Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине
Шрифт:
Таблица 5.8
Показатели развития аргентинской индустрии в 1991–2001 гг. (1993 г. = 100)
Источник , http: //www. iade/org. ar/Re/Articulos/
Из приведенных в табл. 5.8 данных можно сделать вывод стратегического порядка. В 1990-е гг. в аргентинской обрабатывающей промышленности имели место не только и не столько количественные, сколько качественные изменения. Данное наблюдение наводит на мысль о формуле «созидательного разрушения», выдвинутой Йозефом Шумпетером. Согласно его работам, «созидательное разрушение» означает уход с экономической сцены неэффективных, закостеневших компаний и укрепление позиций наиболее конкурентоспособных предприятий. Другими словами, разрушение необходимо для созидания, т. е. экономического роста. По некоторым оценкам, в современной экономике примерно 50 % роста производительности труда обеспечивается именно «созидательным разрушением». Включение в Аргентине рыночных механизмов «подстегнуло» промышленность, но не всю, а те ее сектора, продукция которых была востребована в условиях резко усилившейся конкуренции и изменений в структуре потребительского спроса (внутреннего и внешнего).
Важным моментом было существенное – почти в 2 раза – повышение производительности труда, происходившее постоянно в течение всего периода неолиберальных реформ на фоне (и, видимо, в значительной степени благодаря) сокращения числа занятых (почти на */3) и фактического замораживания и даже некоторого снижения средней реальной заработной платы работников индустриального сектора. В подкрепление данного тезиса приведем дополнительные цифры, отражающие динамику отобранных показателей (см. табл. 5.9).
Представляется очевидным, что падение объема промышленного производства произошло в условиях кризисных потрясений 1995 г., а также в период рецессии и последовавшего за ней системного кризиса 2001–2002 гг. Именно в 1999–2001 гг. происходит максимальное падение промышленного производства (см. рис. 5.1). Но в этом смысле ситуация в индустрии мало чем отличалась от положения дел в национальной экономике в целом.Таблица 5.9 Динамика основных показателей развития аргентинской индустрии в 1991–2001 гг. (в % в среднем за год)
Источник . http://www.iade/org.ar/Re/Articulos/
Рис. 5.1. Изменение объема промышленного производства (%)
Источник . Argentina: Indicadores Económicos. Octubre 2009
Что касается реальной заработной платы и производительности труда, то их динамика была напрямую связана с такими системообразующими процессами, как приватизация, усиление роли ТНК, концентрация капитала и производства, снижение уровня защиты местных товаропроизводителей от трансграничной конкуренции. В контексте указанных макроэкономических изменений, как правило, происходило улучшение корпоративного менеджмента, что, в свою очередь, вело к рационализации производства, повышению рентабельности и, говоря марксистским языком, усилению эксплуатации трудящихся. И в этом плане обрабатывающая промышленность не «выбивалась» из общего ряда большинства
Таблица 5.10 Структура ВВП Аргентины (в %)
Подсчитано по: Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 198–203.
Рассмотрим теперь более конкретно и детально тенденции развития в 1990-е гг. ряда основных отраслей обрабатывающей промышленности, не входящих в АПК.
1. Черная и цветная металлургия.
Период неолиберальных реформ стал временем форсированной консолидации отрасли и укрепления в ней позиций предприятий одной из крупнейших и наиболее диверсифицированных аргентинских промышленных транснациональных групп – «Течинт», принявшей активное участие в процессе приватизации и благодаря включению в свою структуру новых производств увеличившей за десятилетие объем продаж втрое (в 2000 г. – до 2,5 млрд дол.)218. Одна из компаний группы – «Сидерка» стала одним из мировых лидеров по выпуску бесшовных стальных труб для трубопроводов, другая компания – «Сидерар» – закрепилась в роли ведущего в стране производителя стального литья.
Сильные позиции в отрасли удерживала фирма «Асиндар» (ее президентом одно время был бывший министр экономики X. Мартинес де Ос), сложившаяся в мощную вертикально интегрированную структуру с крупными бизнес-интересами в Бразилии и Чили. Третий металлургический гигант Аргентины – главный производитель алюминия – компания «Алуар». К началу нового века она выпускала порядка 190 тыс. т металла, из которых свыше 100 тыс. т направлялось на экспорт219.
2. Автомобилестроение.
Эта отрасль с самого своего рождения находилась под контролем иностранного капитала. Статистика зафиксировала начало производства в 1951 г., когда в стране были собраны первые 108 машин. В дальнейшем аргентинское автомобилестроение знало свои взлеты и падения. Низшей точкой за 30 лет стал кризисный 1990 год, когда было выпущено менее 100 тыс. автомобилей. В следующем десятилетии производство пошло вверх, достигнув своего максимума в 1998 г. – почти 458 тыс. машин, из которых около 238 тыс. (52 %) было отправлено на экспорт220. К этому моменту в отрасли насчитывалось 6 заводов (сборочных производств) и порядка 600 предприятий, выпускавших отдельные узлы и запасные части. В общей сложности на них трудилось свыше 40 тыс. человек221. Лидерами рынка стали мировые автомобильные гиганты: «Форд», «Фольксваген», «Фиат», «Пежо-Ситроен», «Дженерал моторе» и «Тойота».
3. Нефтехимическая промышленность.
В отличие от большинства других отраслей аргентинской экономики нефтехимия в «потерянное десятилетие» 1980-х развивалась динамично благодаря мощной государственной поддержке, достаточно крупным частным инвестициям и солидной сырьевой базе. Именно в этот период сложился центр (полюс) нефтехимии в районе города Баиа-Бланка на юге провинции Буэнос-Айрес. В 1990-е гг. в ходе приватизации в отрасль пришли новые сильные игроки: аргентинские нефтяные компании ЯПФ, «Перес Компанк» и «Астра», а также транснациональные «Дау Кемикл», «Юнион Карбайд», «Сольвай».
4. Химическая промышленность.
Данный сектор традиционно практически полностью контролируется филиалами германских и американских ТНК: «Байер», «БАСФ», «Хехст», «Дюпон», «Монсанто», а также английской «Империал кемикл индастрис». Для этих предприятий характерна высокая степень диверсификации выпускаемой продукции, значительная доля которой (к началу XX в. – порядка 500 млн дол.) направлялась на экспорт.
5. Электротехника и электроника.
В структуре отрасли, которая является одной из самых наукоемких в аргентинском машиностроении, доминирует производство товаров бытового назначения (телевизоры, холодильники, радиоаппаратура и т. д.). Один из важных центров производства возник в 1980-е гг. на Огненной Земле благодаря специальному законодательству (закон № 19.640), предоставившему налоговые льготы обосновавшимся там компаниям. Их основной сферой деятельности стала сборка бытовой электроники из импортных деталей, прежде всего в расчете на внутренний рынок. В 1990-е гг. в связи с либерализацией экономики и резким увеличением импорта электротехнической и электронной продукции предприятия на Огненной Земле столкнулись с возросшей конкуренцией, что заставило их существенно рационализировать производство (в первую очередь за счет сокращения персонала) и искать новые рынки сбыта своей продукции. Последнее послужило стимулом для быстрого роста экспорта: с 49 млн дол. в 1990 г. до 333 млн дол. в 1995 г.222 Во второй половине десятилетия перегруппировка сил на рынке электротехники и электроники в основном завершилась. Его главными характеристиками стали: высокий процент импортной продукции, значительное количество местных и иностранных производителей (в массе своей – средних) и дистрибуторов, создавших остроконкурентную среду.
6. Текстильная и швейная промышленность.
Одна из традиционных отраслей аргентинской промышленности, сыгравшая очень заметную роль в реализации политики импортозамещающей индустриализации. К началу неолиберальных реформ сектор насчитывал тысячи предприятий (в основном малых и средних), фактически полностью контролировавших внутренний рынок благодаря высоким импортным пошлинам. В 1990-е гг. ситуация резко изменилась. Снятие протекционистских таможенных барьеров привело к невиданному наплыву высококонкурентоспособной продукции из Бразилии и стран Азии, вытеснившей с прилавков местные изделия. С 1993 г. и до конца десятилетия отрасль потеряла 150 предприятий и 50 тыс. занятых223.
7. Фармацевтическая промышленность.
Две характерные особенности отличают эту отрасль экономики: высокая степень наукоемкости (в том числе серьезные национальные научные разработки) и сильные позиции местных компаний, обеспечивающих свыше 50 % всего объема продаж. Лидер аргентинского фармацевтического бизнеса – фирма «Лабораторное Баго С.А.» с годовым оборотом в конце 1990-х гг. порядка 200 млн дол. (без учета зарубежных рынков). Именно в этом секторе возникли национальные биотехнологические предприятия, самым крупным из которых была компания «Био Сидус С.А.», не только активно освоившая внутренний рынок, но и ставшая крупнейшим экспортером биотехнологической продукции – около 24 млн дол. в 2000 г.224
Проведенные примеры показывают, что, несмотря на существенное сокращение удельного веса обрабатывающей промышленности в общем объеме ВВП в 90-е годы прошлого века, роль индустриального сектора осталась весьма значительной. Непреложным фактом является то, что в условиях неолиберальных реформ промышленность пережила своего рода «ломку», структурные изменения, в результате которых пострадали традиционные отрасли, не выдержавшие международной конкуренции, но одновременно получили дополнительные возможности роста и модернизации наиболее современные наукоемкие сектора. Сокращение удельного веса промышленности в ВВП и снижение уровня занятости в этой отрасли экономики вследствие опережающего развития информационно-сервисной сферы не вызвало симметричного сокращения значимости индустрии в народном хозяйстве.
Вместе с тем очевидно, что индустриальное развитие в 1990-е гг. было непростым. В ходе рыночных трансформаций страна пережила смену моделей промышленной политики. На место традиционной «этатистской» парадигмы, с минимальными отклонениями просуществовавшей несколько десятилетий, пришла парадигма неолиберальная. Если первая (в рамках импортозамещающей стратегии) использовала методы прямого государственного вмешательства в экономические процессы, постоянно отделяла «чистых от нечистых», выделяя привилегированные отрасли и поддерживая их субсидиями, бесконечными манипуляциями с валютным курсом и тарифами естественных монополий, то вторая парадигма, как нам представляется, в целом была направлена не на создание «тепличных условий» и исключений для некоторых («отобранных») производств, а на организацию унифицированных базовых правил для всех индустриальных секторов в контексте открытой и конкурентной экономики. Такие правила, по замыслу правительства К. Менема – Д. Кавалло, должны были естественным образом «подстегивать» инвестиционную активность частных компаний и стимулировать рост их продуктивности.
Непредвзятый взгляд на конкретные результаты промышленного развития Аргентины в 1990-е гг. заставляет отказаться от сверхкритических и даже апокалипсических оценок. В то же время сложность и многомерность процесса индустриальной модернизации не могли не сказаться негативно на его динамике и нередко рождали опасные перекосы.Противоречивые сдвиги в энергетике
Одна из базовых отраслей экономики Аргентины – энергетика – до 1950-х гг. оставалась слаборазвитой, отстающей сферой хозяйственной деятельности. И топливные сектора, и электроэнергетика, несмотря на наличие существенных запасов таких энергоносителей, как нефть (добыча с 1907 г.) и природный газ (добыча с 1913 г.), а также огромного гидроэнергетического потенциала (50 тыс. МВт), не получали должного развития вплоть до развертывания перонистского этапа процесса импортозамещающей индустриализации (вторая волна модернизации). Новые промышленные производства потребовали резкого увеличения энергоснабжения и дали мощный толчок росту добычи нефти и газа (см. табл. 5.11).
Таблица 5.11 Добыча и подтвержденные запасы нефти и газа (1920–2000 гг.)
Источник . Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 321, 322.
Статистические данные, приведенные в табл. 5.11, показывают, что в течение 30 лет (1950–1980 гг.) добыча нефти увеличилась почти в 8 раз, а природного газа – в 18 раз. В этот период были введены в строй десятки тепловых электростанций, развернулось строительство нефте– и газопроводов, не только соединивших различные районы Аргентины (добычи и основного потребления), но и протянувшихся в соседние южноамериканские государства. В 1980-х гг. продолжался рост добычи природного газа, что помогло стране выйти на полное самообеспечение энергоносителями.
Процесс неолиберальных преобразований не обошел стороной и топливно-энергетический комплекс (ТЭК). Он подвергся глубокой реформе (можно сказать, «по Чубайсу»), которая привела к приватизации основных энергоактивов, либерализации энергетического рынка, разделению ТЭК на добывающие, генерирующие, транспортные и сбытовые компании. При этом приватизация нефтяной и газовой отрасли имела противоречивые последствия. С одной стороны, в этой сфере ощутимо повысился общий технический и управленческий уровень, возросли объемы добычи (особенно газа), Аргентина в 1992 г. стала нетто-экспортером углеводородных энергоносителей. До 25 % добываемой нефти и 15 % газа по новым трубопроводам и танкерами отправлялось в Бразилию, Чили, Уругвай и Парагвай225. К началу нового столетия страна превратилась в самого эффективного производителя энергии в Латинской Америке : оптовая цена 1 МВт ч электричества упала с 50 дол. в 1992 г. до 22 дол. в 2001 г. (для сравнения: в Бразилии цена составляла 50, а в Чили – 60 дол.). Заметим, что дешевая электроэнергия станет важным конкурентным преимуществом и существенным фактором динамичного восстановления промышленности в посткризисный период. В тоже время, по заключению многих авторитетных специалистов, интенсификация добычи углеводородов не сопровождалась достаточными инвестициями в геологоразведку и разработку новых месторождений. Как признавал управляющий частной нефтяной компании «Плуспетроль» Карлос Крус, «…в конце 90-х годов разведка резко сократилась и уже не восстановила былой ритм»226. Подтвержденные запасы нефти и газа, достигнув своих максимальных показателей в 1999–2000 гг., в последующий период стали сокращаться, что поставило под угрозу будущее энергообеспечение.
Значительное место в структуре топливно-энергетического баланса в 70—80-е годы прошлого века заняла гидроэнергетика , что было связано с реализацией масштабных проектов, в том числе межнациональных (с Уругваем и Парагваем), строительства ГЭС, как на внутренних аргентинских реках, так и на пограничных – Уругвае и Паране. На первой в 1979 г. вступила в строй аргентино-уругвайская «Сальто Гранде» (мощность 1890 МВт), а на второй в 1988 г. – аргентино-парагвайская «Ясирета» (3200 МВт) [29] . В 1990-е гг. новых проектов общенационального масштаба в области гидроэнергетики реализовано не было. Это и понятно. Строительство крупной ГЭС невозможно без активного государственного участия, а такое участие не согласовывалось с идеологией неолиберализма и политикой правительства К. Менема. Развитие гидроэнергетики было приостановлено. Если в 1990-е гг. и в начале XXI в. производство энергии на ГЭС наращивалось за счет мощностей, созданных в предшествующий период, то начиная с 2002 г. оно начало снижаться как абсолютно, так и относительно (см. табл. 5.12).Таблица 5.12 Производство электроэнергии (млрд кВт ч)
Подсчитано по : Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 367, 368.
Третий компонент топливно-энергетического баланса Аргентины – ядерная энергетика . До настоящего времени удельный вес этой отрасли в общем объеме производства электроэнергии остается сравнительно низким. Однако, как отмечают специалисты, АЭС отличает максимально высокий (по сравнению с другими энергетическими станциями) коэффициент полезного действия. В результате на атомную энергетику приходится 4,4 % от всех установленных мощностей отрасли, но 7–8 % суммарного объема производства электроэнергии227.
Case study
Аргентинская ядерная программа
Аргентина вступила в ядерный век 31 мая 1950 г., когда Х.Д. Перон подписал правительственный декрет № 10.936 о создании Национальной комиссии по атомной энергии (НКАЭ). С этого момента в стране разворачиваются работы в области использования энергии атома в мирных целях и постепенно формируется аргентинский ядерный сектор, включающий в себя НКАЭ – регулирующий орган, компанию «Нуклеоэлектрика Архентина С.А.» (НАСА), фирмы «Конуар С.А.», «Фае С.А.», «ЭНСИ С.Э.», «Диокситек С.А.», «ИНВАП С.Э.», а также два фонда: «Школа ядерной медицины» и «Центр ядерной диагностики ». Стратегическое значение имело строительство атомных электростанций, изменивших энергетическую матрицу Аргентины. Первая АЭС – «Атуча 1» была спроектирована и построена германской компанией « Сименс » на берегу реки Парана в 100 км от Буэнос-Айреса и вступила в строй 24 июня 1974 г. Ее установленная мощность составляет (брутто) 375 МВт, коэффициент нагрузки – 70 %: и коэффициент полезного действия – 75 % (в отдельные годы этот показатель составлял 90 %). Вторая АЭС «Эмбальсе» функционирует с 20 января 1984 г. на берегу водохранилища реки Терсеро в провинции Кордова. Мощность этой станции, которую построил итало-канадский консорциум, достигает 648 МВт, средний коэффициент нагрузки – 84 %, а максимальный коэффициент полезного действия – 98 % (самый высокий в мире показатель для аналогичных реакторов). В качестве побочного продукта «Эмбальсе» производит радиоизотоп Кобальт-60, широко применяемый в промышленности и медицине. В 1980 г. вблизи АЭС «Атуча 1» по проекту « Сименс » началось строительство станции «Атуча II» установленной мощностью (брутто) 745 МВт. В силу экономических и политических причин строительство АЭС в 1995 г. было остановлено. Только в 2005 г. правительство Н. Киршнера (под влиянием возникших энергетических трудностей) приняло решение о завершении работ на «Атуча II» и вводе ее в действие в 2010 г. В результате в настоящее время ядерный сектор Аргентины располагает: двумя работающими АЭС и одной строящейся; технологиями и мощностями по производству ядерного топлива; структурами, добывающими урановое сырье, вырабатывающими диоксид урана, легко обогащенный уран и тяжелую воду; учебными заведениями, готовящими кадры для атомной промышленности; специализированными научно-исследовательскими центрами; предприятиями, выпускающими исследовательские и иные реакторы, а также радиоизотопы; специальными органами по осуществлению международных контактов НКАЭ и других организаций ядерного сектора. Успехи страны в атомной области нашли подтверждение на мировом уровне. Аргентинские специалисты поставили реакторы для ядерных исследовательских центров в Перу и Алжире, установили сотрудничество в атомной области с Бразилией, КНР, Индией, Ираном, Египтом и рядом других стран.В октябре 2001 г., когда развитие кризиса уже вступало в свою высшую фазу, в Буэнос-Айресе собрался XVIII Мировой конгресс по энергетике. На форум съехались практически все лидеры международного энергетического бизнеса (Россию представлял А.Б. Чубайс), и, несмотря на сложное финансовое положение Аргентины, многие компании заявили о намерениях осуществить в стране масштабные инвестиционные проекты. Об этом говорили представители «Томаль – Фика Эльф» (Франция – Бельгия), «Винтершолл энергиа» (Германия) и «Пан Америкен Энерджи» (США), образовавшие консорциум для разработки месторождения природного газа на Огненной Земле. Французская компания «Электриситэ» выступила с проектом строительства высоковольтных линий электропередачи, аргентинская группа «Перес Компанк» объявила программу открытия сети из 420 автозаправочных станций, с аналогичной идеей в Буэнос-Айрес приехали руководители венесуэльского нефтяного государственного гиганта ПДВСА. Беспрецедентные по объему капиталовложения (7,8 млрд дол. на период до 2006 г.) анонсировала «Репсоль – ЯПФ», подтверждая тем самым свой статус главного игрока на аргентинском нефтегазовом рынке. Интерес к расширению бизнеса в соседней стране подтвердила бразильская монополия «Петробраз» 228.
Такое обилие планов со стороны международного энергетического бизнеса (причем в условиях острых кризисных явлений) говорило об одном: приватизация предприятий аргентинской энергетики принесла мировым ТНК и крупному местному предпринимательству очень серьезные дивиденды. Это рождало желание компаний закрепить и расширить присутствие в ТЭК Аргентины. Однако кризис 2001–2002 гг. заметно охладил пыл большинства инвесторов, их планы были заморожены, а аргентинская энергетика столкнулась с новыми сложными проблемами.
Горнодобывающая отрасль: меняющиеся приоритеты
В 1862 г. Доминго Фаустино Сармьенто [30] будучи губернатором провинции Сан-Хуан, писал в письме тогдашнему президенту страны Бартоломе Митре: «Помогите мне в горном деле, и я сделаю республику богатой». Д. Сармьенто просил кредит на организацию горнодобывающих работ в Андах и обещал его вернуть государству с высокими процентами в самый короткий промежуток времени229.
Идея развития в Аргентине горно-рудной промышленности многим казалась очевидной. Во-первых, был вдохновляющий пример Чили, где добыча меди (половина мировой), серебра, селитры и угля на глазах обогащала страну. Во-вторых, существовала уверенность в том, что и с аргентинской стороны Анд имеются запасы полезных ископаемых, необходимых для промышленного развития и востребованных на международных рынках. Однако экономическая модель Аргентины во второй половине XIX в. начала выстраиваться в другом формате, в котором горной добыче с ее огромными затратами на разведку недр и организацию производства не было места. В результате, несмотря на значительный потенциал, добыча горно-рудного сырья почти полтора века оставалась второстепенной отраслью аргентинской экономики, не игравшей существенной роли ни в ВВП, ни в системе внешнеэкономических связей.
Ситуация начала быстро меняться в 1990-е гг. благодаря институциональным изменениям, осуществленным правительством К. Менема в контексте неолиберального дерегулирования экономики. В 1993–1994 гг. официальный Буэнос-Айрес принял целую серию законов, установивших новые правила игры в горнодобывающей промышленности. В том числе: закон № 24196 об инвестициях, закон № 24224 о перестройке отрасли, закон № 24228 об отношениях между федеральной властью и отдельными провинциями, закон № 24402 о режиме финансирования горной добычи, закон № 24498, актуализирующий горный кодекс, и закон № 24585, касающийся охраны окружающей среды230. В дополнение к этой лавине законодательных актов были созданы новые учреждения, призванные обеспечить должный уровень геологоразведки и технической помощи предприятиям добывающей отрасли, а также образован специальный Федеральный совет, координирующий отношения между отдельными провинциями в горно-рудной области. Все эти решения и меры позволили выработать План развития горной добычи , наметивший основные координаты модернизации и расширения отрасли на среднесрочную перспективу.
В соответствии с новым законодательством горнодобывающим компаниям, в том числе – иностранным, предоставлялись налоговые льготы, концессии сроком на 36 лет (5 лет – на разведку, 1 год – на подготовку проекта и 30 лет – на разработку месторождения), свободное распоряжение добытым сырьем, гарантии репатриации прибылей и вложенных капиталов. Политика рыночных реформаторов впервые в истории страны создала реальные институциональные предпосылки для прихода в горнодобывающую отрасль как частных аргентинских предпринимателей, так и крупнейших международных майнинговых корпораций (число иностранных компаний в секторе выросло с 4 в 1989 г. до 80 к началу нового столетия)231.
Широкое участие ведущих мировых горнодобывающих ТНК в геологоразведке и эксплуатационных работах на территории Аргентины в исторически сжатые сроки коренным образом изменило лицо отрасли, привело к быстрому росту производства и поставок продукции на внешний рынок (см. табл. 5.13).Таблица 5.13
Горнодобывающая отрасль Аргентины: производство и экспорт
Источник. Ministerio de Economía, Dirección de Economía Minera. – www.mecon.gov.ar
Большое стратегическое значение долговременного характера имело подписание в 1997 г. межправительственного соглашения с Чили о сотрудничестве в горнодобывающей отрасли. Эта межгосударственная договоренность впервые давала аргентинской стороне дополнительные возможности в использовании мощной и технологически продвинутой производственной инфраструктуры соседней страны для обогащения и переработки добываемого сырья и его экспорта (через порты на тихоокеанском побережье) в США, а также в страны Азии и Океании. И еще одно важное обстоятельство. Рост горнодобывающего производства (по определению) происходил в отдаленных от столицы страны аргентинских провинциях, как правило – отстающих в своем социально-экономическом развитии. Поэтому новые крупные капиталовложения имели для этих районов особую значимость. С приходом горно-рудных компаний в провинции активизировалось предпринимательство и оживлялась вся хозяйственная жизнь: строились новые дороги, росло потребление электроэнергии, создавались дополнительные рабочие места [31] , повышалась востребованность в специалистах высшей квалификации, включая ученых и инженеров, ощутимо пополнялся местный бюджет. Данный эффект мультипликатора в сложных условиях отсталой аргентинской «глубинки» трудно переоценить.
Case study
Основные проекты в горнодобывающей отрасли
Месторождение меди и золота «Бахо Ла Аьумбрера» в провинции Катамарка. Это крупнейший из уже реализованных проектов в аргентинской горнодобывающей отрасли, начатый консорциумом из двух австралийских и одной канадской компаний: «Маунт Иса Майне» (МИМ), «Норт Лтд.», «Рио Алгом». Впоследствии контроль перешел к одной из ведущих мировых майнинговых фирм, «Кстрата», со штаб-квартирой в Швейцарии. Собственно говоря, месторождение было открыто еще в 1960-е гг. специалистами из Университета Тукумана, оценившими обнаруженные запасы меди в 3,3 млн m (9-е место в мире) и золота – 12 млн тройских унций (14-е место в мире), однако из-за отсутствия инвестиций месторождение в серьезных масштабах не разрабатывалось вплоть до середины 1990-х гг. Консорциум инвесторов к концу десятилетия вложил порядка 1 млрд дол., организовав добычу руды, производство концентрата на предприятии в Тукумане (порода доставляется пульпопроводом на расстояние 250 км) и его экспорт на судах из собственного порта на реке Парана. В 2001 г. объем внешних поставок превысил 340 млн дол. (более половины всего аргентинского горнорудного экспорта). В начале текущего столетия «Ла Алумбрера» вышла на уровень производства 190 тыс. т медной и 10 тыс. т (730 тыс. унций металла) золотоносной руды в год.
«Паскуа Лама» (в стадии реализации) – месторождение золота и серебра в провинции Сан-Хуан на границе с Чили, где также имеются залежи этих драгоценных металлов, что делает данный проект крупнейшим трансграничным предприятием. Освоение месторождения стало возможным благодаря подписанию упомянутого аргентино-чилийского соглашения 1997 года. Разработку предприняла канадская фирма «Бэррик Голд» (одна из крупнейших в мире), инвестировавшая в проект порядка 950 млн дол. и планирующая вести добычу в течение 16 лет с годовым производством золота в объеме 750–800 тыс. унций и серебра – 35 млн унций.
«Агуа Рика» (в стадии реализации) – добыча меди, золота и молибдена. Месторождение расположено в провинции Катамарка, в 35 км от «Ла Алумбреры», и стало осваиваться совместно транснациональной корпорацией № 1 горнодобывающей отрасли «БХП Биллитон» (Австралия) и канадской фирмой «Нортерн Орион», инвестировавших около 1 млрд дол. и поставивших целью начать добычу в 2012 г. с годовым оборотом до 500 млн дол.
«Серро Вангуардиа». Месторождение золота и серебра в провинции Санта-Крус, за разработку которого взялись концерн «Англо-Америкен» (Великобритания – Южная Африка) и аргентинская группа «Перес Ком-панк». Запасы золота здесь оцениваются в 100 т, организация его добычи и отправки для последующей обработки в Бразилию потребовала инвестиций около 200 млн дол., годовой объем продаж составил 120 млн. дол., а экспорт в 2001 г. достиг 95 млн дол. Любопытно, что это богатейшее месторождение было обнаружено в зоне, которая никогда не рассматривалась в качестве перспективной с точки зрения возможного наличия полезных ископаемых. Данный случай заставляет во многом пересмотреть (в сторону увеличения) потенциал Аргентины в плане горной добычи и включить в список «перспективных» новые обширные области национальной территории.
«Эль Пачон» (в стадии реализации) – месторождение меди и молибдена в провинции Сан-Хуан, на границе с Чили, на высоте 4500 м над уровнем моря. К освоению приступили канадская компания «Камбьор Инк.» и боливийская «Компании Минера Сан-Хорхе». В 2005 г. контроль над месторождением перешел к фирме «Кстрата», чьи суммарные инвестиции должны превысить 1,5 млрд дол. Проект включает в себя строительство пульпопровода, соединяющего месторождение с перерабатывающим предприятием в Чили, и предусматривает экспортные поставки через чилийские порты. Это тоже результат двустороннего соглашения о сотрудничестве в области горнодобывающей промышленности.
«Эль Саль дель омбре муэрто». Такое трагическое наименование (в переводе – «Солончак мертвеца») было дано месторождению солей лития (запасы – 1,2 млн т), расположенному в провинции Катамарка на высоте 4000 м над уровнем моря. Компания «Минера дель Аяьтиплано» (дочерняя структура американской «ФМК Литиум Корп.») вложила в проект 110 млн дол. и организовала поставку продукции через чилийский порт Антофагаста в США и Японию. Объем экспорта в 2001 г. превысил 27 млн дол. По оценке специалистов, месторождение может обеспечивать до 30 % мирового спроса в карбиде и хлориде лития.
«Рио-Колорадо» (в стадии реализации) – одно из крупнейших в мире месторождений калия, расположенное в провинции Мендоса и первоначально контролировавшееся корпорацией «Рио Тинто». В начале 2009 г. перешло под контроль бразильского капитала. Объем инвестиций должен составить около 2 млрд дол.Реализация названных выше и других (менее масштабных, но достаточно многочисленных) проектов обеспечила в ряде случаев экспоненциальный рост добычи полезных ископаемых. Например, добыча меди только в период 1992–1998 гг. увеличилась с 297 т до 170,3 тыс. т (в 573 раза!), золота – с 1,1 т до 19,5 т232. По существу, горнодобывающая промышленность в 90-е гг. прошлого века заново сформировалась как важная отрасль аргентинской экономики, имеющая значительный экспортный и инвестиционный потенциал. Официальные данные говорят о почти
5 млрд дол. капиталовложений, аккумулированных этой отраслью в 1992–2001 гг. Причем обращает на себя внимание и такой факт: 75 % территории Аргентины, считающихся потенциально богатыми полезными ископаемыми, до сих пор не стали объектом серьезной геологоразведки. Подлинные возможности страны как производителя и экспортера горно-рудной продукции известны далеко не полностью.
Рост сферы услуг и «революция» телекоммуникаций
В 90-е гг. прошлого столетия в Аргентине максимально высокими темпами рос сектор услуг, доля которого в национальном ВВП увеличилась с 48,1 % в 1989 г. до 69,2 % в 2000 г. Как и в большинстве других государств мира (в первую очередь высокоразвитых), этот процесс в основе своей носил объективный характер, был связан с развитием науки и техники, переменами в производственной сфере и с изменениями в системе общественных потребностей. Напомним, что десятилетие 1990-х отличалось быстрым ростом производительности труда в промышленности. Так же как в свое время повышение эффективности аграрного производства обусловило (и сделало возможным) перелив ресурсов из первичного сектора экономики во вторичный, индустриальный, так и на этот раз рационализация и повышение продуктивности в промышленности обеспечили опережающее развитие третичного сектора, послужили мощным толчком расширения сферы и номенклатуры услуг.
Большую стимулирующую роль, безусловно, сыграла неолиберальная политика, акцентировавшая объективно развивавшиеся тенденции к изменению секторальной (отраслевой) структуры экономики и ускорившая процесс ее «сервисизации». В результате к началу нынешнего столетия третичный сектор в Аргентине в целом сложился по меркам развитых государств и, по классификации ВТО, насчитывал более 160 видов предоставляемых услуг: от научных исследований до ремонтных работ, от образования до обслуживания престарелых и больных граждан. При этом на первый план стали динамично выдвигаться информационно-сервисные отрасли, основанные на использовании сложного, высококвалифицированного интеллектуального труда: финансы, аудит, юридические услуги, бизнес-консалтинг, информатика, телекоммуникации, высококачественное платное медицинское обслуживание, мирового уровня высшее образование [32] . Показательно, что удельный вес финансового сектора в ВВП с 1989 по 2000 г. вырос с 14,9 до 19,7 %.
Одним из важных направлений развития сферы финансовых услуг явилось расширение операций на фондовом рынке. Особых размеров биржевые сделки достигли во второй половине десятилетия, когда в основном был завершен процесс приватизации и на бирже стали котироваться акции новых частных компаний, созданных на базе бывших государственных предприятий. Характерно, что в 1998–2000 гг., несмотря на экономическую рецессию, капитализация аргентинских компаний, чьи акции котировались на бирже Буэнос-Айреса, увеличилась с 45 до 166 млрд дол.233 При этом сложился совершенно новый рынок финансовых инструментов, который, стимулируя развитие биржевых операций, увеличил возможности внутренних и внешних инвесторов по диверсификации их инвестиционных портфелей.
В конце 1990-х гг. на бирже Буэнос-Айреса, наряду с акциями местных компаний, широко торговались различные финансовые инструменты: купоны, корпоративные и государственные облигации, депозитарные расписки, позволявшие инвесторам свободно и оперативно переводить свои вложения с одних ценных бумаг в другие, включая финансовые документы иностранных эмитентов. Все это, в контексте проведенной либерализации валютного законодательства, создало условия для активного использования ресурсов аргентинских компаний и частных вкладчиков в качестве инвестиций не только в национальные, но и в зарубежные ценные бумаги. Аргентинские потребители финансовых услуг все глубже встраивались в глобальное пространство посредством расширявшихся международных обменов. Одним из последствий этого процесса явилось существенное увеличение активов аргентинцев за рубежом.
Развитие сферы услуг определенным образом меняло хозяйственный ландшафт, усиливая роль и инвестиционную привлекательность отраслей, еще недавно являвшихся объектом острой критики. Классический пример – сектор телекоммуникаций. Переход в частные руки телефонных компаний обеспечил приток в отрасль беспрецедентных по размерам инвестиций, составивших в 1991–2000 гг. свыше 21 млрд дол., что позволило в этот период увеличить количество линий с 3 млн до 8,1 млн и практически решить в стране проблему телефонной связи, в том числе для значительной части малоимущих слоев населения. Если в 1990 г. только 10 % из числа экономически наиболее нуждающихся аргентинских семей имели телефоны, то уже к 1996 г. их количество составило 32 %234. Неизмеримо возросло качество обслуживания. Можно привести такой пример: до приватизации в среднем требовалось 23 дня, чтобы исправить вышедшую из строя телефонную линию, после приватизации этот срок сократился до двух дней.
Одновременно с расширением национальной сети телефонной связи и повышением качества обслуживания в 1990-е гг. наблюдался интенсивный приток современных технологий в области телекоммуникаций: волоконной оптики, цифровых телефонных станций, сотовой телефонии.
Все это обеспечило коренную модернизацию отрасли. Аргентина стала в Латинской Америке одним из региональных лидеров в распространении мобильной связи, кабельного телевидения, персональных компьютеров, Интернета (см. табл. 5.14). Например, количество сотовых телефонов возросло с 15 тыс. в 1990 г. до 6,4 млн в 2000 г., а число пользователей Интернетом только в период 1997–2000 гг. увеличилось со 190 тыс. до 2,5 млн человек235. С января 1997 г. население Аргентины и других государств МЕРКОСУР получило доступ к спутнику связи «Науэль I», который был построен и выведен на принадлежащую Буэнос-Айресу орбитальную позицию международным консорциумом, выигравшим соответствующий тендер. Этот спутник полностью покрыл территорию стран – членов МЕРКОСУР и позволил в значительной мере удовлетворить спрос на региональном рынке услуг спутниковой связи (телевидение, передача информации). Благодаря новым техническим возможностям местные и иностранные фирмы в области телекоммуникаций к началу нынешнего столетия предоставляли услуги на сумму более 8 млрд дол. в год236.