ним интрижку? Перестань, Джемми… сам же знаешь, что ты интереснее, а повелителю я не могла отказать. Ему никто не сможет отказать. И если уж на то пошло, я с сообщением. Он хочет, чтобы ты вернулся и присоединился к нему. Люцик заскучал. Ему нужно крепкое дружеское плечо и не только оно… Он нуждается в твоей голове, чтобы продумать лучший план по захвату верхнего мира. Кажется, Люциторум не хочет кормить демонов, а они недовольны и готовы чуть ли не ополчиться против него.

Стальные цепи стягивают горло, и я почти не могу дышать. Всё-таки Джеймс обманул меня… Вернуться бы поскорее на Землю и собственными глазами увидеть, что там происходит. Живы ли Байрон и Рэйриан? Сможем ли мы хоть что-то сделать? Только на моих плечах лежит вина за происходящее, и я бы рада вернуться во времени, чтобы исправить всё, да не смогу. Следует что-то предпринять в будущем, чтобы спасти всех, кто мне дорог.

— Я вернусь сегодня. Если это всё, то оставь нас. Нам с Адалин есть что обсудить. Наедине.

Тори лишь фыркает, окидывает меня ещё раз презрительным взглядом. Чем-то она напоминает ревнивую Элли, которая увивалась за мной, думая, что стану на пути между ней и Рэйрианом. Сказав что-то на языке демонов, Тори уходит, а мы с Джеймсом остаёмся одни.

Только сейчас, вглядываясь в каменные стены, я замечаю, что они все словно состоят из тысяч черепов, и тошнотворный ком подкатывает к горлу. Нижний мир совсем не то место, по которому хотелось бы получить экскурсию.

— Не обращай на неё внимания. Тори всего лишь демонесса… — говорит Джеймс.

— Твоя партнёрша, я поняла, но это не имеет совершенно никакого значения.

— Конечно! — Глаза Джеймса светятся жёлтым, а зрачки становятся вертикальными. Он некоторое время смотрит на меня, сжимает руки в кулаки и выдавливает улыбку. — Ну, раз уж всё это неважно, то давай пообедаем и сделаем вид, что её здесь не было? Как тебе моё предложение?

— Я не хочу есть. Спасибо. Верни меня в академию. Я хочу убедиться, что мои друзья на самом деле в порядке.

— Не веришь мне из-за какой-то демонессы? Я хоть раз обманул тебя?

Приоткрываю рот, но даже тут сказать против нечего, потому что принц Тьмы предупреждал меня, говорил, что случится что-то, за что я возненавижу его. Однако верить на слово сложно. Я хочу собственными глазами увидеть Байрона, Рэйриана, ректора. Мне важно убедиться, что они живы.

— В таком случае мы вернёмся в академию сейчас, но тебе следует зарубить себе на носу, что ты моя собственность. Говорю, чтобы это не стало для тебя неожиданностью, потому что Люциторуму я представлю себя как свою игрушку, и ты должна подтвердить мои слова. Надеюсь, ты будешь выглядеть убедительно.

— Твоя собственность? Игрушка?

Хочется поспорить, но я решаю начать игру прямо сейчас.

— Конечно, мой господин, — выдавливаю сквозь стиснутые зубы и вздёргиваю подбородок, глядя на Джеймса с ненавистью.

Уж не знаю, какую игру он затеял, но она совсем не нравится мне.

— Прекрасно, но поубавь спесь, ведьмуля, если не хочешь, чтобы у тебя появились проблемы. Раз так сильно соскучилась по своим друзьям, возвращаемся на Землю. Посмотришь, друзья ли они тебе после всего, что случилось.

Принц Тьмы встаёт и быстрым шагом направляется в сторону коридора, из которого мы пришли, а я семеню за ним.

Если и не останутся друзьями, то это только моя вина.

Глава 2. Джеймс

У меня нет сердца. Вместо органа, который люди так любят обожествлять, называя эпицентром любви — кусок обугленного дерева. Почему дерева? Хороший вопрос… Потому что мне так хочется. И нет — я не умею любить. Это чувство стало проклятием моей сестры и лишило её жизни. Я поклялся себе, что никогда не разбавлю тьму противной любовью. И я прекрасно справляюсь. Но почему до сих пор ношусь с ведьмочкой, пробившей в груди дыру? Встреча с ней пошатнула меня. Сам не знаю, как так получилось, но в груди образовалась дыра, заполнить которую может только её близость. Она была рождена для великих дел, но я перекроил её судьбу, согласно своим эгоистичным желаниям. И вот теперь пожинаю плоды — она мне не верит.

— Ты можешь идти чуточку медленнее? — пыхтит Адалин, я оборачиваюсь и с улыбкой смотрю на неё.

Натягивать на лицо дежурную улыбку стало таким привычным и правильным. Если ходить с повешенным носом, то ничего хорошего ждать от жизни точно не приходится. А я привык получать всё, что пожелаю.

— Ноги коротковаты, ведьмуля? — спрашиваю с усмешкой в голосе, за которой скрывается боль.

Почему меня так сильно задело её недоверие?

Это ведь вполне привычное дело для человека, общающегося с тёмной сущностью. Правда, Адалин больше не человек, и ей придётся прийти к этому осознанию позднее. Поблагодарит она меня за дар или проклянёт? Покажет лишь время, а пока пусть всё остаётся на своих местах.