Печать волка

— Разойдитесь, — зарычал Архен. — Прочь!

Волки помладше бросились врассыпную, поджав хвост. Клер и Исадора отошли на почтительное расстояние, Карма оттащила волчат в сторону, а Хальц лениво зевнул, не сдвинувшись с места.

— Говорящий волк, — Ланн ухмыльнулся. — Я впервые слышу, как говорит ликантроп.

С наступлением зари глаза ульцескора погасли и обрели привычный серый оттенок. Смерть приняла облик высокого мужчины с глазами короля. Лапы волка обвили бледные ручейки тумана. Проклятье с Архена не снимешь — кто найдет того ликантропа, что обратил его, кто станет его искать?

К Летиции вернулся дар речи.

— Ланн! — вскрикнула она.

Вожак прыгнул на ульцескора, повалив его на землю, Ланн защитился клинком: волчьи зубы царапнули по лезвию и сжали его в челюстях. Безоружный человек был легкой добычей; достаточно лишить его острых металлических безделушек, и он упадет на землю и станет молить о пощаде.

Металл не сдался под напором зверя, как и человек. Послышался негромкий хруст стекла, с руки ульцескора капнула кровь. Все чувства Архена мгновенно обострились и завопили в унисон, предупреждая его об опасности. Волк разжал челюсти, клацнул зубами перед лицом Ланна и метнулся в сторону.

Ульцескор поднялся на ноги, взмахнул клинком, словно пытался стряхнуть с него кровь после смертельного поединка. С меча полетели светлые капли какого — то вещества. Яд? Летиция села на корточки и несмело коснулась мерцающего пятнышка, оставшегося на земле. Архен понял раньше нее, чем являлось это вещество: серая шерсть вздыбилась на загривке, волка пробила мелкая дрожь. Смерть стояла ближе, чем он предполагал, она уже протягивала к нему костистые пальцы. Попади одна из капель ему в глотку — вожак был бы уже мертв.

Ланн раздавил пальцами еще одну стеклянную колбу, гнездившуюся на рукоятке. Жидкий металл заструился вниз по лезвию, заполняя руны. Он годился не для всех противников — именно поэтому хранился в узких сосудах, прилегающих к основанию клинка. Волшебный меч истекал серебром; холодные металлические слезы орошали землю и исчезали в высокой траве.

Волк раскачивался, выгнув спину. Ульцескор перебросил клинок в левую руку и простер правую к Летиции, глядя ей в глаза. На его ладони кровь смешалась с серебром.

— Смотри. — Он грустно улыбнулся. — Теперь ты мне веришь?

Она кивнула, выпрямилась и протянула руку ему навстречу. Архен грозно зарычал и бросился между ней и ульцескором, заставив Летицию попятиться. Ее обдало запахом мускуса и летнего дождя. Столь наглядная демонстрация ревности, на мгновение затмившей разум волка, привела в замешательство и ее, и Ланна. Архену следовало бежать; он еще мог перемахнуть через лежащего Хальца, который явно попытается его остановить, скрыться в руинах Лете или затаиться в лесной глуши.

Архен бросился на противника, разрывая подвижный молочный туман. Горящие глаза вынырнули из мглы, острые волчьи когти рассекли плотную ткань куртки и оставили глубокие царапины на плече ульцескора. Ланн нанес ответный удар: клинок лишь прорезал туман, расплескав серебро. Металл медленно стыл на открытом воздухе, теряя свои чудесные свойства.

В схватке волк сражается до победы или до смерти. Архен продолжал нападать. Ланн отшатнулся от следующего удара лапой, спасая лицо. Стая ответила одобрительным рыком. Злость и ревность переполняли Архена, доселе не знавшего, что такое предательство. Голубоглазый волк оторвал солидную часть рукава вместе с прилегавшей к нему кожей; ульцескор кружил вокруг Архена, терпеливо выжидая момента, чтобы нанести один — единственный удар, который решит исход поединка.

Спустя время Археном начало овладевать отчаяние. В нем крепла уверенность, что ульцескор не остановится, не упадет на колени, даже если он начнет вырывать из его тела куски мышц и дробить зубами кости. Боль истязала тело человека, но взгляд Ланна оставался спокойным. Он привык к таким схваткам, в которых превосходство силы не имело критического значения, — проигрывал тот, кто первым терял самообладание.

Человек ничем не рискует, кроме своей жизни, думал Архен, на моей чаше весов находится все: если я выйду победителем, то остальные волки впредь и тявкнуть не посмеют в моем присутствии. Они будут почитать меня, как бога. Может быть, я буду расхаживать на двух задних лапах, стану прямоходящим, прямо как… Архен мысленно одернул себя. Прямо как человек. Значит, истинной правдой было то, что он стремится вернуться к истокам? Вновь стать человеком? Но это… невозможно.

Клинок ульцескора чиркнул по мохнатому боку, высекая кровь; нервные окончания волка заныли и вспыхнули болью. На кончике меча не было серебра, клинок не нанес Архену смертельное увечье. Полученная рана лишь усилила страх и тревогу, терзавшие вожака. Ланн раздавил последний сосуд с текучим серебром и слизнул с ладони кровь. Сплюнул на землю осколки стекла.

Летиция с замиранием сердца наблюдала за поединком. Она прекрасно знала, что не может вмешаться. Волки, расположившееся на земле, мигом бросятся на нее — или, что хуже, на Ланна. Они без промедления убьют тех, кто посмеет нарушить правила.

Архен налетел на Ланна и сбил его с ног, впился зубами в руку, сжимающую клинок. Серебро стекало по израненной кисти ульцескора, исчезая в траве. Одна лишь капля — и ты покойник. Инородный, смертельный холод проник в глотку волка и сосредоточился на языке. Ланн отбивался одной рукой — вожак полулежал на нем, не давая дотянуться до кинжала на бедре. Архен разинул пасть перед лицом Ланна, дохнул на него смертью, твердо намереваясь захватить человека с собой, если суждено погибнуть ему самому.

Близилась развязка. Волки поднимались на лапы. Летиция закрыла ладонью рот, сдерживая крик. Ланн ведь не может умереть? Ты просто мнительный сопляк, вспомнила она свои слова, тебе не ведома ни храбрость, ни благородство. Но ведь ульцескор последовал за ней и добровольно сунул голову в волчью пасть — Архену оставалось лишь сомкнуть челюсти и перекусить человеку шею. Глаза Летиции защипали слезы. Дурак, хотелось крикнуть ей, зачем ты явился сюда за мной? Почему ты не использовал свои баснословные методы для устранения ликантропов? Ловушки, яд, хитрость, Богиня знает что еще!

Прежде чем волчьи зубы разодрали ему лицо, Ланн плюнул вожаку в пасть — плюнул серебром, оставшимся во рту. Архен захрипел, его хватка ослабла, и ульцескор, воспользовавшись моментом, сумел сбросить с себя волка. Архен пятился, хирея на глазах.

Вожак неосторожно развернулся к Ланну боком, и последний взмах клинка пришелся вдоль позвоночника. Серебристая шерсть меркла, теряя мягкость и блеск. На слабеющих ногах Архен заковылял прочь. Ульцескор опустился на одно колено, выравнивая дыхание. Взгляд госпожи ди Рейз долго метался между ними обоими; затем она побежала следом за своим волчьим женихом.