Пепельное солнце
Шрифт:
По мере того, как я рассказывал, глаза Шуи наполнялись слезами. Конечно, не возможно было даже представить себе более ужасных мучений для волшебника. Чем признание им же самим факта бессмысленности собственного существования.
— Так продолжалось несколько дней, стеклянная дверь в карцере не просто так. Она никогда не закрывалась. И даже более…. Когда сеансы ознакомления с результатами своей деятельности для заключенных заканчивались, все двери открывались. Они приходили сюда по собственной воле, чтобы хотя бы умереть, как люди. Двери открывались, и переполненные злобой, ненавистью и отчаяньем, они душили друг друга…. Раздирали на части зубами и ногтями, забивали друг друга на смерть. Те, у кого не хватало духу, просто убивали себя сами, начиная биться головой о стенки карцера. Более величественного зрелища мне не встречалось. Маги, отвергнувшие
— Откуда, Пепельный? Как ты узнал о тюрьме? — заплаканный и шокированный, он выглядел разбитым, таким же как я.
— Шуи…. Я нажимал кнопки на панели, и наблюдал оттуда за заключенными. Шуи, я был тем, кто построил тюрьму…. Я и есть Волшебник Измерения из прошлой Вселенной. Мои воспоминания вернулись.
Хранители — их истинные лица известны мало кому из несведущих. Так было задумано, только сами Хранители знают друг друга в лицо, и не имеют права лишний раз разбалтывать о своих полномочиях. Законы, которые вынуждены соблюдать Хранители, одни из самых строгих во Вселенной, не говоря о том…. Что каждый из Хранителей должен также соблюдать законы своей расы. И соблюдать принципы владения силой, которой он наделен помимо воли Хранителя. Для Хранителей соблюдать законы — обязанность, которую они никогда не нарушают. Например, считается объективным не раскрывать личности Хранителей, потому что тогда в ситуациях, когда будет необходимо применять свою силу, кто-то сторонний может повлиять на решение. Хранители имеют право использовать свои силы только в случае, когда их решение независимо от воли других. Только пара Хранителей может решать судьбы миллионов.
Глава 8
Мы оба молчали. Долго, время мучительно пролетало где-то над головой мимо нас, а мы продолжали молчать, Шуи сполз на пол и, прислонившись к стенке между карцерами, закрыл лицо руками. Он был подавлен и шокирован.
— Как…. Вообще возможно подобное? — спросил Шуи сбивающимся голосом, ему стало тяжело дышать.
— С помощью магии темного пламени, внутри сфер. Я его запечатал, зная, что умру в одной Вселенной, а на ее месте возникнет другая. И возродился вновь, чтобы вернуть себе пламя….
Наш разговор никуда бы не привел, потому, что я слишком много лгал. И, кажется уже сам начал путаться в том, что было и чего не было. Воспоминания прошлого вливались, но я все еще и отчетливо помнил, себя самого. Так где же реальный я? Харэ кто это? Мои мучительные терзания стали бы еще больше, если бы не появление призрака мясника Грейва, прямо посреди тюремного коридора. Мясник казался довольным и счастливым. Пожалуй, его разбитые очки с круглыми стеклами единственное, что делало его похожим на разумного человека. Он был психопат, маньяк и убийца, и мой личный ассистент, как выясняется.
— Добрый вечер, господин Харэ и маг Абсолюта…. Смотрю вы, наконец, добрались до своего последнего детища…. Я же предупреждал вас, чтобы спуститься сюда, нужно иметь много моральных и ментальных сил. Полагаю также, господин Харэ, большую часть своих воспоминаний вам удалось вернуть? Так значит осталась последняя часть. Но прежде чем вы глотнете чашу вожделения, Грейв должен вас предупредить, мастер.
Теперь вспомнил, когда запечатывал последнюю темную сферу, а потом сам отправился в карцер, я убил Грейва, но сохранил его душу, привязанную к зеркальному миру, дабы он выполнил важное поручение. Передал мне что-то…. Информация. Грейв должен был рассказать мне о том, что не уместилось в последнюю сферу. Зеркальный мир пропитан ловушками, и, похоже, информация, которую знал Грейв, содержала нечто связанное с ловушками….
— Грейв, у меня не осталось сомнений, относительно твоей верности моей персоне. Однако, ты понимаешь, что я пришел сюда с Шуи, и ему ты можешь доверять ровно как и мне….
– я усомнился в своих словах. Подозрительно…. Все слишком странно.
Маньяк ученый вновь зловредно усмехнулся и поправил очки, Шуи в этот момент встретился со мной взглядами, он будто искал в них защиты и нашел. Я не собирался его бросать или предавать. Он принял меня как друга, я принял его, несмотря на боль, которую мы друг другу принесли.
— При всем уважении к вам, мастер Харэ, есть одна
тонкость, что не позволяет мне подобное отношение к вашему гостю.— Смеешь мне противоречить, Грейв?! Рассказывай, что знаешь, живо!
Он выразительно покачал головой, будто бы обиделся. Но на самом деле, испугался, духи-хранители различных мест очень привязаны к тем, кто оставил их души в мире, а не отпустил в вечность.
— Уйти отсюда тем же путем, по которому вы пришли невозможно. Как только вам открылась истина тюрьмы волшебников, ее нельзя покинуть…. Мастер, вы задумали тюрьму таким образом, чтобы отсюда не хотелось убежать, поэтому вы должны были подготовиться на тот случай, если кому-то все-таки захочется вновь вернуться на свободу. Существует только один способ покинуть тюрьму….
Конечно же…. Ловушка. Ловушка времени и пространства. Измерение, из которого нельзя выбраться и тюрьма, из которой не возвращаются. Я должен был вспомнить, как неразрывно связаны две составляющих…. Поэтому, ненавидяще выговорил сам себе:
— Жертвоприношение….
— Чтобы вновь использовать магию Измерения и создать из тюрьмы проход в реальный мир, нужно преподнести Вселенной щедрое подношение. Простой жертвы будем мало. Чтобы получить желаемое должна быть уплачена цена. За все мы платим, в вашем случае была выбрана достаточно жестокая плата. В качестве платы за возвращение в реальный мир, вы должны скормить мертвому зеркальному миру того, кто станет вашим единственным другом. Вам поставили условие, мастер, и тогда вы его приняли. Кто же знал, что сейчас вы и, правда, будете так привязаны к кому-то….
– он пожал плечами и презрительно фыркнул, махая рукой на Шуи.
Шуи, казалось бы, задумался, его взгляд блуждающе перебегал в пространстве, от потолка на Грейва и на меня, но он все же сохранил стойкость духа, чем вызвал у меня еще большее уважение. Его голос стих и стал похож на тихое шуршание травы утренним ветром:
— Так вот мое предназначение мага? Все было предрешено…. Заклинание, верно?
— Вы совершенно правы, наш несравненный гость! Мастер, конечно, не страшился своей смерти в тюрьме, потому что он выбрал ее сам на заре разразившейся во Вселенной войны Хранителей. Но он прекрасно понимал, если будущий он вновь сюда вернется, то нужно было обеспечить ему возможность выбраться. Поэтому, прошлый Харэ наложил заклинание на того, кто должен был стать другом ему в будущем. Преодолев временной разрыв, заклинание изменило вашу жизнь и ваше восприятие, а также заставило вас по другому взглянуть на жизнь Мастера и тем самым проникнуться к нему дружескими чувствами. Весело, да? Вот же какой предусмотрительный был господин Харэ!
Ужасающее заклинание изменения формирования восприятия «Зеркало». Оно действовало независимо от времени и пространства — воздействуя на «определенного» человека, точнее на человека наделенного «определенными» качествами. Например, я захочу чтобы «зеркало» сработало на великолепном поваре. Применяя систему математического анализа всех данных об окружении заклинателя, «зеркало» методом статистического отбора определит кандидата и сработает на нем. Оно никогда не ошибалось. В прошлом, чтобы обеспечить будущему себе побег из тюрьмы, я придумал, как нарушить собственный запрет, и наложил заклинание на того, кто станет моим единственным другом. Анализируя мое окружение и вероятность выбора, «зеркало» определило, что Шуи наилучший кандидат. Действие заклинания было еще более ужасающим, оно действовало на мозг и сознание выбранного объекта, вмешиваясь в работу мозговых клеток. Таким образом, волшебник мог сделать все что угодно — изменить восприятие человека, настроить его против определенных людей и заставить, например, полюбить совершенно постороннего человека, изменить воспоминания….
Рад ли я был тому, что узнал? С одной стороны верно — я не могу быть ни к кому привязан по-настоящему, судьба магов не такова, чтобы тратить бесценное жизненное время, на что то, не имеющее разумного объяснения. С другой стороны, печаль закравшаяся в мое сердце, росла как снежный ком, готовая сорваться вниз настоящей лавиной. Неужели невозможно уже ничего исправить? Хотя зачем? Разве они не виноваты в том, что сотворили со мной? Разве Шуи не один из них? Почему я должен ему что-то прощать, только потому, что он был честен, чтобы признать свою вину? Неужели нельзя было простить чего-то мне? И разве я не радуюсь, что всего его дружеские порывы уж точно не настоящие. Я наложил на него заклинание, изменил его восприятие. Он не может считать меня другом или товарищем…. Разве не так….