Переиграть войну! В «котле» времени.

– Ой, панове официры, доброго вам дня. На тот берег вам? А бумага е? Папирен, я говорю…

«От те нате, пропуск нужен. Интересно, право слово». Я слез с мотоцикла и, достав из кармана зольдбух покойного ефрейтора, чей автомат висел у меня на плече, взмахнул им в воздухе, произнеся:

– Фельджандармери! Шнелле, шнелле!

Видимо этот хмырь уже знал, чем занимаются жандармы, поэтому он не стал задавать лишних вопросов, и пошел поднимать слегу, служившую шлагбаумом при въезде на паром. Походка у него была странная, какая-то развинченная, что в сочетании с его обликом сильно пьющего механизатора давало странный визуальный эффект. Почему-то мне на ум пришел старый анекдот про «да, какой же ты гей?», но момент был совершенно не подходящий для воспоминаний, поэтому я махнул Люку рукой, предлагая ему загонять мотоцикл на паром.

Река, а это была Вяча, в этом месте разливалась и была шириной метров пятнадцать, с сильно заболоченными берегами, поэтому здесь и поставили паром, вытаскивать телеги и машины из топкой грязи местным жителям, как видно, было не с руки.

Паромщик закрутил рукоятку лебедки, изредка бросая в нашу сторону хмурые взгляды. Как я тебя понимаю, мужик, таскать паром с похмела - не лучшее времяпрепровождение. Я закурил, и, подойдя к хлипкому ограждению, стал молча смотреть на бегущую за бортом воду. Да моего слуха донеслось бормотание паромщика.

«… падла ментовская. Раньше жизни не было и тут снова… Штоб вам всем пусто было!»

Продолжая курить, я со скучающим видом, «мазанул» взглядом по паромщику. Вот это да! Такой ненависти во взгляде я давненько не видел. Похмельный хмырь только что дырку в нашем сержанте не прожег! «Он его узнал!» - пронеслось у меня в голове. «Ну да, походка его странная… Он что же, из этих? Вот это да! Что делать будем?» - как в калейдоскопе сменяла одна мысль другую. Швырнув окурок за борт, я с ленцой подошел к Люку и ленива, через губу произнес по-английски:

– Man, this fagot knows our cop! We're in a big trouble!

И шепотом добавил для Дымова, уже по-русски:

– Леха, сиди спокойно… Этот хмырь тебя срисовал! Посмотри аккуратненько, без паники, может, и ты его узнаешь?

До противоположного берега оставалось метров пять, когда к существующей проблеме добавилась еще одна - на дороге, сбегавшей к реке, показался такой же, как у нас «БМВ» с коляской. И у троих, восседавших на нем немцев тоже были горжетки полевой жандармерии!

«…..» - на протяжении секунд пяти в моей голове не возникло ни одной цензурной мысли. Я хлопнул Люка по плечу, и сказал, нет, прошипел:

– Саня, что делать будем?

– Валить всех! Паромщик - твой!
– и Сашка, подхватив свою винтовку, опустился на одно колено, прячась от немцев за мотоциклом.

На секунду замешкавшись, я сделал шаг по направлению к паромщику - «уголку», однако тот, непонятным мне образом поняв, что ничего хорошего его не ждет, заверещал «Памагите! Панове официры!» и сиганул в реку. Немцы на берегу, услышав крик и заметив фонтан брызг, остановили мотоцикл, заинтересовавшись происходящими на пароме безобразиями. К счастью, день уже клонился к вечеру и солнце било немцам в глаза, так что ничего внятного они пока не рассмотрели.

– Люк, у них пулемет!
– крикнул я, заметив торчащий из коляски характерный кожух.

– Вижу! Не ори под руку.
– Спокойно ответил Саша.

– Зельц, давай к лебедке! Едем назад.

– Не пори горячку, от пулемета мы не убежим… Лучше поддержи огоньком… - Вот что значит опыт! У меня адреналин только что из ушей не тек, а Люк спокойно выцеливал немцев.

– Поехали!
– и хлесткий выстрел маузера поставил точку в разговоре.

Щелкнув предохранителем, я вскинул автомат к плечу и дал две короткие очереди в сторону мотоцикла. Никуда я, естественно не попал, да и не ставил я перед собой такой задачи. Прижать немцев! Вот что я должен сейчас делать. Дать возможность Сашке спокойно стрелять, вот и вся задача! Еще один выстрел - и немец, сидевший за рулем, завалился на убитого пулеметчика. Третий попытался спрыгнуть с мотоцикла, но зацепился ногой, и пуля ударила его под левую лопатку.

– Зельц, крути, давай!
– крикнул Люк Дымову, так и не успевшему выбраться из коляски.

Я метнулся к лебедке, и принялся остервенело крутить рукоять. Минута - и паром ткнулся в берег. Пока Дымов с Люком аккуратно сгружали наш мотоцикл, я бегом поднялся на кручу. Люк сработал на все сто - ни одного живого противника у мотоцикла не было.

Мне пришла в голову интересная, как мне показалось, идея. Отцепив застрявшую ногу немца, я свалил труп на землю. Так, теперь черед водилы - немного повозившись, мне удалось перевалить его в коляску, поверх пулеметчика. Тут и наши поднялись по дороге.

– Ты чего возишься? Садись, давай и поедем!

– Поедем на двух мотоциклах, может, запутаем…

Я наклонился к трупу немца и вытащил из нагрудного кармана зольдбух и еще какие-то бумажки. Вот что странно, до того, как началась пальба, мои колени тряслись как у человека танцующего чарльстон, но сейчас, я, удивляясь самому себе, действовал быстро, но спокойно и уверено. Сунув документы убитого за пазуху, я скинул с плеча ППД и дал короткую очередь в затылок трупа. Какие-то теплые капли упали мне на лицо… «Что это, дождь, что ли начался?» - подумал я. Провел рукой по лицу. На ладони - кровь и еще какие-то неаппетитные ошметки. «Мозги?» - стараясь не обращать внимания на тошноту, вдруг подступившую к горлу, я полез в седло.

– Скоро ты там?
– выстрел на том берегу реки прервал Сашу.

Несколько вооруженных человек бежали к переправе, а из воды как раз выбирался паромщик, о котором в суматохе мы совсем забыли.

– Саня, уходите на север, я прикрою!

– Хрен тебе! Вместе поедем!

– Этот урка узнал Зельца, я его из пулемета попробую достать.

– Лучше из гаубицы… - хмыкнул Люк, скидывая винтовку.
– Езжай, давай!

Паромщика и наших преследователей разделяло всего несколько шагов, когда карабин в руках Люка веско рявкнул. Паромщик повалился ничком, а наши преследователи поспешно залегли.

– А теперь - ходу!
– и Люк закинул снайперку за спину.

Как мы неслись! Если бы еще неделю кто-нибудь сказал, что я буду нестись по разбитой песчаной дороге на незнакомом мотоцикле со скоростью полсотни километров в час и при этом посматривать по сторонам - я бы не поверил. Минут за десять мы доехали, да что там доехали - долетели, поскольку мотоцикл иногда совершал такие прыжки на ухабах, что я с трудом удерживался в седле, до следующей крупной деревни. Чуть снизив скорость, мы проследовали дальше на севере, все больше отрываясь от возможной погони. А еще километра через три дорога закончилась, уперевшись в проселок идущий с запада на восток.

Я притормозил рядом с Люком, который уже доставал из кармана карту.

– Тох, не мешай. Лучше немца поправь, а то последнего потеряешь.
– Отмахнулся от меня Люк.

Действительно, во время нашей гонки один из трупов свалился с коляски, и теперь волочился за ней. Сглотнув внезапно ставшую густой слюну, я подошел, чтобы погрузить тело обратно. Лучше бы я этого не делал! Не знаю, сколько немец проволочился по дороге, но зрелище было настолько неприятным, что пришлось избавиться от остатков обеда прямо на обочине.