Передача лампы

Если бы он не тратил время, если бы он продолжил практиковать свидетельствование — сорока восьми минут достаточно. Тот, кто может быть свидетелем непрерывно сорок восемь минут, безо всякой передышки, — тот вышел за пределы системы тело-ум. Теперь он может жить, но он живет практически над своим телом, не внутри него.

Вот здесь с тобой случается то, что ты забываешь о своем теле, ты забываешь о своих гормонах, таблетках, обо всем остальном; ты становишься настолько безмолвной, настолько умиротворенной, настолько созвучной мне. Если ты сможешь оставаться такой и после, воздействие не проявится; если ты сможешь оставаться такой весь день, воздействие не проявится.

Но по старой привычке мы незамедлительно возвращаемся назад — становимся отождествленными с телом, и тогда все, что чувствует тело, мы полагаем, что чувствуем мы. Теперь мы утратили разделение.

На самом деле, вы знаете, что чувствует именно тело. Когда вы чувствуете жажду, будет немного странно говорить каждый раз: «Я полагаю, я наблюдаю, что тело чувствует жажду». Ваша семья и люди начнут сердиться на вас, будут говорить: «Хватит нести эту чепуху; просто скажи, что хочешь пить».

Но вашему внутреннему «Я» следует помнить, что вы всегда свидетель, вы никогда не чувствуете; тело чувствует, а вы наблюдаете, вы как зеркало. Тело чувствует — зеркало отражает, но отражение не меняет зеркало, оно не оставляет на зеркале никаких следов. Зеркало остается чистым.

У вас могут быть серьезные проблемы с телом, но, тем не менее, вы сможете оставаться невозмутимым и спокойным. Вы знаете, что есть проблема и есть боль, но вы сами просто наблюдатель.

Научитесь искусству наблюдения, и вы научитесь всей религии, которая есть.

Ошо, пробуждение больше кажется процессом, чем вспышкой переживания, похожей на единичный удар молнии, как это часто описывается в дзенских историях.

Не мог бы ты рассказать больше о разных путях, которыми гость подходит к порогу человека?

Это может произойти и так, и этак. Все зависит от того, какой метод вы используете. Есть постепенные методы, при которых просветление приходит очень постепенно, по частям. И есть внезапные методы, при которых ничего не случается годами; и вдруг резко однажды утром вы пробуждаетесь, как от вспышки молнии.

Как результат этих двух вариантов — а есть только две возможности — у дзен возникли две школы. Ты осведомлен только о внезапной школе, потому что я продолжаю рассказывать вам истории внезапной школы по той простой причине, что у постепенной школы нет историй. Просветление случается, но нет ничего, что бы оставило историю. Даже человек, с которым происходит постепенное просветление, не уверен до конца, что процесс завершен, пока его мастер не скажет об этом.

Что-то вроде этого. Если поставить две бочки: одну — с кипящей водой, а другую — с обычной холодной водой, которая медленно нагревается, стоя на огне… Если вы бросите лягушку в кипящую воду, она просто выпрыгнет оттуда. Если вы положите ту же лягушку в воду, которая нагревается постепенно, которая в какой-то момент закипит, лягушка может там обосноваться. Там уютно, тепло и хорошо, и теплее становится так незаметно, что она не улавливает разницы.

Но приходит момент, когда вода закипает, и бедная лягушка кипит, но не может прыгнуть. От теплой до кипящей воды изменения происходили настолько медленно, что бедная лягушка не смогла уловить разницу.

Ситуация аналогичная… Есть методы постепенного просветления: випассана — метод постепенного просветления. Изменения будут происходить медленно-медленно; вы будете чувствовать их все больше, и больше, и больше. Коан— метод внезапной школы. Методы внезапной школы творят прекрасные истории.

Например, одному из великих мастеров, Ринзаю, дали знаменитый коан «звук хлопка одной ладони». Он медитировал над ним; он изыскивал что-то и шел с этим к мастеру. И мастер, уже только видя его лицо, говорил: «Нет-нет! Исчезни! Медитируй, не трать время зря». Он даже не хотел слышать, что он пришел с результатом.

И Ринзай снова шел назад и садился в своей бамбуковой роще медитировать. Опять не то. Так случалось каждый раз.

Один раз он настоял, он сказал:

— Ты должен выслушать меня. Я слышал его! А ты просто смотришь на меня и даже не разрешаешь мне войти в комнату. Ты говоришь: «Нет-нет, просто иди и медитируй. Не трать время зря». Но это уже слишком. Я медитировал месяцами. Я должен это сказать.

— Хорошо, скажи, что ты обнаружил, — ответил мастер.

— Сидя в бамбуковой роще, я слышал, как ветерок, проходя через бамбуковые стебли, издает прекрасный звук. Это он и есть, — и он не надеялся, что…

Мастер так сильно ударил его по лицу, что он напрочь забыл и о бамбуковой роще, и о медитации, и о звуке хлопка одной ладони. И мастер спросил:

— Ты услышал звук хлопка одной ладони?

— Это был звук хлопка одной ладони? Ты ударил меня, — сказал Ринзай. — Если это тот самый звук, зачем надо было просто так месяцами томить меня?

— Это не тот звук. Это награда за твое требование потратить напрасно мое и твое время. Теперь исчезни и медитируй. Найди его.

Это было очень оскорбительно. Ринзай получил хорошее образование, был вхож в королевскую семью. С великой решительностью он вернулся и сел в своей роще. Он сказал: «Я не сдвинусь с места, пока не услышу его».

Проходили дни за днями. Мастер поинтересовался: «Где Ринзай? Я не вижу его, и он не приходит ко мне докладывать».

Все сказали: «Он сидит в своей бамбуковой роще».

Мастер пошел туда, встряхнул его. И он сказал, не открывая глаз: «Не беспокой меня». И он сказал: «Не беспокой меня» с лицом, наполненным такой тишиной, как если бы он был изваянием Будды!

— Открой глаза и слушай. Я твой мастер.

— Забудь об этом, — ответил Ринзай.

— Как насчет того коана, который я тебе дал?

— Какого коана? Я ничего не помню. Не беспокой меня, пожалуйста, кем бы ты ни был.

Мастеру пришлось разбудить его, заставить открыть глаза.

Он посмотрел на мастера так, будто он смотрел на незнакомца, на кого-то, кого прежде никогда не видел.

— Кто ты? — спросил он у мастера.

— Теперь ты его услышал. Пойдем со мной.

— Кто ты такой, и куда ты забираешь меня? Я получал такое наслаждение. Не было руки, и не было звука, была просто тишина.

— Эта тишина и есть то, что мы называем звуком хлопка одной ладони. Ты услышал его, и ты услышал его настолько глубоко, что забыл даже меня.

Он отвел Ринзая обратно в монастырь, представил его всем монахам со словами: «Он услышал его».

Когда кто-то слышит, он не приходит докладывать, потому что о чем докладывать? Звука нет. Человек настойчиво пытается услышать звук хлопка одной ладони, но приходит момент — человек устает и совершенно забывает о руке, о звуке, и царит тишина. Не возникает даже желания или мысли доложить.