Перед зеркалом
Шрифт:
Наше знакомство произошло год назад, когда Виктор Иванович требовал оплату аренды за свою творческую мастерскую. Учитывая отсутствие бюджетных денег на эти цели, мне пришлось написать письменный отказ и направить его заявителю. Никогда прежде я не слышала, чтобы на меня так кричали. Виктору Ивановичу к моменту нашей встречи было около семидесяти лет, он носил шляпу с широкими полями, курил трубку, даже там, где это было запрещено, хорошо одевался, но всегда и во всём был не сдержан и крайне вспыльчив.
Услышав о нашей совместной поездке, я стала умолять руководителя отправить меня в другое время либо иным способом уточнить все вопросы. Наталья Ивановна улыбнулась и сказала, что служители культуры не любят и не будут решать рабочие вопросы по телефону. Я пообещала, что поеду когда и куда угодно, только без этого напыщенного деятеля. Директор тут же одернула меня и потребовала с бОльшим уважением относиться к достойному и знаменитому художнику. Я извинилась и поплелась в свой кабинет. Через час Виктору Ивановичу было объявлено имя его спутницы. Эта новость привела его в бешенство. Он кричал, что не собирается ехать на встречу с друзьями вместе с грубой и топорной деревенщиной, для которой нет разницы между акварельной и темперной краской.
В дорогу мама накупила мне массу магнитиков с прекрасными пейзажами нашего региона и просила постараться получить от командировки лишь позитивные эмоции. В назначенное время я прибыла в аэропорт. На входе я заметила Виктора Ивановича в сопровождении супруги и еще нескольких пожилых художников. Мне не хотелось попадаться ему на глаза, однако художник заметил меня, прежде чем я успела скрыться в толпе. Он чванливо посмотрел в мою сторону и процедил сквозь зубы: «Здрасте». «Доброе утро, Виктор Иванович», – учтиво произнесла я. Супруга художника приветливо поздоровалась и подошла поближе. Она протянула мне руку для рукопожатия, пожелала легкой дорожки. Я подала свою, но в ладони вдруг почувствовала небольшой клочок бумаги. Женщина наклонилась ко мне и тихонько произнесла: «Прошу Вас, не бросайте моего Витюшу, он всё что у меня осталось на этой земле». Я равнодушно ответила, что всё будет хорошо, спрятала клочок бумаги в карман и отправилась на досмотр и оформление багажа…
«Витюша», пройдя регистрацию, отправился к стойке бара, где закал приличную порцию коньяка и, не морщась, опрокинул её в себя. Потом попытался закурить трубку, но, увидев приближающихся сотрудников аэропорта, притушил табак и спрятал её во внутренний карман кашемирового пальто. Рейс немного задерживали, Виктор Иванович заскучал, выпил еще немного коньяка и всё-таки решил со мной заговорить. Он попытался извиниться за ту сцены в культурном центре, но потом перешел на историю создания Союза художников, важность проведения съездов, масштаб организации симпозиумов в период Советского Союза и пренебрежительное отношение к изобразительному искусству в этой стране после его развала. Он посмотрел на часы и стал ворчать из-за задержки рейса. Я обратила внимание на необычный золотой циферблат его часов и роскошный золотой браслет шириной около трех сантиметров. Виктор Иванович, перехватив мой взгляд, пояснил, что часы остались ему от отца, а браслет к ним сделала супруга. Она была ювелиром, но из-за плохого зрения перестала заниматься любимым делом, работала лишь на приеме заказов. Я похвалила ювелирную работу, но удивилась тому, что в дорогу он с собой взял такую дорогую вещь. «Это мой талисман», – сказал собеседник. Мы еще немного поговорили о какой-то ерунде и вскоре услышали приглашение на посадку. После коньяка Виктор Иванович значительно повеселел, пропускал меня вперед, поддерживал на трапе самолета и производил впечатление воспитанного галантного мужчины. Я была поражена таким переменам, но рассчитывать на дружеские отношения не торопилась.
В аэропорту южного города участников съезда встречала целая делегация. Гостей загрузили в автобус и отвезли в гостиницу, в холле вручили программку мероприятий. Всё вокруг было наполнено атмосферой праздника. Художники здоровались, обнимались, старались наперебой рассказать о новостях, произошедших с ними за год расставания, уточняли состав делегации. В дороге я очень устала и собиралась подняться в свой номер, чтобы лечь спасть, но Виктор Иванович преградил мне путь и сказал, что ждет меня на ужин в холле через пятнадцать минут для знакомства с творческой элитой страны. Я попыталась объяснить, что у меня нет сил, но мои отговорки не принимались. Именитый художник внимательно посмотрел в мои глаза и продолжил: «Тебя же послали за мной следить, вот и следи как положено». Я хотела оскорбиться и вовсе не показываться из своего номера, но Виктор Иванович засмеялся, сказал, что пошутил, а на самом деле просто хотел провести вечер с молоденькой хорошенькой девушкой. Я согласилась и отправилась в номер, чтобы занести вещи. Переодеваясь, я полезла в карман пальто, где обнаружила бумажку, которую получила от супруги художника. На листочке было написано её имя, номер телефона, и просьба позвонить, если появятся проблемы. Бросив бумажку в сумочку, я отправилась на ужин.
За время моего отсутствия Виктор Иванович переоделся в другой костюм. Он выглядел свежим и очень веселым. Протянул мне руку и сказал, что весь вечер будет ухаживать только за мной. В ресторане за роскошным столом нас уже ждала большая компания неизвестных мне ранее людей. В открытые окна было слышно пение птиц. Сентябрь в этом городе оказался невероятно теплым, казалось, лето не собиралось сдавать свои позиции.
Весь вечер я слушала разговоры творческих людей о лессировочных слоях какой-то краски, которые подсвечиваются и позволяют добиваться сложнейших цветовых эффектов и глубины пространства, споры про технику старых мастеров эпохи Возрождения и качество современных водно-дисперсионных красок на основе полиакрилов. Иногда мне сложно было уловить смысл слов, произнесенных за столом, но я сохраняла заинтересованный вид и проявляла доброжелательность. Я попыталась узнать у руководства Союза художников про возможность получить консультацию для оформления регионального отделения, но меня подняли на смех и объяснили, что такие вопросы на съездах не решаются, их обсуждают в рабочем порядке по телефону. После этого я немного разозлилась на Наталью Ивановну, но вспомнила слова мамы и решила насладиться красотой неизвестного мне ранее города, а также теплом уходящего сентября…
Изучив
программку мероприятий, я поняла, что следующий день должен был пройти в режиме совещаний, второй день посвящен экскурсиям по городу, третий и четвертый предназначались для поездки на Таганрогский залив Азовского моря. Вечером четвертого дня мы должны были прибыть в аэропорт для возвращения домой.Несмотря на внушительный объём коньяка, который Виктор Иванович употребил за ужином, с утра он держался молодцом, был гладко выбрит и находился в приятном расположении духа. Мне показались странными опасения его супруги и моей начальницы, поскольку передо мной стоял вменяемый, адекватный человек. Мы приветствовали друг друга и отправились на завтрак, где мой спутник осушил бутылку дорого шампанского, закусив большой порцией омлета. Настроение Виктора Ивановича приобрело игривые ноты, он предложил часок посидеть на совещании, а после вдвоем отправиться погулять по городу. Художник в юности несколько лет жил в здешних местах и хотел убедиться, насколько хорошо он их помнит. Я уточнила насчет экскурсии следующего дня, на что мой собеседник поморщился и ответил, что терпеть не может бродить стадами в сопровождении писклявой тетки. На вопрос, почему экскурсовод должна быть обязательно писклявой, Виктор Иванович ответил: «Поверь, я давно живу на этой земле…»
Из-за разницы в часовых поясах на совещании постоянно хотелось спать. Закрыв на минуточку глаза, мне показалось, я провалилась в глубокий сон, но вдруг услышала голос Виктора Ивановича: «Не спи, солдат, Родину проспишь». Я встрепенулась и стала извиняться. Художник посмеялся надо мной и напомнил про свой план. После первого перерыва мы тихонько решили уйти, но за нами увязались еще несколько художников. Я была в компании пятерых немолодых, но интересных людей. Мужчины дружили много лет, но встречались только на съездах или выставках. Мы отправились гулять по набережной Дона, угощались в небольших кафешках мороженым и вкуснейшим вином, хором пели песню Михаила Шуфутинского «Левый берег Дона», говорили про любовь, творчество и красоту городов, где бывали. Учитывая, что я нигде, кроме родного города, не была, последняя тема для разговора обсуждалась без моего участия. Виктор Иванович предложил посетить небольшой квартал с частными домами, чтобы показать дом, в котором он когда-то жил с родителями. Улица была небольшой, мы быстро добрались до нужного объекта. Архитектура домов меня совсем не впечатлила, но обескуражили грозди винограда, свисающие над их террасами. Я словно прилипла к одному забору и стала рассматривать эту красоту природы, которую видела только на картинке или в телевизоре. Художники попытались узнать причину моего пристального внимания. Я объяснила, что никогда раньше не видела, как растет виноград. Все стали смеяться надо мной, но Виктор Иванович заставил их замолчать. Он сказал, что я выросла на Крайнем Севере, чтобы помочь одинокой маме, рано стала работать, в отпуск никогда не летала, но теперь всем сердцем потянулась к прекрасному. Мужчины извинились, а я была поражена тому, откуда этот напыщенный художник так много знал обо мне. Виктор Иванович подмигнул мне и сказал, что тоже бывает милым. Я еще несколько минут смотрела на сочный виноград и хотела было двигаться дальше, но вдруг молодой хозяин дома, который трудился в сарае и случайно услышал наш разговор, обратился ко мне и спросил: «Хотите попробовать?» Словно мячик, я стала прыгать на месте и хлопать в ладоши. Юноша при мне сорвал самую большую гроздь и протянул её через забор. Я бережно взяла теплые ягоды в руки и предложила за них деньги. Парень нахмурился, ответил категорическим отказом и пожелал увидеть, как цветут персики, по его мнению, это самое красивое зрелище на свете. Я передала гроздь Виктору Ивановичу, попросила парня задержаться и протянула в дар несколько магнитиков, которые мама купила мне в дорогу. Юноша огромными глазами стал рассматривать заснеженные вулканы, изображенные на картинках, стал благодарить за самый необычный подарок в его жизни. Положил магниты в карман, сбегал в дом и вынес небольшой пластмассовый тазик, полный разноцветного винограда. Протянул мне и предложил насладиться ягодой всей нашей компании. Я попыталась отказаться, но потом сдалась и взяла подарок. Мы поблагодарили друг друга за волшебство, парень вернулся в сарай, я предложила спутникам идти дальше, но, увидев их удивленные лица, не смогла сдержать смех…
В конце квартала мы обнаружили колонку с водой, перемыли виноград и решили присесть на лавочку, чтобы передохнуть и попробовать урожай этого года. Виктор Иванович предложил еще немного пройтись, чтобы найти ресторан, который, по его воспоминаниям, был где-то рядом. Когда питейное заведение было найдено, радость охватила нас, поскольку все изрядно проголодались и очень устали.
Целый вечер мы провели в этом чудном месте, расположившись на веранде. Наш стол был завален вкусными закусками, овощами, мясом и виноградом, который оказался очень терпким, поскольку предназначался для изготовления вина. Мы смеялись, шутили и по моим подсчетам выпили целую бочку красного сухого вина. В баре гостиницы мы попробовали коньяк местного производства и разошлись глубоко за полночь.
Следующим утром мне хотелось умереть. Голова кружилась, всё плыло перед глазами, мутило и бесконечно хотелось пить. Взяв себя в руки, я умылась, подкрасила глаза и поплелась в коридор, где меня ждал бодрый, побритый и свежий Виктор Иванович. Он посмотрел на меня, усмехнулся и сказал: «Ну, мать, выглядишь хреново». «Не смешно», – ответила я и предложила купить минералочки в баре. Художник взял меня под руку и сказал, что пойдет меня лечить. В кафе на завтрак заказал омлет и бутылку ледяного шампанского брют. От вида спиртного меня замутило еще сильней. Но знаток ответил, что больному человеку обязательно нужно выпить мекстурки. Я стала отказываться, но Виктор Иванович уже налил игристого в мой бокал. Первый глоток дался мне с трудом, но через мгновение я поняла, что немного прихожу в себя.
Мне хотелось побывать на экскурсии, но убедить художника составить мне компанию так и не удалось. Целый день мы провели порознь. Вместе с участниками съезда я посетила картинную галерею, Дом художников, услышала массу историй создания лучших произведений известных мастеров, несмотря на усталость, испытывала восторг и радость. Виктор Иванович не скучал, судя по его веселому настроению, за время моего отсутствия он смог посетить несколько питейных заведений. Расставаясь перед сном, я обняла художника, пожелала ему спокойной ночи и рассказала, что экскурсовод действительно оказалась писклявой теткой…