Пепел богов. Трилогия

— И как же? — запунцовела Теша.

— А вот так, — пожал плечами Эша. — Выбирать надо — или жизнь, или стыд. Да и тебе-то чего стесняться? Это мне старому надо тело убогое прятать, а тебе гордиться им нужно.

— Что-то ты рано про утопление заговорил, — подал голос Тарп. — Лодка, конечно, не новая, плавал, понимаю кое-что, но даже и небольшой шторм выдержать может. Жалко, палубы нет, а то и большой бы выдержала, ну так и штормов нам не обещали вроде?

— А вот посмотрим, — надул губы Эша, сунул ладони под мышки и закрыл глаза, подставил нос ветру.

Арма поднялась, перешагнула через вытянутые ноги Шалигая, прошла к носу лодки. Присела за спиной Вианы, наклонилась вперед. Та стояла, обхватив руками деревянную фигуру на носу, и смотрела на волны. Пустым взглядом смотрела, словно и не видела ничего.

— Мы правильно плывем? — спросила Арма.

— Да, — словно очнулась девушка. — До полудня ветер всегда дует точно на юг. Держи курс по ветру, остров не минуешь.

— А после полудня? — не поняла Арма.

— По-разному, — пожала плечами Виана. — Может, и штиль случится. Снимем парус, пойдем на веслах. Найдутся в вашем отряде шесть гребцов?

— Найдутся, — сказала Арма. — Но как ты узнаешь путь? Не будет ветра, солнце сядет. Как?

— Я чувствую, — обернулась Виана. — Я дочь моря. Каждый из нашей деревни чувствует море. Дети рождаются в море. Схватки настигают роженицу, она садится в лодку с мужем и отплывает от берега. Если шторм, рожает под лодкой на берегу под рев волн. Мы все чувствуем.

— А что вы чувствуете про южный берег? — спросила Арма. — Или ваши чувства дальше Заячьего острова не действуют?

— Дальше… — Виана заколебалась, — сухое море. Им правит другая богиня.

— Сухое море? — не поняла Арма.

— Да, — кивнула Виана. — Море, в котором нет воды. Мы не плавали туда, кто плавал, не возвращался. Никто не знает, где оно начинается, но каждый из нашей деревни чувствует, что там — нет воды. Там сухое море.

— Сухое море, — повторила Арма и вспомнила: — Подожди. Ты говоришь, что там правит другая богиня? А здесь? Здесь тоже есть какая-то богиня?

— Есть, — кивнула Виана. — Видишь?

Она провела ладонью по вырезанной на носу фигуре.

— Вот ноги, вот бедра, талия. Спина, грудь. А вот руки. Они сложены под грудью. А вот лицо. Это богиня моря. Ее можно открывать только в море. Поэтому она была затянута тканью. Я сняла ее, как мы отплыли. Она бережет наше судно.

— Как ее зовут? — спросила Арма.

— Кессар, — ответила Виана.

— Кессар, — прошептала Арма и тут же вспомнила крохи, что остались от Кессар. Пылинки ее пепла. Старую и немощную Хуш, которая жила в доме матери Армы.

— Да, — кивнула Виана. — Каждая девчонка в деревне мечтает встретиться с богиней, получить от нее благословение, быть похожей на нее. Говорят, кое-кому это удается, но я не верю.

— Ты на нее похожа, — прошептала Арма.

— Брось, — рассмеялась Виана. — Разве ты видела Кессар?

— А как зовут ту богиню, вторую? — поинтересовалась Арма. — Ту, которая правит сухим морем?

— Это легко, — улыбнулась Виана. — Ее зовут Хисса.

— Мама, — чуть слышно прошептала Арма.

— Что ты сказала? — сдвинула брови Виана.

— Домой хочу, — ответила Арма. — К маме.

— У меня только отец, — отвернулась Виана. — А еще брат и племянница.

— Подожди, — спросила Арма. — Брат женат? Кто его жена?

— У него нет жены, — ответила Виана.

— А откуда тогда у него дочь? — не поняла Арма.

— Откуда дочь? — наморщила лоб девушка и вдруг зашипела, зашелестела обветренными губами: — Отстань от меня. Отстань от меня. Отстань от меня.

Глава 19

ЗАЯЧИЙ ОСТРОВ

К полудню ветер не стих, не сменил направление, а усилился. Вскоре изнуренного Течима сменила Илалиджа, примерилась к рулевому веслу, стиснула в крепких пустотных пальцах румпель. Лодка неслась к горизонту как на крыльях и порой, как казалось Арме, отрывалась от волн. Мачта скрипела, парус хлопал на ветру, когда яростные порывы сменялись бешеными. Сырость собиралась на дне лодки лужей, и притихшие хиланцы оставили Тешу и принялись вычерпывать воду, с тревогой прислушиваясь к щелканью обшивки и шпангоутов. Вот уже и Виана, которая так и стояла, вцепившись в деревянного истукана на носу лодки, на дрожащих ногах перебежала к мачте, едва не улетела за борт от хлопка ткани и закричала, замотала руками, призывая Кая снимать парус. Теша чуть ногти не обломала, пока удерживала канаты да помогала хиланцам. Эша, прижавшись к борту, тряс мокрой от соленых брызг бородой, но если и отпускал шуточки, то вой ветра заглушал их.

— Шторм? — крикнул чуть ли не в ухо Вианы Кай, когда парус был снят, скручен и примотан к бочкам с водой и якорю.

— Нет еще, — закричала она в ответ. — Но будет шторм. Ночью будет шторм. Не должно быть, но будет.

— Часто ли бывают шторма, которых не ждешь? — схватил зеленоглазый девушку за плечо.

— Никогда еще не было, — ответила она ему. — В первый раз такое. Сажай самых крепких на весла. Сам иди на руль.

— Далеко ли еще до Заячьего острова? — проорал Кай.

— Как летели, могли и добраться, — ответила Виана. — А могли и мимо пролететь!

— Так что делать-то? — крикнул Кай.

— Молиться богине моря! — ответила Виана. — И постараться не утонуть!

На весла сели все пятеро хиланцев и Илалиджа, которую сменил у руля Кай. Позеленевший от качки Усанува попытался было перехватить весло у пустотницы, но Илалиджа только расхохоталась и предложила пощупать мышцы на ее руках. Лами щупать отказался и вместе с Тешей, Течимой и Армой присел с деревянным ковшом на дно лодки. Вода понемногу прибывала, сочилась между скрипящими досками, но больше залетало с брызгами.

— Одна хорошая волна, — заорала, срываясь на визг, Виана, — и каждый будет за себя. Поэтому держаться. Ору «грести» — грести. Ору «не грести» — не грести. Ясно?

— Ясно, — рявкнул Тарп. — Дальше что?

— Вяжите меня к мачте, — закричала Виана.

И началось.

Вначале только ветер свистел в ушах, всклочивая пенные шапки на бегущих волнах, и Арме даже удавалось иногда подняться и посмотреть вперед, сквозь косые струи дождя на мутный горизонт, не видно ли острова? Потом ветер завыл, и волны пошли с гребнями, которые взлетали и заваливались, грозя перехлестнуть через борта, и Виана начала кричать все громче и громче, перекрикивая вой ветра, и махать руками, когда требовалось быстро загребать гребцам с одной стороны. Затем накатил сумрак, и Арма уже не думала о том, что происходит, не видела гребцов, которые давно уже были мокры не только от дождя, но и от пота, не видела лица Кая с прикушенными губами, который сидел на корме, упирался ногами в шпангоут и ворочал тяжелое весло, словно именно он мог оттолкнуть лодку от накатывающей беды. Она бы и не смогла увидеть, и не потому что не чувствовала моря, как его чувствовала хрипящая от бесконечного крика Виана, и не от сумрака, что наполнил лодку вместе с наполнившими небо тучами, хватило бы сил и луч света бросить к рулевому, но вода прибывала и прибывала, и руки работали безостановочно, зачерпывая — выплескивая, зачерпывая — выплескивая. И только полная темнота и накатывающее изнеможение подсказывали, что уже ночь, но шторм не собирается слабеть, и скоро случится страшное, потому что лодка давно превратилась в качели, то взлетая вверх, то проваливаясь в бездонную пропасть, и однажды она провалится и останется там, внизу. Несколько раз волна уже захлестывала Арму, обливала с головы до ног, но она продолжала все те же движения — зачерпывать и выплескивать, пока не поняла, что уже Виана молчит, а команды отдает Кай, тоже сорвавший голос, а над морем занимается рассвет, а она все плещет и плещет воду через борт.

Только при свете дня вдруг наступила тишина. Лодка замерла. Деревянный ковш начал цеплять шпангоут. А когда пришло время отбросить его в сторону и выпрямиться, Арма не сразу смогла сделать это. Так тяжелы показались руки, что тянули ее ко дну лодки.

Первым, что она увидела, было лицо Вианы. Губы ее вспухли, под глазами темнели синяки, веревка, прихватывающая ее к мачте, намокла, но все еще держала на себе дочь рыбака. Та почти висела на ней. На ее лице был написан ужас. Ничего хорошего не предвещало и лицо Кая.