Пепел и пыль

Анита увеличивает фотографию, чтобы мы все на неё взглянули. Простая девушка: длинные тёмные распущенные волосы, за спиной — сумка. Только вот одета странно. На ней что-то вроде платья, но спереди оно длинное, до самых щиколоток, а сзади едва доходит до середины бедра. Обувь — высокие сапоги.

— Это Кам, — ещё раз подтверждает Лиса. — Это точно она.

Я слежу за Анитой. Она уже не смотрит на большой экран, всё её внимание теперь обращено к маленьким. На одном из них висит какой-то рапорт. Анита тяжело вздыхает и быстро всё закрывает, и всё же я успеваю сохранить в памяти отрывок одного из предложений: «… найден в подвальном помещении жилого дома…».

— У меня две новости, — заключает Анита.

Она отъезжает на стуле назад, заставляя нас троих шагнуть подальше, и поворачивается.

— Начинай с хорошей, — говорит Ваня.

— А кто тебе сказал, что есть хорошая?

— Вы нашли Кам? — спрашивает Лиса.

— Можно сказать и так. Кам мертва.

Секунда. Две. Пять. Общее молчание прогибает нас под своей тяжестью.

Первой отмираю я:

— Но ведь фениксы бессмертны. После того, как оболочке наносится смертельная рана, тело сгорает и возрождается из пепла в виде птицы.

Я оборачиваюсь на Ваню. Тот качает головой, подтверждая мои слова.

— Не совсем так, — тихо произносит Лиса, привлекая внимание к себе.

Выражение её лица совсем не изменилось, но вот глаза потускнели.

— Наше тело выделяет живой огонь, только пока мы дышим, — Лиса поднимает руку вверх. Кончики её пальцев вспыхивают ярко-оранжевым пламенем. — В нашей стране есть ритуал под названием «къергээн», который в переводе на ваш язык обозначает…

— Массовое сжигание тел в яме размером с четверть футбольного поля, — перебивая, поясняет Ваня.

— Да, — соглашается Лиса. — Без сожжения феникс не становится…фениксом.

Её рука продолжает полыхать, и я концентрирую всё внимание на огне. Однако это не помогает избежать мыслей о смерти.

— Так что случилось с Кам? — спрашивает кто-то.

Выпавшая из реальности, я снова действую на автомате, и не до конца понимаю, что интересующийся — это я сама.

— Вань, помнишь задание двухнедельной давности, где жильцы дома жаловались на собачий вой в подвале? — спрашивает Анита.

Ване не требуется и секунды, чтобы ответить:

— Припоминаю.

— А остатки, которые вы там нашли, помимо истощённых до полусмерти оборотней?

— О, чёрт, точно…

— У фениксов очень своеобразный состав клеток, — объясняет Анита. — Уникальный химический состав белка позволяет им быть… хорошим кормом для животных, в частности оборотней, которые уже давно попрощались со своим разумом.

Я не представляю, что сейчас чувствует Лиса. Даже меня тошнит, и чтобы скрыть эмоции, приходится опустить голову, пряча лицо за волосами.

Анита, тем временем, продолжает:

— Мы оповестили ваше правительство о случившемся и вывезли, кхм, остатки Кам в ваш мир. Твоя мама должна была знать об этом, Шиго. Странно, что она не сказала.

— Мама никогда не любила Кам, — говорит Лиса. Она — феникс. Ребёнок огня. Но сейчас её голос отдаёт арктическим холодом. — Она считала, что та плохо на меня влияет, и говорила, что мне стоит уделить всё своё время общению с братьями и сёстрами. В итоге, правда, именно сестра Агнэт предала меня, когда увела жениха прямо в день свадьбы.

Я молчу, потому что не знаю, что сказать. «Мне жаль», — разве этого достаточно? Разве вообще можно подобрать какие-либо слова сейчас?

— Это ужасно, — говорит Ваня.

— Да, — подтверждает Лиса. — Раньше я тоже так думала, а сейчас… Просто продолжаю жить.

***

Следующий час я, Лиса и Ваня проводим за тем, что просто сидим в комнате и молчим. Ваня оказался впечатлительнее, чем я могла подумать. Он поднял все документы дела, в котором погибла Кам, и теперь, забравшись на свою кровать с ногами, и перебирает бумажки, одну за другой, внимательно вчитываясь. Не знаю, что конкретно он ищет. Каждый борется с шоком как может. Меня вот, например, после фотографий, которые Анита случайно вывела на экран, где было изображено то, что осталось от Кам, всё-таки вырвало потом в туалете. А Лиса стала ещё отстранённее. Сейчас она сидит рядом, отвечает на мои вопросы и даже задаёт свои, но я вижу, что она находится где-то далеко.

В воспоминаниях, думаю я. В тех, где Кам всё ещё рядом.

— Дай мне свою руку, — вдруг говорит Лиса.

Не знаю, зачем, и всё же протягиваю ей правую. Лиса качает головой.

— Другую.

Перевязанную? Ладно.

Лиса осторожно отматывает эластичные бинты и зачарованно оглядывает мои разбитые костяшки.

— Вы, люди, такие хрупкие, — тихо произносит она. — Как сухие листья. Причинить вам боль, сломать ваши кости, убить вас — совсем ничего не стоит.

Я напрягаюсь. Странная тема для разговора, особенно с тем, кто за себя постоять, в случае чего, не сможет.

— Но ведёте вы себя с точностью наоборот, — продолжает она. — Так, словно бессмертны. Словно не существует ни старости, ни болезней, ни опасностей.

Лиса берёт мою руку в свои две, но поддерживает её при этом только пальцами: указательными и большими. От её кожи исходит тепло.

— Кам всегда говорила, что хотела бы родиться человеком именно потому, что вы смертны — в этом, она считала, и есть настоящая ценность жизни. Кому нужна такая, которая никогда не кончается?

Всё, что я могу — это пожать плечами в ответ.

Тепло в руке перерастает в лёгкий жар, но я боюсь пошевелиться. И хотя уверена, что Лиса не причинит мне вреда, всё равно не могу полностью ей довериться.

— Это поможет, — говорит Лиса.

— Тепловой компресс, — подключается Ваня.

Я перевожу на него взгляд. Видимо, он уже довольно долго следит за нами: документ, который он держит в руках, свёрнут в трубочку.

— Хорошо помогает от синяков наравне с холодом, потому что увеличивает приток крови к месту ушиба, — поясняет он.

Я снова обращаю взор на Лису. Она мягко улыбается мне.

— Спасибо.

— Ты помогла мне, теперь я хочу помочь тебе, — говорит она практически моими словами.

— Но у меня плохо получилось…

— И это не твоя вина.

Возможно, но чувствую я себя совершенно по-другому.

Тепло и правда работает. Ноющая боль в руке, к которой я уже успела привыкнуть, исчезает, уступая место облегчению. Лиса выпускает мою руку и помогает подвязать бинты обратно.

— Тебе, наверное, теперь нужно отправляться домой, — произносит Ваня.