Перед бурей

Луиса сделала нетерпеливый жест, и Урэтхи решил не искушать судьбу. И так уже лишнего пробыл здесь, в странном пространстве. Пожелав, он переместился в своё тело, и через бесконечно малый промежуток времени его затянуло в себя.

Тролль открыл глаза. Погримасничал, возвращая подвижность и чувствительность мышцам лица, шевельнул губами, языком.

— Очень странно, — пробормотал, пытаясь рассортировать свои воспоминания. — Как будто я видел… всё сразу со всех сторон и даже изнутри… и ещё стоило подумать о чём-то, как меня туда перебрасывало…

— Хорошо, что тебя не перебросило куда-нибудь далеко, — нервно сказала Луиса. — Ты, конечно, хочешь пить.

Тролль кивнул. Принял флягу, с первого раза не попал горлышком в рот, налил себе за шиворот.

— Молодец, — сказал Александр, одобрительно кивая. — Но я попросил бы тебя воздерживаться от дальнейших опытов в этом направлении…

Выразился!.. Не мог по простому сказать — мол, не лезь поперёд батьки в пекло. Тролль кивнул.

— Я видел… — он попытался рассказать о следах, запутался и умолк, но воличи, кажется, ухватили главное.

— Нелюдские эмоции, говоришь, — задумчиво протянул Алек. — Ну, кто же из нас знает мысли и чувства безумцев… Что?.. — заметил, как Урэтхи замотал головой.

— Я… — Тролль запнулся. — Я, конечно, не знаю, но мне казалось… казалось мне… впечатление такое у меня сложилось…

Никто даже и не думал улыбнуться, все терпеливо ждали, пока он "разродится".

— …Как будто он всегда видит мир так… — Урэтхи поводил руками. — Как я, когда вышед вон из тела. Всё сразу.

Воличи переглянулись.

— Интере-е-есно, — протянул Алек. — Я, конечно, не знаю, как безумцы воспринимают мир…

Джурай непочтительно хмыкнул. Алек покосился на друга:

— Не знаю, — с нажимом сказал, — но, кажется, их восприятие должно быть не сверхъясным, а наоборот, затемнённым. Вот, как у зомби.

Все передёрнулись. Даже Тролль, который мало чего знал о зомби и мысленных следах.

— Что за кошмарные идеи, — сказал Джонатам. — Изучить мысленный след зомби — такое может прийти в голову…

Он осёкся, уставясь на друга.

— Только тебе, — медленно продолжил. Алек кивнул:

— Должен же я был знать, во что мне грозило превратиться после экзорцизма…

Луиса зябко передёрнула плечами. Её мысли перескочили с зомби на того единственного человека среди воличей, который умел их "создавать".

— Майнус… — только и обронила. Все уставились на неё.

— Задумывались хоть раз, как он видит? Ну, то бишь "воспринимает мир"? — Луиса кивнула Алеку.

Воличи дружно замотали головами.

— Кажется, я понял, — сказал Джонатам. — Точно такое же "сверхъясное"?

— Возможно, все древние могущественные мыследеи постепенно приходят к такому видению мира, — Алек попытался припомнить свои ощущения от присутствия церковных иерархов.

— Ты, значит, уверен, что Липка — не безумец, а "древний могущественный"?

— По следу — очень похоже. Сколько ему лет было?

— Если он отсюда — то лет восемьдесят. Если из Каррионы, ещё откуда, где живут долго, то и век, пожалуй.

Вот вам и ещё одна "ерунда", — уныло подытожил Джонатам. — И вопрос — всегда ли наш Липка был таким, притворяясь безумцем, или же только недавно очнулся, как тогда наш Модест Владим превратился во Влада?

Часть третья

— Вот и он, наш… Дикий Край, — сказала Мона, с удовольствием оглядываясь по сторонам. Гарий усмехнулся. Так Длинный однажды в краткой беседе с ними назвал эту местность.

Округа не соответствовала именованию. Становилось всё больше признаков людского присутствия. Дорога стала чище и накатанней. Показались вырубки, стволы деревьев, сложенные внахлёст или "шалашами" для просушки. Через канавы и ручейки протянулись мосты. Рядом случались "жданки" — небольшие строения, обычно лишь крыша над помостом на четырёх или шести столбах. Такие строеньица делали войи или другие путешествующие, если им случилось вдруг остановиться на одном месте больше чем на полдня.

— Пожалуй, уже скоро?.. — спросил Гарий, и вот тут-то это и случилось. Мальчишка подскочил, едва не скатившись с облучка, одной рукой дёрнул из ножен меч, другой выхватил громобой из-за пояса Моны, одновременно пытаясь задвинуть девочку себе за спину. — Тревога!.. — заорал и растерянно осёкся.

В одно мгновение караван превратился в ощетинившийся оружием форт. Мона отпихнула Гария, осторожно высунула нос из-за его спины. Мальчишка выпрямился, опуская клинок, вернул ей громобой.

— Отбой тревоги, — крикнул Гарий. — Вот уж легки на помине… Выходите, я вас вижу!..

С ветерком пришла эмоция сомнения. Гарий завертел головой, пытаясь определить, откуда на него смотрят.

— Ну, чую, какая, собственно, разница!

— В твоём случае — никакой, — Верея каким-то образом возникла совсем рядом с повозкой. Гарий и Мона одновременно потянулись к громобою на поясе девочки и спутались руками.

— У тебя, между прочим, собственный есть, — напомнила Мона, смущённо отдёргивая руку. Верея с интересом на них поглядывала.

— Я его в фургоне оставил, — признался мальчишка. — Здравствуйте, сэнири Верея!..

От обочин потянулись остальные встречники.

— Вижу, что из всех один ты смотришь в оба, — улыбнулась Верея.

— С моими-то учителями, — смущённо ухмыльнулся Гарий. — Вы же знаете Алека — будь готов! — произнёс низким угрожающим голосом. — Да и вы тоже…

Он смущённо замолчал. Мона фыркнула.

— Кстати, про Алека, — Верея завертела головой, — где вы потеряли это ходячее бедствие? Зато новых, смотрю, приобрели…