Пекарь-некромант. Часть 1

— Погоди немного, мэтр, — попросил я. — Дай отдышаться.

Вытер со лба пот.

Потряс рукой: попытался расслабить мышцы. Мне явно недоставало навыков обращения со щитом. Из двери сарая не очень-то удобный щит получился; да и тяжеловатый: на весу не удержишь — сложно было и попросту не позволять ему упасть. В который раз я убедился, что этот мир не для ленивых диванных бойцов. Без хорошо развитой мускулатуры здесь будет непросто уцелеть.

Делай зарядку по утрам, Егорушка! Не ленись!

Я снова нахлобучил на себя ведро — зафиксировал его край на бровях: обзор мне понадобится, чтобы добраться до следующей комнаты.

Перевернул дверь, вцепившись в её ручку уже другой рукой.

— Ну что, готов мэтр? — спросил я. — Начало положено: плацдарм мы заняли. Самое время продолжить наступление. Потопали дальше. Праздник только начался.

* * *

Разработанная при захвате сеней тактика работала почти без сбоев. Я врывался в очередное помещение — забивался в угол, прячась за досками двери от метательных снарядов призрака. Скрипел зубами внутри ведра, стойко превозмогал боль от пусть и нечастых попаданий в незащищённые участки моего тела. Не позволял себе расслаблять сжимавшие дверную ручку пальцы.

Профессор Рогов тем временем создавал конструкции заклинаний — профессионально, без спешки. Да и куда ему было спешить? Ведь это в меня на кухне летела наполненная протухшей едой посуда, а в подвале — душистые тушки дохлых крыс. Это мне по рёбрам трижды заехали деревянными мисками, а в ведро на уровне моих глаз вонзилось покрытое налётом ржавчины лезвие ножа.

Я ни разу за время этого затянувшегося боя не запаниковал и не испугался. Даже когда едва не провалился под пол через открытый люк подвала; даже когда в полумраке лицом к лицу столкнулся с чучелом здоровенного медведя. После встреч с ходячими мертвецами все эти игры в прятки с призраком и прогулки по тёмным комнатам казались едва ли не детскими играми.

Комната за комнатой — я продвигался по дому со своим громоздким щитом в руках и шлемом-ведром на голове. Неторопливо, но неотвратимо вытеснял противника в направлении чердака. Давно потерял счёт времени; удерживал в памяти примерный план уже пройденных помещений, прикидывал, сколько ещё предстояло выиграть мелких битв до окончательной и неминуемой победы.

Игра в догонялки, похоже, надоела и привидению: вещи летели в меня уже не столь активно, хотя продолжали кружить в воздухе, точно при невесомости. Призрак либо устал (хотя мэтр заявил, что призраки не устают), либо утратил ко мне интерес. Или я его попросту утомил своим твердолобым упрямством, с которым перебирался через все те баррикады, что встречал на пути.

Уже в крохотной комнатушке под крышей, где едва поместилась дверь сарая, я услышал от мэтра сообщение о том, что наше приключение почти завершено. Путей для бегства у призрака не осталось, заверил профессор. Мы заперли привидение в тесном помещении — оно осталось в нём и не находило там ничего, что можно было в меня метнуть: кроме стен и пыли я увидел здесь разве что птичий помёт.

Пятясь, я выбрался в ту комнату, из которой вытеснил призрака пару минут назад. Бросил на пол ненавистную дверь, с трудом распрямил онемевшие пальцы. Стянул с головы ведро, метнулся к чердачному окошку — вдохнул порцию чистого, восхитительного воздуха. Заметил, что за время моей гонки за призраком на небе появились серые облака, а солнце уже пробежало половину пути в направлении от зенита до горизонта.

«Что там дальше у нас по плану, мэтр?» — спросил я.

Грязным рукавом размазал по лицу капли пота.

«Из ловушки ему уже не выбраться, — заверил профессор. — Осталось дело за малым: сменить для постэнтического слепка личности привязку. Перенести её с этого дома на любой другой предмет — лучше на тот, который вы сможете отсюда унести».

Глава 8

Для новой точки привязки призрака я выбрал обломок деревянной ложки — подобрал его на полу в одной из комнатушек чердака. Сложнее оказалось найти предмет для создания ограничительного контура, подобному тем, которые профессор развешивал в доме во время моих «игр» с привидением. Чтобы отыскать большой потёртый кошель мне пришлось обшарить весь третий этаж — Мясник подсвечивал комнаты яркими огоньками, чтобы я не свернул себе в них шею, споткнувшись о горы мусора.

Ложка без ручки запросто помещалась в кошеле. А бархатистый мешочек для денег, как объяснил мэтр Рогов, мало чем отличался от обычной комнаты: в нём так же, как и в них, профессор поместил заклинания — я в это время любовался видами из чердачного окна. Смотреть на крыши домов, на небо, на кроны деревьев — это лучше, чем с ведром на голове прятаться в углу и, скрипя зубами от натуги, удерживать онемевшими пальцами тяжёлую дверь сарая. С зачарованием кошеля профессор возился недолго.

Привязку для привидения он поменял и того быстрее — мне для этого всего лишь пришлось бросить обломок ложки в комнату с призраком, удерживать деревяшку в поле зрения, пока мэтр накладывал на неё плетения. Финал моей битвы с полтергейстом вышел скомканным, невыразительным: мэтр попросил меня спрятать ложку в кошелёк. После нескольких часов мучений мне хотелось самому нанести завершающий удар — вот профессор и предоставил мне такую возможность.

— И это всё? — спросил я, завязав горловину кошелька.

«Ну а чего вы ждали, юноша?»

— Чего-то более эпичного, — признался я. — Чтобы крики, взрывы и кровь по стенам… не моя, конечно.

«У привидений нет крови».

— Знаю, мэтр. У них и совести нет — невидимый уродец совсем меня измучил. Он из этого мешка точно не вылезет?

«Пока его оттуда не выпустят, — сказал профессор. — Моим заклинаниям хватит энергии минимум на два столетия. Но если вы достанете ложку из мешка, доступный призраку радиус действий увеличится примерно до пятнадцати ваших метров — плюс-минус десяток сантиметров. Имейте это ввиду, юноша».

— Не собираюсь её доставать.

Я поднял с пола ведро, бросил в него кошель с полтергейстом.

— Надо бы припрятать его… во избежание…

Поморщился, ощутив болевые уколы по всему телу.

— Этот призрачный уродец знатно меня потрепал, — сказал я. — Нужно было просто сжечь этот дом! Всю одежду мне испачкал, гадёныш. Врезал бы ему… да он ведь ничего не почувствует. Надеюсь, что ему сейчас внутри этого мешка хотя бы темно и страшно.

Сделал пару шагов, закряхтел, как старик.

— Запускай свою лечилку, мэтр. Действуй. Чувствую, что на мне живого места не осталось. Болит… всё. А у меня ведь на сегодня ещё куча планов! Боюсь: если сейчас не подлечусь, то вечерняя встреча с вдовушкой не доставит мне удовольствия. Буду стонать не от наслаждения, а от боли.

Я ухмыльнулся.

— Да и не хватало мне… в постели опозориться. Растрезвонит ведь, зараза, об этом на всю округу! К гадалке не ходи! Женщины — они такие. Где я потом… молоко буду брать? Не покупать же… Так что действуй, профессор. Главная сегодняшняя битва ещё не состоялась.

* * *

На обратном пути мой внешний вид точно не соответствовал облику гениального кулинара мастера Карпа. Судя по тем взглядам, которыми меня награждали встречные горожане, в своей грязной и мокрой одежде я походил если и не на бездомного, то точно на запойного пьяницу. Мужчины поглядывали на меня настороженно, с заметной брезгливостью; женщины — с испугом, без намёка на кокетство.

Не рассчитывал, что на битву с призраком потрачу так много времени — иначе отложил бы её на другой день. Возвращался я торопливо: небо у горизонта уже окрасилось в цвета заката. Алое зарево едва пробивалось сквозь листву клёнов. Тревожные птичьи голоса сливались с криками ребятни. То и дело над головой раздавался стук запираемых на ночь ставней.