Перегрин

— Откуда ты знаешь, когда взойдет луна? — спросил он.

— У меня были хорошие учителя, — ответил я просто, иначе бы центуриону пришлось долго слушать неправдоподобную историю.

— Вижу, ты слишком умный! — раздраженно произнес Фест Икций.

— Умные подчиненные помогают своему командиру продвигаться по службе, — поделился я жизненным наблюдением и напомнил: — Тебя ведь раньше не приглашали на совещания к проконсулу. Еще пару раз проявишь себя, как сегодня днем, и станешь центурионом легионеров или даже префектом каструма.

Префект каструма — это третий по старшинству пост в легионе, максимум, до чего мог дослужиться выходец не из сословия патрициев или всадников.

Видимо, я угадал заветную мечту старого вояки, потому что он покровительственно похлопал меня по плечу и сказал:

— Ладно, умник, сделаю по-твоему. Иди отдыхай.

В дозорные он определил почти половину своих подчиненных, так что мой совет сделал легче жизнь лишь половине велитов и гребцов. Впрочем, меня чужие проблемы давно уже не интересуют. Главное, что я смог устроиться на палубе у бака и покемарить несколько часов до восхода луны. Впрочем, заснул не сразу. Долго ворочался, прикидывая, а не свалить ли со службы, если удастся с захваченными трофеями добраться до Мизена и продать их по хорошей цене? Как-то меня не впечатлила служба рядовым бойцом, даже на двойном окладе, если еще получу его.

Разбудили меня сразу после восхода луны. Она была полной, только вчера начала стареть, и светила ярко. Местность вокруг была высеребрена. Фантастический пейзаж. Сразу вспомнил черно-белые фильмы и загрустил потому, что еще помню, что это такое, а пора бы забыть, давно пора.

На баке стоял Фест Икций, смотрел в сторону горы, ожидая нападения оттуда, а потом повернулся ко мне и спросил:

— Выспался?

— Не совсем, но для боя хватит, — ответил я и сам задал вопрос: — А ты не спал?

— Нет, — сказал он.

— Зря. Командир должен доверять своим подчиненным, — поделился я опытом.

— Откуда тебе знать, что должен знать командир?! — произнес центурион снисходительно.

— Когда-то давно, в другой жизни, командовал конной илой, — признался я.

Фест Икций решил, что про другую жизнь я говорю иносказательно, и поинтересовался:

— И почему ты убежал от той жизни?

Пришлось сочинять на ходу:

— Убил в честном поединке одного мерзавца. Его отец, очень богатый и влиятельный человек и такая же сволочь, как и сын, добился постановления о моем аресте и привлечении к суду за подлое убийство. Я не сомневался, какое решение вынесет суд, поэтому предпочел перебраться на чужбину, где он не сможет меня достать.

Выросшие в бедных семьях запросто верят в подлость богачей и продажность судов, даже когда сами становятся богатыми судьями. Фест Икций не был исключением.

— В армии ты под защитой всей Римской республики, — заверил он.

— Поэтому и поступил на службу, — соврал я.

— Ладно, пора построиться на берегу, — решил центурион.

— Если нападут вдоль берега, то только со стороны холма, — подсказал я. — Со стороны горы получили и больше не сунутся.

— И без тебя знаю! — раздраженно произнес Фест Икций.

Я решил больше не напрягать самолюбие великого полководца, молча отошел на левый борт, откуда удобнее будет отбивать атаку противника.

Центурион спустился на берег и построил свой маленький отряд так, чтобы перекрыть проход по берегу со стороны холма. На этот раз он додумался положить в нескольких метрах от первой шеренги три небольших, срубленных дерева, на которых оставили ветки с листьями, а в промежутки между ними перекатили два валуна полуметровой высоты. Какая-никакая преграда для лошадей.

Атака началась примерно через полчаса после восхода луны. На этот раз атаковали с трех сторон, хотя со стороны долины, скорее, была имитация для отвлечения внимания. Не такие уж и дураки нумидийцы, чтобы лезть на частокол, когда есть более слабые места. По берегу реки тоже попытались зайти и напасть с четвертой стороны, и шли от холма, как я и предсказал. К сожалению для Феста Икция, их отпугнули стоявшие на валу легионеры, бойцам с либурны не довелось проявить свое лучшие качества. Бой был яростный и короткий. Поняв, что их ждали, что легкой победы не будет, нумидийцы быстро выдохлись и откатились. Наш центурион опять позже всех понял, что можно отпустить солдат отдыхать, заставил нас бодрствовать до рассвета.

Высланные утром во все стороны конные разъезды вернулись к обеду и доложили, что враг исчез. По крайней мере, в радиусе километров пятнадцать нет ни одного крупного отряды, только небольшие группы всадников, которые, скорее всего, остались наблюдать за нами. Квинт Цецилий Метелл составил победную реляцию и отправил ее вместе со штабным офицером в Рим на либурне, чему я обрадовался больше, наверное, любого из членов экипажа.

20

Цецилия, как обычно, сидела в одеянии матроны-вдовы возле входа в лупанарий. Мне кажется, без нее из этой кривой улочки без названия сразу бы исчезла душа. К моему удивлению, бандерша отнеслась ко мне спокойно.

— Чего заявился?! Хочешь еще одну мою девицу украсть?! — поинтересовалась она не без ехидства.

— Мне проблем с одной за глаза хватает! — ответил я. — Сына твоего ищу. Где он обитает?

— Иди на Марсово поле, он там сегодня. Вербовщики набирают солдат, а он помогает, — ответила Цецилия.

Пока что Марсово поле — это в первую очередь поле, точнее, луг, предназначенный для военных и спортивных мероприятий. Жилых домов и храмов здесь мало. Большая часть зданий служебные. Римляне приходят сюда, чтобы погулять на природе, позаниматься спортом, себя показать и на людей посмотреть, а весной и осенью еще и завербоваться в армию.

Впрочем, вербовщики появляются здесь в любое время года, даже зимой, когда военные действия вести не принято. Как только какому-то легиону по разным причинам потребовалось пополнение, командование посылает в столицу специальных людей, которые ставят на Марсовом поле палатки и начинают прельщать неокрепшие умы. Такие находятся всегда. В основном это парни из деревень, младшие сыновья, которым светило всю жизнь батрачить на старших братьев, или римская беднота, у которой выбор был между низкооплачиваемым тяжелым трудом, смертью от руки палача за воровство или почетная в бою. Чем последняя лучше предыдущей — не знаю, но пока что римляне предпочитают умирать на поле боя, а не на плахе. Со временем они исправятся.

В легион брали только граждан республики и обязательно здоровых во всех отношениях, в том числе и рослых по нынешним меркам, не ниже метр семьдесят два. Остальных только во вспомогательные войска. Грамотным, а таких среди бедноты было мало и в солдаты они шли редко, могли сделать скидку по здоровью и росту, потому что зачисляли в штабные писари, которые по идее должны были быть в каждой центурии, но по факту имелись лишь в каждой манипуле. Прошедших отбор собирали в партии под командованием легионера, выдавали проездные деньги и отправляли к месту службы.