Переиграть войну! Пенталогия

Подойдя к пленному, я хлестко, с оттягом, расслабленной кистью ударил немца по ребрам. Он взвыл и попытался брыкнуть меня ногами, чем еще больше усилил боль в напряженных межреберных мышцах. Глухо охнув, он повис на крюке. Кивком предложив Тотену продолжать, я отошел на пару шагов.

– Woher kommen Sie? Nennen Sie das Dorf, die Stadt? [18]

Немец продолжал молчать.

Еще один хлест по ребрам. Вой.

В задумчивости отойдя на пару шагов и разглядывая немца, я машинально начал напевать одну из своих любимых песенок:

18

Откуда вы прибыли? Название поселка или города? (нем.).

Котт schliefi die Augen glaube mir

Wir werden fliegen ubers Meer

Ich bin nach Deiner Liebe so krank

Die sich an meinem Blut betrank. [19]

Пленный вздрогнул и пристально уставился на меня. Не знаю, что он там подумал, наверное, решил, что я кровавый маньяк.

– Алик, переведи оберпионеру Штрауссу, что это гестаповцы приезжали к нам, в НКВД, на стажировку, а не мы к ним… – Я решил еще немного подавить на пленного без применения физического насилия.

19

Приходите закрой глаза, поверь мне.

Мы будем летать над морем.

Мне так надоела ваша любовь.

Напиваясь на моей крови.

In Extremo «Vollmond».

Алик послушно перевел.

– Кстати, герр Штраусс, а вы знаете, какое у этого милого переводчика прозвище среди своих? Переводи, Алик, не тормози. Тотенкопф!

Тотен поперхнулся, а Фермер в углу неопределенно хмыкнул, скорее всего, он несколько обалдел от моего творческого подхода.

– Итак, вы будете отвечать, Штраусс, или предпочтете, чтобы в письме вашим родным было написано: «К сожалению, голову вашего сына мы так и не нашли… А тело было опознано по прибитому к грудной клетке большим ржавым гвоздем жетону»? – «О боже, что же я несу!» – возникла в голове мысль.

Но после перевода последней фразы немец открыл рот и «запел». Алик только и успевал переводить. «Да, надо учить немецкий, а то вообще ни черта не понимаю, – пронеслось в голове, – а то английский – в совершенстве, поиспански – могу читать и худобедно объясняться, а понемецки – только понимать отдельные слова. Да и то, разборчиво напечатанные».

Далее, чтобы не утомлять читателя иностранным языком, приведу уже перевод беседы:

– Мы приехали из Zaslavl.

– С какой целью?

– Нашему сто семьдесят третьему отдельному саперному батальону приказали привести в порядок Старую Дорогу (шоссе Молодечно – Минск). Местные жители сообщили, что здесь мы можем достать Terpentin. [20] (Тотен не знал этого слова, но я, как химикорганик по первому образованию, знал.) Он нам нужен для проведения покрасочных работ. Лейтенант Баер, он ехал в первой машине, для охраны взял с собой все наше отделение. Мы также должны были установить возможность использования этой смолокурни для нужд наших войск.

20

Скипидар ( нем.).

– Когда в части ожидают вашего возвращения?

– Не раньше восемнадцати нольноль.

Я бросил взгляд на часы, стрелки показывали половину второго.

– Какие еще ваши подразделения находятся в командировках? – Я поймал вопросительный взгляд командира и сделал ему успокаивающий жест рукой. Мол, все в порядке.

– Господин офицер, я всего лишь солдат… – Казалось, что этот долговязый немец сейчас заплачет.

– Sie lugen! Antworten! [21] – гаркнул я, использовав почти весь свой небогатый словарный запас.

21

Вы врете! Отвечайте! ( нем.).

Немец вздрогнул и продолжил:

– Я не знаю, господин офицер, я правда не знаю! Я только слышал от приятеля из второго взвода, что завтра они должны поехать в поселок Boubli, чтобы подлатать там мост. Он говорил, что его немного повредили во время наступления – местами сожгли настил, а потом повреждений добавили проходящие колонны. И еще он говорил, что они там будут осматривать бетонные укрепления русских.

Я бросил выразительный взгляд на Фермера.

– Как зовут командира этого взвода?

– Оберлейтенант Бронски.

Повернувшись к командиру, я спросил:

– Саш, вы еще его потеребите, а то я чтото подустал, да и в деревню собираться надо, за хавчиком.

– Да, конечно, иди. Неплохо у тебя вышло для первого раза.

На дворе Бродяга заканчивал доделывать фугасы. Увидев меня, он махнул рукой, подзывая:

– Тоша, ну как там успехи?

– Все путем. Раскололся. Но вот связанных бить не могу, не мое это.

– «Надо, Федя. Надо!» – процитировал Бродяга старую комедию.

– Да знаю, что надо, но воротит. Но я его и так уболтал. Да, чуть не забыл, как ты думаешь, в чем мне в деревню пойти? В «камке», я думаю, не стоит.

– Точно, не стоит. О, я, когда с рацией возился, на чердаке хламиду холщовую нашел. Она немного смолой заляпана, так я думал как растопку использовать. Сходи возьми.

В сарае я встретил Люка, который, следуя старому солдатскому правилу, отдыхал – пока можно.

– Ну что там слышно? – поинтересовался он.

– Немца разговорили.

– И что сказал интересного?

– До вечера их не хватятся.

– Эт хорошо. Эт приятно. Работать когда будем?

– Я думаю, вечерком. Сначала с окруженцами вопрос решить нужно.

– А чего там решать. Их обучить мальца, и в бой.

– Не все так просто. Они по уставу партизанить могут только в самыхрассамых случаях.

– Дикие люди – дети гор!

Определенно мои друзья – большие поклонники Гайдая.

– А ты что делать собираешься? – продолжил Люк.

– В деревню с Казачиной пойдем. За хавчиком. Вот только на что менять – ума не приложу.

– А на это! – В руках у Люка появились старомодные наручные часы.

– Откуда дровишки?

– Да еще вчера, когда тех немцев прятал, – с документами отжал. Не с ДжиШоком же на руке рассекать.

– Верно. Угости сигаретой, я свои в штабе оставил.

Мы закурили Санин «Беломор». Не удивляйтесь, он всегда его на выезды берет. Привычка такая у человека.

– Ты как себя чувствуешь? – вдруг спросил Люк. – Не кошмарит?

– Нет. А что, должно?

– Вообщето да… У нас с командирами всетаки опыт какойникакой есть, а вот вы…

– Знаешь, Саня… Если честно, я пока не очень въехал. Иной раз мозгом понимаю, что это не игра ни разу, а вот не страшно пока. И немцы зарезанные ночью пока не приходили.

– Повезло. Мне мой первый «дух» года три снился… Ну, поживем – увидим…

Потом я искал упомянутую Бродягой «хламиду». Нашел. Да, если это – «немного смолой запачкано», то я – Дэн Сяопин! Ну, ничего, издалека, может, за крестьянина сойду. Поменяв куртку на это «нечто», я задумался о штанах. Мои понтовые «немецкоспецурные» брюки плохо гармонировали с остальным нарядом. О, есть идея! У меня в бауле треники лежат. «Пумовские», темносиние. Так, и ботинки на кроссовки махнуть надо.