Пеперль - дочь Жозефины

– Это то же самое, что у моей матери?

– Совершенно то же самое, – успокаивает его Пеперль, – у всех женщин и девочек есть пизда, а у всех мужчин – хуй! Ты ещё мальчик, поэтому и корешок у тебя пока маленький!

– А когда я вырасту, у меня тоже будет хуй? – спрашивает Засрунчик, и его могучая дубина при этом становится ещё больше.

«Святые угодники, – оторопев, думает Пеперль, – если его рычаг ещё хоть чуточку подрастёт, то прощай моя милая пизда, ибо если он в неё залезет, от моей узенькой пиздёнки останутся только клочья. Но вот такой, какой он есть сейчас, он всё сильнее меня раззадоривает. Щелка у меня уже совсем мокрая! Только бы поскорее закончилась, наконец, эта дурацкая игра!»

Так размышляет Пеперль, а вслух говорит:

– Ну конечно, когда ты станешь большим, у тебя тоже будет настоящий, правильный хуй.

Мали же не говорит ничего, она словно зачарованная уставилась на огромную штуку, торчащую из детских штанишек.

– Можно разок потрогать? – спрашивает Засрунчик.

– Что потрогать?

– Ну, то, что у вас между ног.

– Конечно, можно, – отвечает Пеперль, однако сразу же уточняет: – Но только если я тоже смогу погладить твой корешок!

Засрунчик хватается своими сильными руками за пиздёнки обеих девочек.

– Как это смешно выглядит, – говорит он, однако Пеперль тотчас же понимает, что его рука побывала уже не в одной такой пиздёнке, поскольку он выказывает поразительное умение ориентироваться на местности. Он умело захватывает большим и указательным пальцами вожделеющие секели и начинает их очень нежно покручивать. Обе девочки одновременно постанывают, тут он в мнимом испуге отдёргивает руки и спрашивает:

– Я вам не сделал больно?

«Господи, боже мой, – разочарованно думает Пеперль, – это же превратится в сплошную пытку, если он и дальше продолжит в том же духе. А у меня пизда так ужасно зудит, что я готова была бы сейчас сама себя вылизать или, по меньшей мере, могла бы надрочить себя пальцами».

– Нет, Засрунчик мой, – вслух отвечает она, – когда ты трогаешь мою пиздёнку, совсем не больно, наоборот, очень хорошо. Но было бы ещё лучше, если бы ты, наконец, захотел найти приют для своего корешка!

– Где же я найду для него приют? – с удивлением спрашивает он.

– Погляди-ка, тут есть дырочка, вот в неё ты теперь и вставь свой милый хуёчек, как послушный мальчик.

– А это, правда, можно сделать? – дрожащим голосом спрашивает он.

– Разумеется, – с нетерпеливой настоятельностью говорит Пеперль.

– И с Лизерль тоже?

– Нет, – строго и завистливо отрезает Пеперль.

Но, само собой, тут немедленно встревает Мали:

– В меня Засрунчику тоже можно войти.

Тогда Засрунчик берёт свой хуй в руку и прикладывает его к пизде Пеперль, и, едва успев ощутить прикосновение хера, это похотливое создание тотчас же приподнимает жопку, чтобы получше принять его в себя. Однако мальчик-мужчина лишь поигрывает кончиком хуя вокруг её секеля, так что от возбуждения она чуть с ума не сходит.

– Да воткнёшь ты его, наконец, внутрь! – восклицает Пеперль. – Чего ты ещё ждёшь? Ты, наверно, думаешь, что я позволю морить свою пизду голодом!

Теперь она решает, что он, наконец, приступает к долбёжке, она уже ощущает кратером остриё его жёлудя. А... а... она выгибается ему навстречу, чтобы он мог быстрее и легче в неё проникнуть, срамные губы её дрожат, выделения пизды уже увлажнют головку, и вдруг он настороженно замирает.

– Да что это за проклятое свинство вы тут затеяли! – неожиданно раздаётся в этот момент голос толстухи. – Ах, ты, Засрунчик, ах, ты вшивый мальчишка, сейчас же оставь в покое пиздёнки своих сестричек! Дошло до тебя? Сейчас же разойдитесь! А вы, свинюшки, разве можно играть с корешком братика? Кукол у вас мало? Так вам понадобилось ещё и с корешком брата поиграть?

Пеперль с Мали в смущённом недоумении поднимаются с ковра и глядят на пунцовое от гнева лицо толстухи. Теперь они вообще уже ничего не соображают, и к тому же у каждой из них просто горит в пизде. Засрунчик же при этом стоит с раздосадованным видом и не отваживается даже поднять глаза на толстуху, которая внезапно замахивается тонкой тростью, до этого момента спрятанной за спиной.

– Нагрешили, детки, а теперь идите сюда! – приказывает она и всей тушей валится на пёстрый диван.

Засрунчик подползает поближе, он вдруг громко всхлипывает. Девочки тоже делают несколько робких шагов в направлении толстухи.

– Так, – кряхтит толстуха, – а теперь вас ждёт наказание. – Она строго обращается к Засрунчику. – Ты почему играл с пиздёнками своих сестёр, а?

– Я ведь только хотел посмотреть, как это выглядит, но сразу прошу прощения, я больше не буду.

– А почему, – спрашивает она теперь Пеперль, – почему ты позволила своему брату играть с пиздёнкой?

– Потому что его хуёк меня очень возбудил, – с добровольной откровенностью признаётся Пеперль, – потому что я хотела, чтобы он меня выеб.

– А ты, – обращается толстуха к Мали, – что скажешь?

Но та только как слабоумная скалит зубы и молчит, поскольку не понимает правил игры.

– В таком случае воспоследует наказание, – провозглашает толстуха. – Ты, Гретель, маленькая грязная дрянь, потому что сначала позволяешь брату дотрагиваться до своей пиздёнки, лишь бы он только возбудился, а потом отстраняешься от него и насмехаешься над ним. За такое безобразное поведение Засрунчик сейчас будет раздирать тебе пизду до тех пор, пока ты, корова, не свалишься с копыт долой. Вот так-то, а теперь ложись-ка сюда!

Пеперль приказано улечься на просторный диван и, лёжа на спине, широко разводит ляжки. Толстуха задирает ей платье и со знанием дела щекочет секель. Потом Засрунчик опускается между ног девочки на колени, пристраивает к дыре Пеперль свой восставший хер и несколько раз проходится им до самого секеля, отчего Пеперль блаженно постанывает.

– Так, – пыхтит старуха, очень разволновавшаяся при виде молодой узенькой пиздёнки, – а теперь выеби-ка свою младшую сестрицу, вшивая тварь! Чтобы ты, наконец, угомонился когда-нибудь и прекратил своё бесконечное нытьё и брюзжание! Сейчас сестра разрешает тебе крепко выебать её пиздёнку, а ты уж постарайся и продери её как следует. Она-то выдержит твой натиск.

В эту секунду Засрунчик наносит удар, и Пеперль чувствует, как в неё вламывается могучий таран. Она вопит от сладострастия, – ах, наконец-то меня ебут. Она собирается подмахнуть, но тут Засрунчик вдруг произносит с грустью:

– Ой, да тут внутри уже кто-то до меня побывал, – и с этими словами разочарованно вытаскивает обратно массивную дубину.

Пеперль растерянно озирается по сторонам. Толстуха одним махом сметает её с дивана так, что она падает прямо на пол, и без промедления хватает Мали. Она исследует пальцами её голую пиздёнку и затем с удовлетворением заявляет, что этой дорогой ещё никто не ездил.