Передача лампы

Он ответил: «Похоже, случится как раз то, о чем ты говорил в тот день. Приближается смерть. Я могу слышать ее шаги. Жизнь ускользает из моих рук. И, пожалуйста, прости меня за мою злость. Ты был прав. Вся моя эрудированность бесполезна. Если бы я послушал тебя, даже восьми лет было бы достаточно, чтобы медитировать, стать осознанным, и сейчас я не был бы опечален приближением смерти, я был бы полон трепета, что приближается самое великое переживание в жизни — смерть — и я буду наблюдать это. Но не думаю, что я смогу. Я потеряю сознание. Я уже теряю сознание, я становлюсь все более и более сонным».

Я сказал ему: «Постарайся запомнить, по крайней мере в следующей жизни, не следует слишком сильно утруждать себя излишними знаниями — чтобы просто произвести на людей впечатление. Существенного очень мало, и, если ты сможешь понять существенное, твоя жизнь будет триумфом, победой».

Глава 41 Соль земли

Ошо, я всегда чувствовал к тебе большую любовь за Иоанна Крестителя. Похоже, что человек, которого считают пророком, который возвестил о приходе Иисуса, был более значительной фигурой, чем сам Иисус. Не мог бы ты разъяснить?

Об Иоанне Крестителе известно немного. Его затмили Иисус Христос и христианство. Он, безусловно, был более сильный и значительный революционер, чем сам Иисус.

Очень жаль, что иудеи не будут говорить о нем, потому что он провозглашал, что старый иудаизм подошел к концу и новая весть уже в пути.

Это старый способ сказать, что он объявил о том, что готовит почву для нового мессии.

Символы меняются с течением времени, но если говорить об этом человеке, то будет точнее и правдивее сказать, что он готовил почву для новой вести, не для нового мессии, и доказательство тому существует.

Я буду говорить об этом.

Иудеи в силу обстоятельств не уделяют внимания Иоанну Крестителю. Он провозглашал смерть старого и рождение нового, которое не может пощадить действительно старое, ортодоксальное, традиционное.

Христиане пренебрегли им по другой причине: он крестил Иисуса, приобщил его к религии. Христиане не хотят упоминать тот факт, что у Иисуса был мастер, потому что это снижает статус Иисуса в глазах христиан — единородному Божьему сыну никакой мастер не нужен, он рожден мастером, и он рожден с вестью. Поэтому если об этом и упоминается, то упоминается лишь о том, что Иоанн Креститель инициировал Иисуса.

Это отвратительно, что они много не говорят о мастере своего мастера. Они поднимают такой шум вокруг распятия Иисуса. Вся их религия основана на распятии Иисуса; если бы он не был распят, христианства бы не было вообще. Но они не говорят о том, что Иоанн Креститель был обезглавлен.

Ни иудеи не обращают никакого внимания на то, что был убит человек. Они были довольны этим, потому что он провозглашал смерть старого.

Ни христиане не заинтересованы в нем, потому что он не был христианином. Он посвятил Иисуса в иудаизм, не в христианство.

А этот человек, должно быть, обладал такой невероятной харизмой, что даже такой человек, как Иисус, почувствовал желание стать его учеником.

Тысячи людей были крещены Иоанном. Должно быть, он был окутан магией волшебства, и в то же время он был очень скромным человеком — потому что не объявлял себя мессией. Этот момент нужно запомнить. Невероятная красота… у него были все качества, чтобы назвать себя мессией. Он влиял на людей больше, чем Иисус.

Иисус был распят иудеями, потому что он говорил — говорил против их понимания Бога, говорил, что он единородный Божий сын. Он утверждал то, что не мог доказать, и еще утверждал, что он долгожданный мессия. Иудеи ждали спасителя со времен Моисея.

Иоанн Креститель был харизматической личностью. Он мог бы провозгласить себя мессией, единственным единородным сыном Божьим, но он был скромным человеком. Он ничего не провозгласил. Наоборот, он просто сказал: «Я прокладываю путь для прихода нового мессии».

В психологии евреев никто никогда не будет принят как долгожданный мессия. На это есть очень веская причина. Евреи слишком сильно страдали.

Сначала они страдали в рабстве в Египте… Эти огромные пирамиды, которые вы видите, даже наука считает, что сделать такое невозможно — четыре тысячи лет назад, такие большие каменные глыбы — это невозможно, потому что не существовало настолько мощных грузоподъемных кранов, не существует их и сегодня; и эти впечатляющие камни, огромные камни тащили на высоту человеческие существа. Каждый камень уносил сотни жизней. Эти пирамиды были построены не египтянами, они были возведены для египетских царей и цариц, но они были построены евреями, находящимися в рабстве; они тащили эти камни, солдаты на лошадях постоянно хлестали их, чтобы они не чувствовали груза. А если кто-то падал и умирал, его незамедлительно заменяли другим евреем.

С тех самых дней евреи страдали. Сорок лет блужданий в пустыне с Моисеем в поисках места, в конце концов они обосновались в Израиле — который назывался в те дни Иудеей, но она сразу же была захвачена римлянами. А римляне были не менее жестоки, чем египтяне, возможно, даже более жестоки.

Иоанн Креститель не был убит евреями, потому что он никогда не провозглашал себя мессией, но они и не могут принять никого как мессию, потому что это их единственная надежда. А когда люди находятся в великом страдании, надежда действует как невероятная помощь: это должно быть далеко, но не слишком далеко, не за пределами досягаемости. Это должно оставаться в пределах досягаемости, но между тем, когда вы движетесь к нему, также двигаться, удаляясь. Оно всегда остается в пределах досягаемости, но вы никогда не достигнете его.

Поэтому евреи надеялись. Все их надежды возлагались на приход мессии, на то, что он избавит их от всех страданий.

Но они не могут никого признать как мессию. Во-первых, потому что никто никого не может избавить от страданий. Так что другим может казаться, что прогулки по воде — это чудо, но евреи не ждали мессию, который будет ходить по воде. У них была глубокая надежда на мессию, который заслонил бы их от боли и муки, от всех их страданий; не на кого-то, кто поднимает одного человека из могилы, — это не имеет значения. Все это лишено смысла, так как не оправдывает их надежды.

Во-вторых, признание кого-либо мессией значит, что теперь надежды нет. Этот человек, безусловно, своего рода волшебник: он превращает воду в вино, ходит по воде, кормит сотни людей двумя буханками хлеба, воскрешает человека из мертвых, исцеляет нескольких больных людей. Но если он мессия, как насчет их многотысячелетних страданий и мучений? Теперь даже с надеждой покончено. Мессия пришел, и мессия обманул их надежды.

Вместо того чтобы видеть, как мессия рушит их надежды, они предпочли, чтобы мессия был распят — чтобы оставить надежду в живых.

Никого не интересует психология евреев. Они не были жестокими людьми, они не жестокие люди. Они никого не истязали.

Почему вдруг они ополчились против Иисуса? — Он разрушал их надежду, а это все, что у них было: никакой радости в их жизни, никакой свободы в их жизни, только надежда, что однажды все эти страдания закончатся. Эта ночь не может длиться вечно; придет рассвет, придет мессия и освободит богоизбранный народ, евреев.

Они не могли принести в жертву эту надежду. Эта надежда была таким облегчением и утешением, эта надежда была их единственным будущим.