Печать времени

Присев за стол мы принялись уплетать за обе щеки. Старуха посматривала на меня с неодобрением, прищурившись...

– Нам нужен корабль, мы хотим отправиться в Лонг-Айленд.
– Неожиданно произнес Матвей.
– Я имею желание возглавить там паству. Не знаете ли вы, кто отплывает в данном направлении? – спросил он, отвлекая старуху на себя.

– Да, милок, знаю. Есть у нас один капитан, Чарльз Вейн, который направляется на своём кораблеБродяга,как раз, в Лонг-Айленд. Если поторопитесь, то, успеете.

Быстро доев и одевшись, мы вышли из дома и, не успев сделать и нескольких шагов, как оказались в плену у каких-то матросов. Нас схватили, надели на головы мешки и потащили в неизвестном направлении…

Эпоха пиратов. Глава 16

Матвей

Я услышал шум волн и в это же мгновение с нас сняли мешки. Прямо перед нами пришвартовано огромное судно с пиратским флагом.

Идея ходить под собственным флагом, появилась, видимо, в целях психологического воздействия на экипаж атакуемого корабля. С этой целью устрашения первоначально использовался кроваво-красный флаг, на котором часто изображали символы смерти: скелет или просто череп.

Были и другие флаги с символикой смерти: скрещённые сабли, смерть с косой, скелет с кубком. Наличие на флаге символа песочных часов говорило о том, что пираты не намерены брать противника в плен ради выкупа и при абордаже предполагается резня.

Именно, этот флаг развевался на этом корабле. Он стоял под парусами, на полном ходу, готовясь к отплытию.

Корабль для любого капитана был и домом, и складом для трофеев. Ну и, конечно же, средством передвижения. Причем передвижения стремительного, поскольку зачастую пиратам приходилось не столько преследовать интересные в целях наживы корабли, сколько уходить от погони.

Эта необычная галера-фрегат была оснащена прямыми парусами и вёслами, что позволяло маневрировать как против ветра, так и в безветренную погоду. Многотонное судно... Я насчитал тридцать четыре пушки, которые явно предназначались для уничтожения кораблей других пиратов.

Нас затолкали в шлюпку, нисколько не церемонясь.

– Эй, полегче, громила!
– воспротивилась Любава такому беспределу низким голосом, за что получила ещё один пинок в спину. Я продолжал осматривать фрегат, не обращая ни на кого внимания.

Корабль, скорее всего, был предельно быстроходным. Это позволяло внезапно атаковать судно неприятеля, маневрировать с целью предотвращения серьезных повреждений от обстрела, а после завершениямероприятиябыстро уйти на недосягаемое для врага расстояние.

Он оснащен серьезным вооружением. Ни один абордаж не обходился без предварительного обмена пушечными выстрелами, поэтому от качества, количества и скорострельности артиллерии напрямую зависела пиратская удача.

Стоит только представить себе этот боевой корабль, ощетинившийся самими разнообразными пушками и жерлами, с которого на свою добычу хищно смотрела команда настоящих головорезов. И сразу становится понятно, что мало у какого торгового судна был шанс отбить яростный отпор этих морских разбойников.

На судне были убраны межпалубные переборки для создания открытой боевой платформы. Борта оснащены дополнительными отверстиями для артиллерии.

Как правило, пираты плавали на одном корабле на протяжении всей своейкарьеры. Однако после удачного нападения морские разбойники легко меняли свой дом на более мощное и быстрое судно, которое можно было переделать под пиратские нужды.

Большинство пиратов предпочитали небольшие и скоростные суда. Они имели весомое преимущество в бою – небольшую осадку. Это позволяло пиратам успешно разбойничать на мелководье, куда большие военные корабли не решались совать свой нос. К тому же, маленький корабль гораздо проще ремонтировать и чистить его обшивку.

– Я, капитан Чарльз Вейн!
– представился длинноволосый мужчина.
– Рекхем!
– крикнул он. От команды отделился высокий молодой парень и услужливо остановился, чтобы выполнить приказ.

– Посмотри, что в сумке!

Рекхем, как назвал его капитан, вырвал сумку с реликвиями у меня из рук и засунул в нее свою морду. Обрадованный увиденными сокровищами, он кинул сумку своему предводителю. Имя этого пирата было мне тоже знакомо. Несмотря на ангельскую внешность он прославился своими грабежами и женитьбой на самой жестокой женщине пиратке. Вместе они колесили по водам Карибского бассейна, грабили, убивали и топили все суда, попадавшиеся им на пути. Ещё неизвестно, кто из этих двоих кровожаднее...

Внешность Чарльза Вейна заслуживала внимания: он был высок, хорошо сложен и смугл, длинные волосы аккуратно зачесаны назад. Из-под густых бровей смотрели пронизывающие глаза, удивительно голубые для такого смуглого лица. И этот взгляд и правильной формы нос гармонировали с твердой, решительной складкой его губ, скрытых под усами. Одет он был в серо-грязную рубаху и штаны-шаровары, перетянутые веревкой.

– Только посмотрите на это!
– Вейн вытащил венец Цезаря и покрутил перед командой. Золото! Откуда это у вас?
– повернулся к нам пират, продолжая осматривать содержимое сумки.

– Я священник, везу реликвии в Лонг-Айленд.
– Ответил я, заранее продуманной фразой.

– Священник?!
– расхохотался он.
– Слышали, парни!? Священника на нашем корабле ещё не было. А, почему Лонг-Айленд? Чем вам, уважаемый, Тортуга не приглянулась?

– Здесь природа довольно суровая... Не подходит.

– О, как!
– губы пирата сжались в тонкую линию. Наш остров, значит, не достаточно хорош для вас? Так я полагаю?

Я отрицательно мотнул головой, стараясь успокоить капитана. Злить его не стоило.

– Да знаешь ты, священник, сколько усилий я приложил, чтобы этот чёртов кусок земли стал пригоден для проживания? Покрытый кустарником, лишенный пресной воды, он долгое время оставался пустынным. Одно сплошное болото и соль! Я закрыл доступ к морской соли торговым судам. Здесь я властелин и хозяин!
– В звучном голосе Вейна звучали металлические нотки, несколько смягченные и приглушенные английским акцентом, которые не могли истребить даже долгие годы блужданий по чужим странам. Весь характер этого человека словно отражался в его голосе.
– На берегу росли лишь бесплодные мангровые заросли, обиталище комаров и гнуса, а прибрежные воды кишели скатами, муренами и жгучими кораллами.
– Разошелся он ни на шутку, пытаясь рассказать окрасотахсвоего пристанища.
– С утра я отправлял моряков вглубь острова. На них накидывались насекомые, белый песок слепил глаза. Запах гнилых мангровых зарослей сигнализировал о близости соляных болот. Каждую весну, к концу сухого сезона, вода испарялась из лагун, и там кристаллизировались бело-розовые слои соли. Когда их снимали, пересыпали в мешки и грузили на корабли, лагуну приходилосьперезаряжатьвручную: мои матросы несколько дней подряд носили туда морскую воду! Работать в таких условиях можно было только в ночные часы, но и тогда добыча соли загоняла многих из команды в могилу. Мы установили между пристанью и лагуной мощный помост из сосновых досок, а на смену ведрам пришли ручные насосы.
– Хвастливо произнес пират.
– Наконец, мы даже не поленились соорудить сложную систему каналов, дамб и площадок для высушивания соли, существенно расширив площадь промыслов. Затем, я пригнал сто индейцев и выдал им лопаты. Они прорыли два канала от соляного болота к морю, и в итоге лагуну заполнили бурные воды. Мой инженер верно рассчитал, что силы прилива и отлива не дадут каналам закрыться. Даже если засыпать все каналы, на откачку воды и уборку ила со дна лагуны потребуется как минимум несколько лет. Соединенную с морем лагуну мы превратили в огромный резервуар соленой воды, которую наливали в ранее бесполезные окрестные пруды. И теперь, ты мне говоришь, что Тортуга тебе не подходит?!