Перед восходом солнца

Тот же Тарасенков пишет:

«Он не хотел в этот день ничего есть, и когда после съел просфору, то назвал себя обжорой, окаянным, нетерпеливцем и сокрушался сильно».

Может быть, это было «религиозное исступление», какое видят в этой голодовке многие биографы?

Нет, религиозный мотив, может быть, и имел значение, но он не был основным и даже существенным.

Мы знаем, что духовные особы — духовник и приходский священник — уговаривали Гоголя есть.

Известно, что приходский священник почти силой заставил Гоголя «принять ложку клещевинного масла».

Более того. Толстой обратился с просьбой к митрополиту Филарету «воздействовать на расстроенное воображение кающегося грешника» — приказать Гоголю принимать пищу и слушаться распоряжения врачей.

Митрополит велел передать Гоголю свое приказание, говоря, что «сама церковь повелевает в недугах предаться воле врача».

Однако и это высокое приказание не произвело перемены в мыслях больного. Ибо в основе отречения от еды лежали не религиозные мотивы.

Чем же сам Гоголь объяснял свой отказ от еды? Он находил весьма странную и вместе с тем показательную мотивировку. Доктор Тарасенков пишет:

«За обедом Гоголь употреблял только несколько ложек овсяного супа или капустного рассола. Когда ему предлагали кушать что-нибудь другое, он отказывался болезнью, объясняя, что чувствует что-то в животе, что кишки у него перевертываются, что это болезнь от отца, умершего в такие же лета, и притом оттого, что его лечили» (!). [101]

Этот инфантильный ответ Гоголя весьма разъясняет сущность его отказа от еды.

Во-первых, мешают спазмы и судороги (симптомы оборонного рефлекса?). Во-вторых, эти слова Гоголя говорят о нежелании лечиться, другими словами — о нежелании быть здоровым. Вот где вся суть его болезни и гибели. Лучше умереть, чем испытывать то, что он испытывает.

101

Пульс был ослабленный… Он не хотел в этот день ничего есть… принять ложку клещевинного масла, воздействовать на расстроенное воображение… сама церковь повелевает… За обедом Гоголь употреблял… — См. издание А. Тарасенкова. — С. 17–23.

Вот в каком счете решался вопрос о голодовке Гоголя.

Однако как же совместить его голодовку с тем пристрастием к еде, какое было весьма характерно для Гоголя? Об этом пристрастии Гоголя мы читаем всюду — в мемуарах, в письмах, в воспоминаниях.

По воспоминаниям мы узнаем, как иной раз Гоголь «священнодействовал» за обедом, как торжественно приступал к еде и какое значение он придавал хорошему обеду.

В своих письмах (к Данилевскому) Гоголь называл ресторан «храмом» и даже «храмом жертвы» (!). [102]

102

Гоголь называл ресторан «храмом» и даже «храмом жратвы» См.: Письма Н. В. Гоголя. — Т. 1. — С. 538.

В мемуарах мы читаем, что Гоголь иной раз сам приготавливал пищу, готовил обед. Причем делал это он весьма торжественно и серьезно.

С. Аксаков пишет:

«Он от всей души занимался этим делом, как будто оно было его любимое ремесло. И я подумал, что если б судьба не сделала Гоголя великим поэтом, то он был бы непременно артистом-поваром». [103]

Значит, отношение к еде у Гоголя было несколько странным и даже преувеличенно торжественным.

103

Он от всей души занимался этим делом… — См.: Н. В. Гоголь в рассказах современников, — М., 1909. — С. 53.

Причем эта странность выражалась постоянно и была замечена всеми мемуаристами.

М. Погодин пишет о том, как некто Бруни, [104] говоря о Гоголе, воскликнул:

«Да мы нарочно ходили иногда смотреть на Гоголя за обедом, чтоб возбуждать в себе аппетит, — он ест за четверых». [105]

П. Анненков [106] пишет:

«Получив тарелку риса по своему вкусу, Гоголь приступил к ней с необычайной алчностью, наклоняясь так, что длинные волосы его упали на самое блюдо, и поглощая ложку за ложкой со страстью и быстротой». [107]

104

Ф. А. Бруни (1799–1875) — русский живописец.

105

Да мы нарочно ходили иногда смотреть… — См.: Погодин М. О жизни в Риме с Гоголем и Шевыревым в 1839 г. (Русский архив.- 1865. — С. 892).

106

П. В. Анненков (1813–1887) — русский критик и мемуарист.

107

Получив тарелку риса… — См.: Анненков П. Воспоминания. — Л., 1928. — С. 32.

С. Аксаков пишет:

«Гоголь взял на себя распоряжение нашим кофеем, чаем, завтраком и обедом…» [108]

М. Погодин пишет:

«Первой заботой Гоголь имел устроить утреннее чаепитие. Запасы отличного чая у него никогда не переводились. Но главным делом для него было набирать различные печения к чаю. И где он отыскивал всякие крендельки, булочки, сухарики — это уже только знал он, и никто более… Начинаются наливания, разливания, смакования, потчевания и облизывания. Ближе часа никогда нельзя было управиться с чаем…» [109]

108

Гоголь взял на себя распоряжение… — См.: Н. В Гоголь в рассказах современников. — С. 46.

109

Первой заботой Гоголь имел… — См. издание М. Погодина. — С. 887–888.

Это удивительное пристрастие Гоголя замечено было даже его товарищами по школе.

Некто Любич [110] сообщал:

«В карманах брюк у него постоянно имелся значительный запас всяких сладостей — конфект и пряников. И все это по временам, доставая оттуда, он жевал не переставая, даже в классах, во время занятий…» [111]

И еще запись о школьных годах Гоголя:

«Он постоянно сосал медовые пряники, ел сладости и пил грушевый квас. Гоголь или сам приготовлял его из моченых груш, или покупал его на базаре…»

110

В. И. Любич-Романович (1805–1888) — литератор.

111

В карманах брюк у него постоянно… — См.: Любич-Романович В. И. Гоголь в Нежинском лицее. — Исторический вестник.- 1902. — Т. 87. — С. 549–550.

При этом необыкновенном пристрастии Гоголь подчас жаловался на отсутствие аппетита, на несварение желудка, на всякого рода недомогания. Однако в основном это преувеличенное и торжественное отношение к еде оставалось.

Однако всякий раз, приступая к еде, Гоголь (как сообщают свидетели его обедов) «капризничал», нервничал, а иногда и сердился.

П. Анненков пишет:

«Гоголь поразил меня, однако, капризным, взыскательным обращением с прислужником. Раза два он менял блюдо риса, находя его то переваренным, то недоваренным». [112]

112

Гоголь поразил меня… — См. издание П. Анненкова. — С. 32.

Ф. И. Иордан [113] пишет:

«Спросив какое-нибудь блюдо, Гоголь едва, бывало, дотронется до него, как уже зовет полового и требует переменить кушанье по два, по три раза, так что половой трактира почти бросал ему блюдо, говоря: «Синьор Николо, лучше не ходите к нам обедать, на вас никто не может угодить». [114]

Как бы младенческие инфантильные сцены разыгрываются перед едой. Какое-то необыкновенное волнение присутствует перед этим торжественным процессом.

113

Ф. И. Иордан (1800–1883) — русский художник-гравер.

114

Спросив какое-нибудь блюдо… — См.: Иордан Ф. И. Записки. — М., 1918. С. 14.

Мы знаем, как противоречиво складываются чувства и желания человека, основанные на первых младенческих представлениях. Иной раз страх, связанный с желанием, не гасит его, а, напротив, усиливает. Происходит как бы борьба за объект устрашения, который могут отнять. И временная победа над этим объектом увеличивает торжество победителя. Однако окончательная победа остается за страхом.

И механизм этой победы иной раз основан на ослаблении контроля. Науке известно, что кора мозга, ослабляя свой контроль (в силу утомления, болезни, старости), позволяет вновь возникнуть оттесненным животным и младенческим силам. [115]

115

Этим, например, объясняются причины случаев, когда старик «впадает в детство».