Per aspera ad astra II B

Лоцман смерил купца с ног до головы презрительным взглядом и отвернулся.

— Свобода.

— Ага, — Гарин ошарашенно покачал головой. Всю неделю он прикидывал, как пробраться в порт, не предъявляя к досмотру ни обломки дроида, ни огненный дротик Злукаса, ни миенниста, но так ничего и не придумал. Впрочем, даже продумай он все от начала до конца, сейчас это оказалось бесполезным. — И что тут вообще творится?

На сей раз лоцман не ответил, полностью сосредоточившись на управлении кораблем.

— Что там наверху? — нетерпеливо поинтересовался миеннист, изрядно умаявшийся сидеть в каюте. Морская болезнь явно отступила, вернув миссионеру любовь к жизни и аппетит.

— Странно все, — гном осторожно опустился в гамак. За время путешествия он так и не сумел привыкнуть к странной мебели. — Свобода, говорят.

— Так это же хорошо.

Гарин, не отвечая, пожал плечами. И довоенная жизнь, и оккупация были для него вполне понятными — в отличие от постреволюционного бытия. По счастью, гному еще ни разу не доводилось оказываться в центре бунта, но он и не стремился — судя по рассказам выживших, место это было крайне негостеприимное.

— Когда пристаем?

— Без понятия. Рыбацких лодок — просто уйма. Тащимся, как черепахи, чтоб кого-нибудь не утопить.

Дверь крохотной каюты с грохотом распахнулась, впуская внутрь троих куцебородых гномов с алыми повязками на кольчужных рукавах.

— Именем свободы, вы арестованы.

Глава 18. Сладкий запах свободы

Камера, в которой очнулся Гарин, оказалась класса «люкс» — в ней даже было крохотное окошко под самым потолком. С мебелью, к сожалению, имелись определенные проблемы — от лежанки остался только гнилой остов, а на пол Гарин сесть не рискнул. От неровно уложенных каменных плит ощутимо тянуло сыростью, стальная дверь заросла рыжей плесенью, а на подоконнике зеленел мох — что лучше слов намекало на дальнейшую судьбу пленника.

— Одно радует — в других камерах наверняка еще гаже, — наконец, Гарин решил пожертвовать камзолом, но спасти ноги.

— С чего ты так решил? — миеннист наполовину стянул сутану, но замер, почувствовав голой спиной подземную сырость.

— Тут есть окно. Напоминаю, Керналл — это многие версты подземелий. С окнами и светом тут плохо — особенно сейчас, когда все магические устройства выкосили. Понятно?

— В общем и целом, — миссионер все-таки решил остаться на ногах. — Интересно, что будет дальше?

— Это я как раз тебя хотел спросить, — Гарин мрачно ухмыльнулся. — Ты говорил — как только мы окажемся здесь, с тобой свяжутся, так?

— Наверно, их что-то задержало, — миеннист неуверенно оглянулся, словно рассчитывая, что таинственные связные появятся прямо из сочащейся водой каменной кладки. — Наверно.

— Будем считать, что так, — гном все-таки передумал садиться — в камере становилось холоднее с каждой минутой, что для августа было крайне необычно. — Тогда бы им лучше поторопиться.

Ответить миеннист не успел — в двери наконец-то заскрежетал ключ.

— На выход, — на пороге стоял донельзя мрачный гном. Борода его уже курчавилась, хоть и недостаточно, чтоб ее можно было заплести во взрослую косу. — Живо.

Из коридора отчетливо несло теплом, и Гарин поторопился исполнить приказание.

— Осторожно, тут лед, — буркнул конвоир, аккуратно придержав пленного под локоть.

Предупреждение оказалось как нельзя кстати. Стена коридора, куда выходили двери камер, оказалась покрыт вершковым слоем льда, камень потолка полностью исчез под инеем, а охранники превратились в ледяные статуи.

— Изрядно… — Гарин ошалело покачал головой. Такое он уже видел, когда «работал» на тракте. В тот крайне неудачный день его банда нарвалась на архимага-элементалиста. Как потом пояснили гному и еще парочке выживших, разбойников приласкали «Зябким утром» — крайне мощным, но донельзя капризным заклинанием. Простые боевые маги его не изучали ввиду полной бесполезности на войне, но теоретики просто обожали. — Это ж кто тут у вас такой умелый.

— Иди давай. Не разговаривать, — короткий тычок под ребра показал Гарину, что любезности со стороны конвоира закончились.

* * *

Уланов проснулся от нестерпимой боли в спине. Кровать, еще вчера безумно удобная, сегодня выглядела как сущее ложе для пыток — вся в буграх и впадинах. Причем это, к немалому удивлению паладина, оказалось вовсе не по вине матраса — похоже, конфигурацию изменило непосредственно само ложе.

— Вы уже встали, — в комнату вошла давешняя женщина, не утруждая себя стуком. — Ваши доспехи уже готовы.

— К чему? — непонимающе протянул Уланов. Впрочем, он давно ожидал этого дня — когда Город попросит его вон.

— Нам нужна твоя служба, — отозвалась собеседница, показывая рукой в сторону городских ворот. — Поторопись.

Пока Уланов собирался, «служба» не теряла времени даром. За каких-то пятнадцать минут разбойник успел развалить караулку, сжечь мост через ров и приступил к разгрому торговых рядов.

— Я попрошу вас удалиться, — паладин ухватил с когда-то идеально выметенного тротуара увесистый булыжник и запустил им в волосатую спину.

— Чего? — реакция у бандита оказалась отменной — он отпрянул в сторону еще до того, как булыжник пролетел половину дистанции. — Да кто ты такой, чтобы мне указывать?

— Просто человек, — Улавов пожал плечами, всем своим видом излучая дружелюбие. — Вы ведете себя некультурно.

Ответ разбойника был сплошь нецензурным.

— Фу, — с чувством сказал паладин. — Я все-таки попрошу вас удалиться.

Бандит молча метнул в Уланова обломок двери. Паладин прикрылся щитом и пошел вперед.

— Я настаиваю…

Бой оказался на удивление тяжелым — разбойник оказался мастаком в части использования подручных предметов в качестве оружия. Особенно он любил кидаться издалека чем-нибудь тяжелым, постоянно вынуждая Уланова играть с ним в «догонялки».

— Ты ведешь себя неблагородно, — паладин распластался на полу, пропуская над собой фрагмент барной стойки. — Иди сюда и дерись, как подобает мужчине.

— Так неин… неинтересно, — бандит поднатужился, пытаясь оторвать от пола массивный стол, но тот был слишком качественно приколочен. — Тебе надо — ты и иди.

— Но ты постоянно убегаешь.

— Только идиоты играют по правилам, — бандит торопливо отступил на второй этаж.

— Предлагаю тебе сдаться, — Уланов, поразмыслив, решил забраться на второй этаж через окно — все равно, домовладельцу нужно будет делать здесь капитальный ремонт, и один витраж ничего, по сути, не изменит.