Перед бурей

— Устоит, — заверила Бета. — Их же всего четверо, а не вся "колода" нашей Принцессы Огня.

— Зато здесь самые старшие карды!.. — сказала Тания.

Перебрасываясь кардочными шутками, они любовались происходящим на тренировочной площадке. Посмотреть было на что — не такое феерическое зрелище, которое благоразумно пропустил стратиг, но тоже неплохое.

Искра и Дикарка стучали мечами, азартно сопели через прорези масок, нападая и парируя, уклоняясь, кружа на площадке. Глазок, взяв перерыв, восседала посреди площадки с надменно-снисходительным видом статовской королевы, который не портили даже грязные разводы на лице и распахнутая защитная куртка из жёсткого каучука. Снисходительно посматривала то на подруг, то на Слона, который раздобыл где-то набор метательных ножей. Клинки упрямились, не желали лететь в цель, со звоном отлетая от болванов-мишеней. Выбросив все восемь ножей, мальчишка вздыхал и шёл их собирать. Иногда бросал не рукой — мыслью, и тогда клинок втыкался так глубоко, что выковырнуть его можно было опять-таки лишь телекинезом.

Глазок наконец заметила людей над тренировочным двором и пошла прямо через зону полёта клинков. Слон едва удержал руку и вслух вспомнил несколько уличных словечек, за что тут же огрёб от девочки подзатыльник.

— Наместник, — глядя снизу вверх, она поприветствовала стратига на статовский благородный манер, словно они повстречались на приёме во дворце, слегка оттянув полы великого ей каучукового доспеха, как юбку. Реверанс не показался взрослым смешным.

— Благородная сэнири, — отозвался Матис в том же духе и поклонился, как знатной даме.

— Мои сэнири, — Глазок изволила поприветствовать Танию и Бету наклоном шапки-шлема. — Искре было бы интересно узнать, как поживает её "колода".

— А почему бы Искре самой не спросить об этом? — спросила Бета, откровенно забавляясь.

— Ну, вы же понимаете, — Глазок обернулась на подруг. — Они бы сами подошли, да не могут оставить бой.

— Вообще-то в таких случаях принято кричать ничью, — сказала Бета.

— Боюсь, я не обладаю достаточной квалификацией и их уважением, чтобы… — Глазок запуталась в словесной конструкции и замолчала, вдруг перестав играть. — Пусть их. Устанут, лучше спать будут.

Смех исчез из глаз Тании.

— Опять? — спросила отрывисто девушка. Глазок поморщилась, кивнула.

— Всё то же самое. Пожары — Искре. Дикарке — кровь. Можно сложить сталат, — она невесело усмехнулась.

Тания тихо вспомянула каких-то недобрых духов пантеона воличей. Бета уставилась на девочек, которые разошлись не на шутку. Странно, что сразу не поняла — их энтузиазм происходит не только из тяги к самосовершенствованию и желанию превзойти друг друга. Женщина-пластун отлично знала это состояние, она и сама не однажды пыталась работать и драться так, чтобы вечером еле доползать до кровати и засыпать, не видя снов или не запоминая их.

Дикарке — кровь, Искре — пожары… действительно, звучит словно древний стих. Уже несколько дней девочкам снятся тяжёлыесны, если следовать терминологии церкви. Так говорится, если нельзя сразу определить, вещий ли сон, показывающий будущее, или видение о событиях, которые происходят где-то далеко сейчас, или просто данный в абсурдной форме намёк.

— Стоит их спрашивать, как думаешь? — как у равной, спросила Бета у Глазка. Девочка серьёзно подумала.

— Только если они заходят сами поговорить…

Все присутствующие знали, что они не захотят. Разве что друг с другом. Глазок значительно глянула на Бету и Танию. Обе усмехнулись, без труда расшифровав несказанное: не вздумайте лезть девочкам в души.

Женщина-пластун согласно опустила веки. Тания задумчиво щурилась, но в конце концов кивнула и она.

— Насчёт "колоды", — напомнила Глазок.

— Практически вся перешла на легальное положение, — сказала Бета. — Но лучше вам расскажет Тания.

И, показывая, что почти не при чём, отошла в сторонку.

Глазок с недоверием уставилась на девушку. Кажется, она не считала, что Тании можно доверить устраивать дела "колоды". Тания, без труда заглянув в её мысли, напряжённо улыбнулась. Уж эти мне сердцеведы!..

Девушка начала рассказ, и по мере его течения Глазок расслабилась.

После недавних событий людям дна города было нелегко продолжать свою противозаконную деятельность. Искра вовремя попыталась пристроить своих подопечных на обычную постоянную работу, а теперь Тания закончила её труд. Она рассказывала, как ходила по мастерским и договаривалась в трактирах, называла прозвища и даже имена детей. Последнее убедило Глазок, что "колода" приняла девушку. Беспризорники в чём-то похожи на диковатых лесных жителей — чужому нипочём не откроют своего имени.

Глазок улыбнулась, поблагодарила вслух и извинилась за недоверие — не вслух. Тания улыбнулась, кивнула. Общение с сердцеведами всё-таки имеет свои преимущества…

Забавно — их, беспризорников, заставили сидеть в крепости и возиться с Роки и Дереком, а Тания самолично моталась по городу, улаживая дела "колоды". Конечно, с охраной, но всё-таки… Хорошо, что мало кто знает, что стратиг вообще женат. Глазок, например, не знала. А ведь беспризорники — те ещё прознатчики.

Но всё-таки непонятно, как стратиг вообще её отпустил.

Глазок вздрогнула, дар ворохнулся в ней, мгновенно дав ответ. На миг она зацепила чувства этой четы. Тания коротко глянула на девочку. Уж эти мне сердцеведы!..

Да, вот такие мы, — любим лезть в чужие дела… Глазок уставилась себе под ноги, ощущая, что подглядела то, что не предназначалась для других. Стратиг просто не мог не отпустить жену. Она так радовалась делу, так хотела помочь другим…

Сам стратиг ничего не заметил. И вообще никто ничего не заметил, кроме их двух. Матис взял Танию за руку, указал глазами на Бету. Та смотрела на ратящихся девчонок, кажется, без особого интереса, но её плечи слегка вздрагивали в такт ударам.

Почувствовав их взгляды, Бета оглянулась. Стратиг и Тания не сдерживали улыбок.

— Что?.. — удивилась женщина-пластун.

— Хватит притворяться взрослой многоопытной войей! — сказала Тания. — На самом деле ты — такая же задиристая девчонка, как её воспитанница и две подруги.

Матис изобразил такую постную физиономию, что каждому было понятно, — стратиг на самом деле покатывается от смеха. Глазок тихо хихикала в рукав. Бета открыла рот, не зная, что делать — сердиться или смеяться.

— …Уж эти мне сердцеведы!.. — проворчала, сдавшись, махнула рукой и прыгнула через парапет, приземлилась на серый песок.

Глазок торопливо убралась в сторону. Топорщившие свежую щепу деревяшки остановились. Две маски медленно повернулись к Бете. Она как ни в чём не бывало пересекла тренировочную площадку и остановилась у короткой стойки для шинаев. С интересом изучила здорово побитые мечи, уважительно потрогала один расщеплённый пополам и выбрала самый целый. Взамен оставила на стойке собственный меч. Провела рукой вдоль лезвия, и занозы и сколы на клинке потемнели, задымились. Бета взмахнула шинаем, и тот вдруг вспыхнул, оделся пламенем от гарды до лезвия, женщина стала похожа на Титаниду Ангру, которую изображают с пылающим мечом в руке.