Пехотинец

Укол боли в затылке будто бы послужил ответом. Неясные образы начали приобретать вполне различимые очертания, в красках рисуя передо мной высокого статного мужика, одетого в знакомую форму пси-корпуса.

Мы смотрели друг другу в глаза. Неотрывно, слишком долго, чтобы подобное произошло в реальности, в то время, как я чувствовал, что даже не прекратил стрелять, а приклад ласково постукивает меня в плечо.

Но крик одного из моих бойцов привёл меня в чувство, помогая вырваться из этого мутного состояния.

– Дюран!

Наш весельчак и главный заводила в оставшейся группе, сейчас яростно матерясь, пытался голыми руками надломить пробившую его клешню. Огромная лапа арахнида вошла на добрый метр внутрь, пробивая Роберто насквозь, и сейчас тот, разбрасывая повсюду свою кровь, цепко держался за лапу жука, проклиная тупую тварь и искренне веря, что ещё сможет выбраться из подобной заварушки живым.

– Какого хрена вы застыли! Двигайте сюда!

Новый неизвестный голос сначала был встречен направленными в его сторону дулами винтовок. Миг отвлечения стоил нам потери ещё одной жизни. Замкнутая и молчаливая Джейн Лейн была разрублена жвалами арахнида пополам.

Верхняя часть её туловища с громким стуком плюхнулась где-то за нашими спинами, а воинственно задравший голову жук громко оповестил весь комплекс о своей победе.

Понимая, что с каждой секундой удерживать тварей становится всё сложнее, я переборол своё наркотическое состояние и пинками погнал остатки роты в сторону прибывшей помощи.

Оттаскивая ничего не понимающих солдат за шкирки, я волок их в сторону пехотинцев в чёрной броне, махающих нам руками и отстреливающих самых резвых насекомых.

Чёткие, выверенные движения, никаких лишних слов или метаний. Как машины, парочка бойцов выполняли поставленную перед ними задачу, метко разя всякого, кто осмелится близко подобраться к нам.

За спиной раздался новый взрыв, толкающий нас вперёд, прямо в объятия парочки молчунов. А после снова начался забег.

Препараты начали сдавать, выпуская нас из дурмана всесилия и счастья, отчего многие тяжело дышали и валились на землю, но пинки и помощь парочки местных гарнизонников нивелировали наши остановки.

Череда поворотов и коридоров. Проломы в стенах и обход баррикад, заваленных со всех сторон трупами жуков и пехоты в чёрной силовой броне.

Повсюду следы битвы и пожара.

Пробегая по четвёртому этажу в первый раз, я вообще не обратил на это внимания, но сейчас на мои глаза попалось слишком много подтверждений, что проблемы в институте куда больше, чем кажется на первый взгляд.

То тут, то там виднелись высокие разбитые колбы, в которых раньше, наверняка, обитали местные мутанты.

Препарированные яйца, тела людей и гуманоидных арахнидов.

Куча аппаратуры, бесконечные ряды столов, заваленных бумагами и другими учёными финтифлюшками.

Десятки, может быть даже сотни, комнат, каждая из которых на деле была скотобойней для насекомых.

Весь сраный четвёртый этаж был в разы больше, чем все предыдущие вместе взятые.

Его коридоры были шире, лаборатории обильнее, а стены прочнее. На перекрёстках тускло мигали поломанные электрические башни, а крупные двери были усилены таким же забором.

Иногда нам попадались покорёженные турели, свисающие с потолка или торчащие из пола. Перед ними виднелись протяженные следы крови, как человеческой, так и насекомых.

Видно, что комплекс был построен в расчёте на нападение. И самые главные исследования проводились именно тут.

Но всё это было уничтожено. Боюсь даже представить, какой напор устроили жуки, чтобы сломить подобные игрушки.

Последний поворот ознаменовал окончание нашего пути. Там, в глубине, под тусклым светом ламп возвышалась последняя линия обороны, которую возглавляли такие же пехотинцы в чёрном.

Десяток бойцов, больше похожих на статуи, молчаливо проводил нас взглядами, ни на секунду не отрываясь от дежурства, продолжая вглядываться в темноту. И только когда мы пересекли невидимую черту и оказались в безопасности, местные солдаты открыли повальный огонь по догоняющим нас жукам.

С потолка заговорили оставшиеся тяжёлые турели, в разы мощнее тех часовых, что мы нашли в арсенале. Их ритмичные тяжелые выстрелы пробивали тварей насквозь, разрываясь в глубине их строя, скашивая за раз целые ряды.

Вглубь коридора полетели первые подствольные гранаты, а один из молчунов припал на колено, раскрывая заплечные короб, внутри которого покоились маленькие неуправляемые ракеты.

Разрядившись прямо в центр толпы, он ловко поднялся в полный рост, вставая рядом с остальными, легко подавляя напирающую толпу, от которой с каждой секундой оставались жалкие крохи.

«Ловко они. Даже завидно слегка».

Качнув головой, я увёл своих людей дальше, надеясь, что среди этих истуканов есть хоть кто-нибудь стоящий и говорящий.

«Только бы не пси-корпус, только бы...».

Распахнувшиеся перед нами створки подтвердили самые мерзкие и неприятные предположения.

Он стоял к нам спиной. Такой же высокий и лощённый, как в моих видениях.

Чёрный плащ спускался до самого пола, прикрывая со всех сторон. Одетый с иголочки, будто бы и не находится в центре всего этого пиздеца, офицер в звании майора кончиками пальцев поправил фуражку, иронично улыбнувшись, наверняка, прочитав мои мысли.

Его узкое благородное лицо озарила мягкая тёплая улыбка.

– Рад вас наконец встретить, майор Вуд. Приятно знать, что рассказы о Силовой пехоте не были преувеличены.

– Сэр, — шлем свернулся, открывая моё изможденное и усталое лицо. Небритая щетина уже начала потихоньку превращаться в бороду, а синякам под глазами позавидовал бы любой офисный клерк, — лейтенант Томас Вуд...

Мой доклад был прерван властным взмахом руки. Пройдясь перед строем выстроившихся за моей спиной бойцов, майор покивал собственным мыслям, что-то подмечая для себя.