Перед бурей

Её глаза остановились на Длинном. Верея хмыкнула, скептически разглядывая его, раб надменно вскинул подбородок и тут же скривился от боли в покалеченном горле.

Рядом появился Норик. Поздоровался, окликал кого-то, распоряжался, скоро рядом с дорогой возник небольшой лагерь. Вновьприбывшие смешивались с людьми каравана, из уст в уста передавали имена погибших в бою. Войи недобро смотрели на рабов, те ёжились и стремились поскорее получить какое-нибудь задание от Линды и спрятаться за работой.

Гарий принялся рассказывать про Алека.

— Ну, куда он и иже с ним отправился, мы знаем. Вот только по какой причине, так и не поняли. Сам знаешь, передавали через третьи руки, ты — Самилле, она — нам, едва при этом найдя, — Верея вздохнула. — Эх, будь у нас институт Слухачей…

Вот уже второй раз поминают этих самых Слухачей, подумал Гарий. К чему бы это?.. И что за слово она употребила? Значение он понял через Живу.

Взрослые утащили к себе Верею, Гарий и Мона отправились бродить по лагерю, здороваясь со знакомыми, отвечая на вопросы и выспрашивая, как там дома.

После небольшого перекуса воличи двинулись уже другим походным порядком. И, кажется, Длинному это пришлось здорово не по душе.

— Так и зыркает, — прокомментировала Мона. Гарию не нужно было оглядываться, чтобы ощутить ненависть и смятение раба. Он восседал двумя повозками дальше.

— Слезает, — сказала Мона.

— Идиот, — буркнул Гарий. — Дхоу безмозглый.

Целитель прибывших воличей осматривал ногу Длинного и запретил ему ходить.

— Загони его обратно, — сказала Мона.

— Я ему уже не целитель, — буркнул Гарий. — Да и кто я такой, чтобы мешать человеку, мечтающему остаться без ноги?..

Он поморщился, ощутив чужую боль. Нет уж, однажды целитель — целитель навсегда. Обернувшись через плечо, Гарий сурово сдвинул брови. Длинный, который пытался ковылять вровень со своим фургоном, поднял глаза. На какие-то мгновения взгляды сцепились, потом Длинный отвернулся. Мальчишка продолжал смотреть, обещая ещё большую боль и вечную хромоту. Длинный скривился и дёрнул подбродком — это можно было принять за согласный кивок, — уронил палку, догнал повозку, не шагая — скорее подпрыгивая на одной ноге, и взгромоздился. Оглянулся на свой костыль, и палка прилетела ему в руки.

— Даже боль не помешала, — с удивлением заметил Гарий.

— Знаешь, — протянула Мона задумчиво, тоже оценив чистоту исполнения. — Такие люди редко бывают пленными. Они, как правило, бывают сразу мёртвыми…

— Думаю, он предпочёл бы смерть плену.

— А сейчас? Никто не сможет ему помешать, если он вдруг пожелает отправиться к Проводнику.

Гарий пожал плечами.

— Мало ли какие верования бывают у народа. Может, ему по вере нельзя убивать себя. Или он надеется сбежать…

— …Разведав сначала все наши секреты, — подхватила Мона. — В таком случае надо присматривать за ним.

— И Верее подсказать… — Гарий оглянулся. Длинный сидел на повозке и, казалось, дремал. — Поверим?..

— Не-а, — Мона скептически изучила раба. — Даже ты притворяешься получше.

— Я разве притворяюсь? — изумился мальчишка.

— И ещё как!.. — но уточнить Мона и не подумала, посмотрела с усмешкой и отвернулась.

— Вон там, — сказал Алек.

— Я и гляжу, что-то странное, — ответила Луиса. Тролль осторожно покосился на целительницу. Её "гляжу" относилось вовсе не к зрению. Девушка шла, полузакрыв глаза, хмурилась. Тролль тоже попытался вчувствоваться в то, что поджидало их за теми холмами, на которые указывал Алек. Но споткнулся и едва не полетел кубарем. Пока у него получалось лишь что-то одно — смотреть либо глазами, либо душой.

Пока.

Впрочем, учитель и сам говорил, что в бодрствующем состоянии может разве что чужой враждебный взгляд определить, да за ближний поворот дороги заглянуть. И довольно долго раздумывал, как работать с талантом, который вдруг появился у ученика.

Местность здесь была холмистой, и полузаросшая дорожка от чертога до деревни Проклятых петляла в низинах и взбиралась на возвышенности.

И за очередным холмом показался чертог.

Ров так и не докопали, заметил Алек. Тролль споткнулся, с изумлением глядя на огромный каменный дом с башенками. Джонатам поморщился, вспоминая. Из всех Проклятых он был самым юным, и патэ Киош взял его в служки. Джонатам смотрел за конями, почтовыми нетопырями, прибирался в открытых для неслужителей церкви комнатах чертога и вообще был мальчишкой на побегушках.

Даниэл же глядел на чертог со страхом и отвращением. Он помнил вкрадчивый шёпот, мысли, которые вторгаются в разум, приказ о предательстве. Заныл старый шрам на груди.

Остальные смотрели без особой робости. Только Луиса шагала, осторожно принюхиваяськ мощи страны, которую представляло здесь трёхэтажное каменное здание.

— Там кто-то есть, — сказала вдруг. — И этот кто-то… Проводник!..

Алек от неожиданности споткнулся.

— Думаешь, именно он? Вообще-то по вере ему как бы положено держаться подальше от таких мест…

— Чего?.. — Луиса мотнула головой, выныривая из Живы, дико посмотрела на него. — Я говорю, что они, кажется, засекли нас!.. То ли моё внимание привлекло их внимание, то ли просто поглядывали округ — и засекли!

Джурай проверил, как меч выходит из ножен. Даниэл тихо выругался, помянув церковь. Джонатам задумчиво тронул рукоять заряженного громобоя.

— Я тебя не виню, — сказал Алек. — Ты — целительница, ты светишься издалека. Остальные по привычке скрываются. Ну, кроме Тролля.

Он смерил ученика задумчивым взглядом. Тот ответил виноватым — ему преподали основы умения скрывать своё присутствие, просто он не догадался сейчас пустить его в ход.

— Впрочем, не такой уж ты заметный, — добавил Алек. Тролль, превосходящий всех ростом и шириной плеч, кивнул. Он понимал, что учитель говорит вовсе не о внешней "заметности".

— Сделаем так, — деловито сказал вой. — Пойду я и Луиса. И ученик. А вы геть вот в эти кусты.

Трое парней переглянулись и бесшумно канули в зелень.