Пепел и проклятый звездой король

— Для свадьбы моего генерала не бывает слишком больших расходов.

— Должен признаться, я ожидал увидеть… боюсь, это прозвучит грубо. — Он издал сдавленный смех, покачав головой. — Я ожидал увидеть нечто гораздо более мрачное. Мы ведь слышим истории.

Тенерожденные известны своей холодностью и недружелюбием, но я не был уверен в том, что следует понимать под слишком знакомым отношением этого вампира, хотя свита, сопровождавшая его, казалось, гораздо больше соответствовала стереотипу, чем он сам.

Я сохранил приятную, наглую и в меру жестокую улыбку.

— У нас были свои вредители, — сказал я. — Но не было ничего такого, что мы не могли бы уничтожить. Уверен, что и у тебя в прошлом были свои.

— Конечно, — весело сказал он. — В прочем, нам никогда не требовалась помощь Кроворожденных.

Я чуть было не выдал своего возмущения, но вовремя спохватился.

— Как я и говорил. — Я понизил голос. — У нас есть свои вредители. Кроворожденным тоже нашлось применение, но…

Я заметил движение за плечом принца, у входа. Я позволил себе отвлечься.

А как же иначе, черт возьми?

Готов поклясться, что я был не один — в зале воцарилась почти полная тишина.

А может быть, мне это показалось.

Может быть, мне показалось, что весь мир остановился, когда моя жена вошла в бальный зал.

Глава

37

Орайя

Меня удивило то, насколько я не боялась.

Да, на другой бал я пришла почти в такой же одежде, как и сейчас, но мне казалось, что будет что-то другое в том, чтобы прийти именно на этот праздник, в этот дворец, так похожий на все те, на которые меня никогда не пускали. Мне всегда напоминали, что они — не более чем ловушки для меня.

Но я вошла в бальный зал с открытым горлом и не почувствовала страха. Вампиры смотрели на меня, а я не чувствовала страха. Я показывала знак, который должна была скрывать, и не чувствовала страха.

Может быть, потому, что теперь они смотрели на меня как-то по-другому — не как на очередного торговца кровью или диковинный запретный деликатес.

Они смотрели на меня так, словно я представляла реальную угрозу, и мне это нравилось.

Мои глаза сразу же нашли Райна, даже сквозь эту огромную толпу, как будто я каким-то образом уже знала, где он будет.

Он смотрел прямо на меня так пристально, что мой шаг слегка замедлился. Он был одет так же, как и в тот день, когда ему пришлось принимать дворян, то есть, до неприятного — изысканно. Наши наряды, конечно же, дополняли друг друга: его темно-синий пиджак с серебряной отделкой явно подходил к моему платью. Его образ идеально подходил могущественному Королю Ночнорожденных.

Это выглядело фальшиво.

Но не его взгляд. Он был… слишком откровенным. Он не должен так смотреть на меня здесь. Не в присутствии всех этих гостей.

Я сразу узнала тех, кто был с ним, — членов королевской семьи Дома Тени. Я не собиралась мешать этому.

Я отвернулась, разрывая наш взгляд. Странно, что все остальные взгляды на меня ничего для меня не значили. Но глаза Райна… мои пальцы упали на грудь, на учащенное сердцебиение.

— Боги! — Мише оказалась рядом со мной в шквале золота и аромате лаванды. — Ты выглядишь невероятно!

В одной руке в перчатке она держала бокал с кровью, а в другой — какое-то тесто с мясной и кровяной начинкой. Она выглядела как воплощение солнечного сияния — настолько ослепительного, что это меня просто ошеломило.

Ее глаза были круглыми, она оглядела меня с ног до головы и наклонилась ближе.

— Это… это выбрал Кейрис?

— Платье? Да.

— Но…

Она пристально посмотрела на мою грудь — на мой знак.

— Верхняя часть была не очень удобной, — сказала я. — Я решила ее не надевать.

На ее губах появилась лукавая улыбка.

— У тебя действительно хорошие яйца. Мне это нравится.

Я рассматривала платье Мише, золото которого переливалось и сверкало под светом Ночного огня. Это было так… не по-вампирски. Оно было таким беззастенчиво ее. Я не могла представить себе ни одной другой души, которая бы носила это платье так же как она.

— Ты тоже хорошо выглядишь, — сказала я, хотя «хорошо» было слишком сильным преуменьшением.

Мой взгляд снова скользнул по комнате через ее плечо — туда, где Райн разговаривал с Тенерожденным принцем. Глаза принца то и дело перебегали с него на Мише.

Бедный Райн. Такой важный разговор, а он даже не смог удержать внимание этого вампира. Впрочем, разве можно его в этом винить?

— Похоже, платье нашло для тебя поклонника. — Я кивнула на принца, сидящего в другом конце комнаты, и Мише повернулась, чтобы проследить за моим взглядом…

И замерла.

Ее улыбка померкла. Ее щеки, обычно румяные, стали пепельно-серыми под крапинками золота.

Разница в ней была настолько неожиданной и разительной, что я была поражена.

— Что случилось?

Она не ответила. Не двигалась.

Я дотронулась до ее плеча, желая физически вывести ее из транса.

— Мише, — сказала я. — Что не так?

В моем голосе прозвучало больше беспокойства, чем я хотела.

Она резко обернулась ко мне.

— Ничего. Ничего. Просто у меня внезапно разболелась голова. Думаю, мне нужно выпить. — Она поставила почти полный бокал и отвернулась, затем снова повернулась ко мне, как будто не могла решить, в каком направлении двигаться. Глаза у нее были широкие и бешеные. — Не говори Райну, что я… просто скажи, что мне нужно еще поесть.

— Мише…

Но она скрылась в толпе, прежде чем я успела произнести ее имя. Я начала было идти за ней, но кто-то схватил меня за плечо. Я отшатнулась и обернулась, а на губах уже вертелось уже почти вырвавшееся слово.

Передо мной стоял Саймон — проблемный ришанский дворянин Райна.

Я сразу узнала его, хотя мы никогда не встречались. Он очень походил на брата, убитого Райном во время первой встречи. Но даже если не считать этого, его отличительной чертой было то, что от него несло вампирическим благородным самодовольством. Я хорошо знала этот тип.

Он протянул руку.

— Могу ли я пригласить тебя на танец? — спросил он.

Я уже отошла от него на два шага, прижавшись спиной к стене.

— Я не танцую с теми, кто прикасается ко мне без разрешения.

Может быть, Райн и должен был целовать задницу этого дворянина, но я точно не должна была. Кроме того, у меня была своя роль: Я — жестокий король, а ты — жена-пленница, которая его ненавидит.

Улыбка Саймона походила на загадочный изгиб губ, который, казалось, намекал на всевозможные невысказанные тайны, и она не сходила с лица.