Пепельный шелкопряд

— Я тебе даже так навредить не могу.

Илва вопросительно приподняла одну бровь. Он показательно сплюнул в траву, где тут же с тихим шипением всё начало тлеть и, спустя мгновение, полностью выгорело, оставив только чёрный пепел. Илва повела плечами и хмыкнула. Вот уж воистину боевой облик…

— Серьёзно? — она перевела взгляд на своего спутника. — Хочешь сказать, что в боевом облике у тебя слюна всё сжигает?

— Это должно звучать с недоверием, но я слышу в твоём голосе восхищение, — заметил он, довольно сверкнув глазами.

Илва усмехнулась и покачала головой.

— Ты ведь знал, что не подействует.

— Знал.

— Тогда почему?

— Нужна проверка некоторых, хм, особенностей. Так я наверняка знаю, что моя сила для тебя не опасна, и я спокойно могу не сдерживаться. А пальцы восстановить быстрее всего в случае неудачи.

— В следующий раз я буду на тебе что-нибудь тестировать из своих способностей, — недовольно пробурчала Илва. С одной стороны ей обидно немного, с другой же Моррак прав, пальцы или только кожу в случае чего легче восстановить. А вот знание того, что можно не сдерживаться, сильно облегчает задачу. Ещё раз окинув его оценивающим взглядом, девушка мысленно вздохнула. Одежда нигде не порвалась, трансформировавшись вместе со своим хозяином, что, впрочем, ничуть не удивило Илву. Демоны часто делали вещи так, чтобы можно было перекидываться почти в любой облик, не портя при этом ткани и кожу. Так что одежда тоже могла изменяться.

Сдерживаться при атаке Лорд Пепла и не стал, обрушив на небольшую крепость всю свою силу, сломив защитные заклинания, попутно выставляя защиту для себя и Илвы. Моррак выжигал всех встречных с удивительной беспощадностью. Светлые заклинания разбивались о магические щиты и тонули в волнах огня и пепла, не причиняя Лорду какого-либо вреда. А он счастливо скалился, мурлыча что-то себе под нос, и танцующей походкой шёл вперёд, радуясь бушующей стихии. Илва шла следом за ним, прикрывая со спины и изредка добивая случайных выживших. Но нескольких особо ярых воинов и магов он оставил в живых, сковав заклятием и оставив в большом зале. На зачистку всего убежища ушло примерно два часа. Моррак не торопился, позволяя Илве при желании порыться в комнатах и поискать что-нибудь интересное. Но потом они вернулись в главный зал, где оставили нескольких пленных.

— Надо бы их помучить… — бросил он, сменяя малый боевой облик на свой обычный.

— Хм? Пытать обязательно?

Демон задумался на мгновение, а потом кивнул и достал несколько камней в виде семиконечных звёзд и разложил их на столе. Девушка хмыкнула, с любопытством рассматривая камни, и чуть повела крыльями.

— Да. Тем более, ты голодна, а так легче будет захватить их души.

— С чего ты взял?

— Чувствую, — коротко ответил он, а потом задумчиво поглядел в потолок, хмыкнул и, резко развернувшись, пошёл к пленным. Остановившись в шаге от них, он присел на корточки, сделал глубокий вдох, после чего выдохнул в лица людям облачко тлеющего пепла. Пленные закашлялись, ругаясь. Моррак же прищёлкнул острыми зубами и махнул рукой. С пальцев сорвался поток огня, тут же разделившийся и впитавшийся через одежду в кожу, оставив только одного молодого мага без внимания. Поднявшись, он схватил его за шиворот и потянул за собой, совершенно не обращая внимания на вопли пленных, когда проклятие пришло в действие, медленно сжигая их изнутри.

— Этот твой, — сказал он, закидывая связанного мага на стол и изменяя связывающее заклинание, фиксируя жертву. — Он не принадлежит Ордену ещё. Развлекайся, драгоценность моя.

Илва вздохнула, понимая, что если начнёт пытать запуганного паренька, то сорвётся. Но лучше утолить зарождающийся голод сейчас, чем страдать потом, а «свежие» души позволяли забыть о неприятном чувстве надолго.

Демонесса поглядела на Моррака. Он стоял возле остальных пленных, сжимая в руках камни-накопители. Те быстро темнели, приобретая влажный блеск, а жертвы погибали одна за другой. Впрочем, души их ловить мужчина не пытался, а накопители жадно впитывали эмоции пленников. Но, несмотря на это она всё равно чувствовала лёгкий запах их боли, а ещё сильного страха и ужаса.

Почесав затылок, Илва скинула рюкзак и, покопавшись в нём, достала нужные инструменты. Долго мучить мага она не собиралась, нарочно ограничивая себя в выборе средств. Но подозревала, что придерживаться выбранного плана не выйдет — пьянеть от чужих страданий и крови легко, эти чувства привлекали к себе красочностью и полнотой, и, безусловно, вкусом. У боли вкус всегда разный, в зависимости от того, какая это и боль и кому её причиняют. А обычно присутствующие при этом эмоции больше походили на изысканные приправы к основному блюду — душе жертвы.

Почувствовав прилив Голода, Илва невольно шагнула ближе к молодому адепту, аккуратно раскладывая выбранные инструменты для пыток. Парень смотрел на неё с нескрываемым ужасом и тихо скулил от безысходности. Сил ругаться и вырываться у него уже просто не было. Даже не смотря на понимание своей участи.

— О, не волнуйся. Это будет почти нежно, обещаю, — мурлыкнув, заверила его демонесса.

Моррак, чуть прищурившись и отложив накопители, больше наблюдал за Илвой, нежели за пленниками. Они уже почти исчезли, сгорев изнутри, а пленный демонессы выл, пока она всаживала в него длинные тонкие иглы. Аккуратно, точно, почти любя. И в глазах при этом мелькают дикие искорки, а вертикальные зрачки отливают то жёлто-зелёным, то красным.

Другой образ, не тот, к которому он привык. Он закусил губу, чувствуя, как по телу прошла приятная дрожь. Ему нравилось. Новая грань характера избранницы будоражила, хотелось узнать её, попробовать, изучить.

Пленник страдал, и эмоции его казались чем-то сладким, почти осязаемым. Моррак облизнулся, но потом нахмурился. Ему нравились эти чувства. И неожиданно резко разонравилось то, как к этому пленнику относилась Илва. С какой-то беспощадной опьяняющей нежностью убийцы. Целиком, полностью в деле, не уделяя более ничему внимание, будто и не было ничего больше, кроме стола с жертвой и нею-палачом. Это злило, бесило, и мысленно Моррак жаждал, чтобы пленник поскорее умер, хоть и понимал, что злоба неоправданна. Он сам не мог точно сказать, с чего вдруг такая вспышка: желание поучаствовать и понимание, что его не подпустят? Почти наслаждение нэвы, получаемое от другого мужчины, пусть и смертного? Её полная увлечённость и игнорирование всего вокруг? Мужчина растерянно потряс головой. Демонесса наслаждалась процессом, получаемыми эмоциями, но не самим мужчиной. Да и не смотря на Голод, она себя сдерживала, не позволяя опьянеть и причинить жертве больше страданий, чем было необходимо для более лёгкой поимки души и небольшой подпитки накопителей, что уже не так охотно впитывали страдания одного пленника, но всё же впитывали. Потому уделяла своё внимание именно манипуляциям и результату, а не материалу. Возможно, раздражало именно то, что она сдерживалась? Глупые чувства, глупая ревность, он знал, но всё равно злился на смертного. И одновременно с жадным восхищением наблюдал за девушкой, стараясь не упустить ни одного движения. Но в какой-то момент она замерла, словно борясь с собой, а потом одним движением прекратила муки парня.

— Он умер… — почти расстроено констатировала Илва, вертя в руках длинную тонкую иглу, а потом резко вскинула руку, ловя ускользающую душу. Несколько секунд она любовалась неяркими всполохами огонька души, после чего не спеша выпила его, с удовольствием ощущая расходящееся по телу тепло и затихающий Голод.

Моррак подался вперёд, резко сокращая и так небольшую дистанцию. И, когда Илва повернулась к нему, осторожно взял за подбородок и с жадностью поцеловал.

— Эй… Давай сожжём тут всё дотла? — совсем тихо шепнул тот, улыбаясь.

Илва мягко улыбнулась в ответ и погладила его по щеке, смотря на него тепло и нежно. Моррак даже устыдился глупой ревности, ощущая её чувства. Она его женщина, его нэва, принадлежит ему точно так же, как он сам принадлежит ей — целиком и полностью, без остатка. Постепенно пришло понимание вспышке злобы — слишком заигрался с адептами, не растраченный до конца кровожадный азарт требовал хоть какого-то выхода и готов перетечь в страсть.

— Нельзя пока, ты же сам сказал, — тихо ответила она, нежно целая мужчину в губы. Демон ответил на поцелуй охотно, одним резким движением усадил Илву на стол и, прервав поцелуй, провёл языком по шее демонессы. Девушка шумно выдохнула, запуская пальцы в светлые волосы любовника, и тихо застонала, когда он укусил, несильно прокусив кожу. Но тут же принялся зализывать ранки, которые и сами довольно быстро затянулись. Девушка зарылась носом в растрёпанные светлые волосы, вдыхая знакомый запах и позволив Морраку уткнуться носом ей в грудь. А потом и вовсе обхватила ногами его бёдра. Он глухо рыкнул, борясь с собственным желанием и нежно гладя женское тело под одеждой, слегка надавливая когтями на кожу. От ладоней мужчины шёл жар, растекающийся по всему телу. Закрыв глаза и ощущая обжигающее дыхание на своей коже, она лениво подумала, что стол довольно жёсткий и вообще сзади труп лежит. Опьянение от чужой боли, свежей крови и вкусной трапезы почти прошли. Вдруг расставленная оповещающая сеть сработала. Илва открыла глаза и замерла. Моррак недовольно зарычал, хлеща хвостом из стороны в сторону, а потом расплылся в злобной улыбке, глядя на выход из зала.

— А вот и наши гости, — он выпрямился и потёр лицо, тихо хихикнув, после чего облизнул когти. — Надо встретить.

Девушка повела плечами и прикрыла глаза, ощущая, как сладкое вожделение мгновенно превращается в злобную кровожадность в партнёре. Тёмное такое, ершистое, с красноватыми всполохами. Казалось, до неё можно дотронуться. Илва даже протянула руку, дотронувшись до плеча демона, и слегка вздрогнула, когда злобный азарт перетёк в мягкое удивление, смешанное с чем-то тёплым, нежным, обращённым к ней. Она открыла глаза и столкнулась с слегка удивлённым вопросительным взглядом Моррака.