Пекло. Катастрофа

Министр обороны протянул руку к скрытой за деревянной фальшь панелью дверце холодильника. За секунду прикидывая в руке вес бутылки, он точным навесом бросил ее Стивенсу. Тот ловко поймал бутылку с живительной влагой, сделал один большой жадный глоток и возобновил свой мини-экскурс в физику Солнца.

– Мы со всем своим научным и техническим потенциалом, на основе анализа магнитных полей Солнца можем лишь примерно высчитать появления вспышки. При совсем явных признаках – за несколько дней до выброса.

– Почему так поздно? – недовольно бросил вопрос вице-президент.

– Магнитная структура нашей звезды крайне неустойчива и непредсказуема. Даже при большом скоплении пятен вспышки может не быть. Но бывает и наоборот. Одинокое пятно за короткое время видоизменяется и рождает выброс. Делать такие прогнозы – это все равно, что стрелять баллистической ракетой в летящего комара.

– Хорошо. В общих чертах понятно.

Президент оторвался от стола, обошел его со стороны министра обороны и устало опустился в свое кресло.

– Расскажите, что все-таки происходит сейчас. Но не в двух словах, как в начале нашего разговора, когда вы просто прибили нас этой новостью, а немного более детально. Как узнали? Сколько у нас времени? И возвращаясь к моим предыдущим вопросам, какие нас ждут последствия?

Ученые снова переглянулись, что-то прочли в глазах друг друга и на этот раз слово взял Кауфман.

– Я уже много лет веду научную деятельность в довольно плотном сотрудничестве с русскими учеными. У них немного космических аппаратов, связанных с Солнцем, но прекрасно оборудованные обсерватории и отличные телескопы. А самое главное, что среди них много замечательных ученых…

– Опять эти русские. Куда ни ткни, везде они, – с чувством особого негодования и досады произнес вице-президент, не в силах сдержать внутренние эмоции.

Он горел желанием добавить еще что-то обидное, но обжигающий и значительный взгляд президента не дал ему закончить.

– Могу продолжить? – с легким налетом иронии обратился Кауфман к президенту.

– Да, да. Конечно, – все еще пристально глядя на своего заместителя, поспешил ответить тот.

– К великому сожалению, не имею возможности с уверенностью сказать за весь русский народ, но их ученые, как люди, достойны огромного уважения. Умные, в основной своей массе честные, постоянно уважительные и всегда готовые прийти на помощь. Понимаю, что мои слова не относятся к делу, но не отметить данного факта просто не могу, – после этих слов ученый выразительно посмотрел на вице-президента, но особого внимания все же заострять не стал. – По своему рабочему профилю чаще других общаюсь с профессором Жаровым из города Иркутска. У нас схожие направления деятельности, мы знакомы лично и неоднократно встречались на научных конференциях. Очень умный, порядочный человек и, бесспорно, один из лучших специалистов в своей области. Его научно-исследовательская деятельность напрямую связана с изучением солнечных пятен, их зарождения, условной жизни и смерти. В своих научных работах Жаров основное внимание уделяет группированию пятен и их, если так можно выразиться, поведению именно в группах.

– Рождение, жизнь, смерть, поведение, группировки… Вы серьезно? Это же просто пятна на поверхности одной из миллиардов звезд во вселенной, – не особо стараясь скрыть насмешливые интонации в словах, еще раз невежливо влез вице-президент.

Но буквально через пару секунд его лицо изменило свое выражение. Видимо, мысли о том, что в науке он является полнейшим дилетантом и в данную минуту выглядит крайне глупо, заняли свое лидирующее место и оказали правильное воздействие.

– Прошу меня простить за торопливые и лишние слова, – глухо прозвучал голос второго человека в государстве. – Впредь воздержусь от ненужных комментариев.

В ответ Кауфман лишь едва заметно кивнул головой, давая понять, что принимает озвученные вице-президентом извинения.

– Как уже говорили в самом начале нашего разговора, на Солнце ожидается мощнейшая вспышка. В интервале от шести часов до суток магнитные линии одной неожиданно появившейся и крупной группы пятен рекомбинируют с линиями другой, которая подошла достаточно близко. По действующему протоколу аварийные службы предупреждены еще два дня назад, но мы не ожидали таких серьезных показателей.

– Какова возможная вероятность этого события? – больше не сдерживая себя, задал острый вопрос министр обороны, едва в словах ученого возникла кратковременная пауза.

– Мы считаем около пятидесяти процентов.

– Так это не страшная цифра, – министр обороны даже выдохнул с некоторым облегчением.

– Жаров твердо убежден, что шанс вспышки не менее девяноста процентов и она будет не одна. Полтора часа назад нам звонил его заместитель и поделился точной информацией после проведения всех расчетов. Двадцать минут назад я разговаривал с Виктором сам. Мне он сказал, что взрыв неизбежен, вспышек будет несколько и нужно готовиться к самому худшему сценарию. Вероятным плюсом к вспышкам, правда, тут наши мнения расходятся, Жаров считает огромный корональный выброс. По его словам, вспышки пересекутся с выбросом и это неизбежно увеличит воздействие на планету. А самое неприятное и, я не могу с ним не согласится в этом, пятна расположены практически напротив Земли. Наша планета находится в самом эпицентре будущего удара и грядущие воздействия пройдутся по ней с максимально поражающей силой…

Если до этого атмосфера в президентском кабинете лишь обжигала своей раскаленной тревожностью, то сейчас драматический эффект многократно усилился, снова загоняя людей в напряженный плен человеческого страха. Во взрывоопасной тишине всеобщего ступора, совсем чуть-чуть перебивая гробовое безмолвие, было слышно лишь натужно монотонное и едва различимое бормотание. Это, стоя позади всех, плотно прикрывая лицо трясущимися от зарождающейся паники ладонями, с особой жадностью и упоением молился директор космического агентства.

– Какие последствия, – без особых усилий, как банку кошачьих консервов, вскрыл тягостное безмолвие президент.

В силу природных качеств, а отчасти под давлением своего положения и присущей ответственности, он не потерял присутствия духа и самообладания. Его голос не дрожал, даже, наоборот, звучал еще более уверенно и непреклонно.

– Мы пока не можем об этом знать точно.

– Не увиливайте! Руководство страны должно быть информировано на сто процентов! – строго, даже немного грозно произнес министр обороны и несколько раз несильно постучал кулаком по боковине кресла, будто в доказательство серьезности своих слов.

– Так этого никто не знает. До момента вспышки все озвученные цифры лишь абстрактные предположения и теории, – медленно перетаптываясь с ноги на ногу, ученый выдавил из себя печальную полуулыбку и как-то разочарованно развел руками.

– Как? Поясните, – не совсем понимая сказанное, командным тоном потребовал вице-президент. – Раньше ведь вы давали такие прогнозы.

– Да, давали, – несколько апатично, на грани каменного безразличия, согласился Кауфман. – Но судить о силе взрыва, пока граната лежит в кармане, крайне сложно и может…

– Что за пустопорожние виляние хвостом тут начались? Скажите свою цифру и точка! – гневным криком приказал министр обороны и на этот раз ударил кулаком по столу со всей силы.

Гладкая столешница антикварного стола стойко выдержала удар, а покушающийся на ее крепость мужчина скривился от боли, отчаянно дуя на отбитый кулак.

– По нашим предварительным прогнозам, сила этого выброса будет в районе семидесяти единиц по классу Х, – наконец выдавил из себя пугающие слова Кауфман. – Если такое случится, то человечество столкнется с самым страшным солнечным штормом за всю историю нашей цивилизации.