Пенелопа направляется в Трою

А ее скуласто-губастая товарка, посмотрела на "аристократку" с каким-то недоумением и задвинула свою странную речь:

– ...Хелен! Что ты стелишься пред этим жидовским быдлом? Скоро приедут наши ребята, и если с ...Лизи что-то случиться - им всем не поздоровиться - затрахают этих комиссарских сучек до смерти, как ту узкоглазую тварь! Слышите ВЫ! Нас будут искать! И если с нашей головы хоть волосок... А за ... Майка вы еще ответите - кровь за кровь - жизнь за жизнь! Так что ваш, сутенер-комиссаришка, - взгляд скуластой уперся в Сашку, - пускай готовится к смерти. Вас, если будете себя хорошо вести - почти не тронут - попользуют чуток...
– она зловеще усмехнулась.

И снова какой-то неправильный русский! И... и еще впечатление, что она называет не настоящие имена - перед произношением каждого имени небольшая пауза, словно вспоминает. В этот момент раненая застонала, и к ней подошла Светка, с каким-то тупым живодерско-оценивающим взглядом. "Аристократка" вытаращилась на Светку с мольбой и слезами на глазах. Светке, если честно, было вроде как бы и по фигу плач фашистки.

– Услуга за услугу, - вмешался Сашка, - У нас нет врачей. Сама перевязываешь, сама нянчишься - взамен говоришь все!

– Светка посмотрела на Лию, та на меня, я ... Я почему-то на "виагристок" - те пожали плечами, а рыжая бросила:

– Мы ж не они, чтобы раненных ...

– Я за аптечкой!
– бросил Сашка и направился к немецкому БТРу.

– Там возле кормовой двери, большой ящик с красным крестом, - затараторила ему вслед "аристократка"-Хелен (тоже мне блин Хелен и девчата!), -Я могу показа...
– тут арийка благоразумно умолкла, поняв, что зашла слишком далеко. А вот ее товарка - имя которой, пока оставалось пока неизвестным, как-то странно дернулась, и стала сопровождать Сашку взглядом. С чего бы это? Сашка решил взобраться на БТР через борт в районе кормы, но затем вдруг передумал, и пошел и еще дальше в темноту, мне стало как-то нехорошо - а если там кто-то затаился? А если...Ох, мать! Он вынырнул из-за БТРа с лицом живого покойника, а на его руках было чье-то тело. Голые ноги, а с другой стороны что? Косички? Девчонка! Мелкая - примерно метр пятьдесят - сорок кэгэ - это навскидку. Медсестра или связистка - судя по остаткам военной формы заляпанной пятнами крови. Шел он как-то неуверенно и наши "малолетки" во главе с Юлькой, стаей ломанулись ему на выручку.

– Какой-нибудь березент или одеяло давайте!
– это снова рыжая "виагритска". Брезент? Одеяло? Вроде в автобусе что-то было.

Точно было! Расстелили. Под светом фар немецкого БТР. БЛ...ДЬ! СУКИ! СУКИ! Сколько ей? Восемнадцать? Или все шестнадцать? Или еще меньше? Анька и Маринка отскочили в сторону и начали блевать. И было от чего. Полспины у девчонки было стесано, чуть ли не до ребер - ее волокли за БТРом по дороге на веревке. Груди, и то что у женщины между ног вырезано. Живот - вырезана звезда. Вырезана так, что видны внутренности вперемежку с землей. И она... и она еще была жива!

– Ты...ты же сказала, что пристрелила ее, чтоб не мучалась!
– смертельно побледнев, и с ужасом тихо произнесла Хелен, увидев подробности их арийских развлечений.

– Пристрелила? Ха! А моего отца эти суки большевики....Его так же таскали по степи трое суток, а потом бросили подыхать! Он умер через двое суток! А эта тварь заслужила того же!
– с цинизмом заявила скуластая.

– Так значит перевязать БЕДНУЮ ЛИЗЗИ?
– зашипела Светка, - БЕДНАЯ ЛИЗЗИ может умереть? Ах, бл...дь какая трагедия! Сука фашистская!

Била Светка явно по лицу, но из-за неправильной оценки расстояния, попала "аристократке" ногой в грудь и та вновь упала на траву.

– Бедная Лиззи! Бедная Лиззи!
– орала Светлана, пиная ногами арийку под дых.

Забила бы до смерти. Точнее забили бы - я чуствовала, что тоже зверею и вот-вот присоединюсь.

– Подождите! А ну стоять!
– рявкнула Лия хорошо поставленным командным голосом (ох не два года и не в ментуре она служила!)

Светка зло остановилась и бросила злой взгляд на Лию, прервавшую ее сладкую месть.

– Значит так, белокурая, - как-то нехорошо произнесла Лия, - Есть такое правило. Баш на баш. Ты мне я тебе. Жизнь за жизнь. Если эта девчонка умрет - умрет и твоя подруга. Ничего личного. Только бизнес. Вначале перевязываешь девчонку, а потом свою подругу.

– Но ведь... но ведь она умрет. У нее... у нее гангрена. Гангрена еще со вчерашнего дня! Гангрена и заражение крови! Ее десять минут волокли по земле.... Она не выживет! Понимаете? Она...
– затараторила "аристократка" (блин! Ее ж снова пинали! Что у нее за пресс?)

– Не выживет?- Лия зло усмехнулась, - Значит твоей подруге...

– Х-х-х-орошо. Я-я-я постараюсь. Но мне... Мне нужна аптечка.

– Постараешься? Вот и умница! Саш! Сгоняй за аптечкой!

– ... Хелен! Ну что ты стелишься под этих....? Они же за все нам ответят! Особенно та, которая тебя била!
– вновь подала голос скуластая.

Вернулся Сашка с аптечкой и еще каким-то барахлом из БТР, за что получил нагоняй - мы ведь собирались продолжить путь на трофее - чего таскать туда сюда.

Хелен, похоже действительно переживала за свою Лиззи. Но ей не повезло. Она вколола морфин изуродованной девчонке, и та... Бывает так в жизни - человек держится до последнего, держится свыше физических возможностей. Долго держится. Но как только попадает к "своим" - все - счастливый организм перестает бороться за жизнь, и та моментально отлетает. Похоже, что девчонка, краем сознания уловила, что ее пытаются спасти, и решила, что все закончилось - она попала к своим, дождалась до подхода наших. Дождалась и потратила остаток отмерянной жизни на то, чтобы открыть глаза, улыбнуться и тихо произнести:

– Я ничего не сказала!

И все.

СУКА! СУКА! Я подскочила к этой гребанной Лиззи, и со всей души пнула лежащую арийку под ребра. А потом еще, еще. Сдохни! Сдохни тварь!

– Нет! Нет! Пожалуйста! Застрелите меня вместо нее!
– заорала эта долбанная "аристократка".

К моему удивлению мой эмоциональный порыв никто не поддержал, более того - Лия и рыжая меня оттащили от раненой. Они что продались фашистам? Ведь они же...

– Застрелить? Хорошо, - зло усмехнулась Светка, и уперлась взглядом в Сашку. Ах, вот оно что! Во мне все кипело, ну ладно - логично - жизнь за жизнь! Только вот кто за твоей Лиззи будет ухаживать? Я что ли? Ну-ну!

Сашка подошел к белокурой Хелен, и упер ствол "калаша" в ямочку между ее ключицами. Хелен побелела как полотно и задрожала, но не закрывала глаза. Сашка наклонил голову и поймал ее взгляд, устремленный в никуда. Что-то его во взгляде арийки не устроило. Что? Ах да! Его не устроил героизм белокурой! И он видимо решил этот героизм и самоотверженность сломать об колено - чтобы эта арийская сучка ползала в ногах и молила о пощаде. Ствол "калаша" медленно пополз вниз. Дошел до ложбинки между грудей, затем ниже, ниже. По лицу белокурой заструился пот, но она стоически пыталась оставаться героической и невозмутимой пред лицом смерти. Ох , бл...дь! А ты Сашенька оказывается садист! Или тебе от всех наших впечатлений башню снесло? Ствол "калаша" дошел до лобка, а затем, Сашка поддел стволом автомата юбку вверх и упер его белокурой в белый шелк кружевных трусов, закрывавших сакрально-интимное место. А та держалась! Но уже плыла! На лице появился испуг - поняла сучка, что смерть будет в два захода - вначале продырявят внизу, чтоб стала мучаться от боли, а затем уже ... дыхание сбилось... И тут... И тут Сашка резко убрал автомат: