Перекрестье. Исконный Шамбалы

Убрав в сейфе, Минос принялся за стол, тщательно наводя порядок в каждом отделе. Этот лёгкий труд помог ему вновь сосредоточиться и спокойно проанализировать ситуацию. Теперь стало вполне очевидно, что работал профессионал высокого класса. Он перебрал в памяти всех своих бывших коллег. Но все их «заморочки» он знал назубок. Так виртуозно никто из них не мог провернуть дело, тем более что тут были и спецоборудование, и хитрые «сюрпризы». Нет, тут побывал настоящий спец, спец из элиты спецов. А таких можно найти только в сферах высшей политики. Значит, это люди Лорда. Больше некому. А если это люди Лорда, то жить полковнику оставалось ровно столько времени, за сколько они сумеют расшифровать его личный код к доступу информации на дискетах. «Печально, но факт, — размышлял Минос. — Хотя какой к чёрту факт! Это всего лишь одно из вероятных предположений. Факт лишь в том, что дискеты пропали. И всё». Он вновь попытался себя успокоить. Перед ним с новой остротой встал извечный шекспировский вопрос, но на сей раз с холодным привкусом смерти: «Быть или не быть? В конце концов, всё когда-то кончается на этом свете, — с грустью подумал он. — Даже собственная жизнь».

Минос решил не докладывать пока Лорду об этом инциденте, а подождать его реакцию. Если тут побывали люди Лорда — полковнику будет однозначно конец. «А если не его?» Эта шальная мысль воодушевила Миноса, хотя и казалась довольно-таки призрачной и невероятной. И всё же. Если кто-то вёл свою игру, значит, у него оставался малюсенький, крохотный, но ШАНС. Следовательно, при любом раскладе ему лучше не высвечиваться и поддерживать воспалённое воображение Кроноса. А там видно будет. С этим твёрдым решением он и покинул свой бункер.

¶¶¶

Кронос был сильно напуган таким дерзким покушением на его «неприкасаемую» особу. Он немедленно активизировал все силы. Приезд Чики во всеоружии (с метательными ножами, с которыми он никогда не расставался) вызвал целый переполох среди охраны. Чика давно стал ходячей легендой «полного беспредельщика». Одно упоминание его имени пугало всех, не говоря уже о личном посещении данной персоной «Олимпа».

Кронос держал Чику постоянно при себе, опасаясь нового неожиданного нападения. А когда приехали Тремовы, он тайно поместил его в соседнюю комнату, дабы верный пёс всегда смог подоспеть на помощь Хозяину. На встречу были приглашены «смотрящие», которые внимательно следили за поведением Тремовых во время беседы. Кронос бесцеремонно начал разговор, «наезжая на Близнюков по-понятиям». Но те были не просто удивлены, а ошарашены этими неслыханными новостями и всячески открещивались от навязываемых на них «предъяв», растерянно отвечая:

— Мы вообще тут не при делах…

Кронос усилил свою словесную атаку и с явным ехидством стал задавать вопросы в лоб:

— А может это у вашего Люки крышу рвануло? Может вы ему дали приказ, а он что-то не так понял?

— Да ты что, Кронос! Зачем нам эти проблемы?!

— Я хотел бы лично переговорить с ним, — твёрдо заявил владыка «Олимпа».

Хотя Люку он боялся не меньше Чики. Но всё же Чику считал сильнее, тем более, что тот сейчас был постоянно рядом.

— Хорошо, — ответили они.

Тут же, в кабинете, Тремовы стали названивать Люке. Но на звонки никто не отвечал. Это усилило общее беспокойство. Атмосфера в кабинете Кроноса наэлектризовалась до предела. Изнурительный допрос продолжался несколько часов подряд. Тремовы названивали своим людям, чтобы те нашли Люку. Но тот как сквозь землю провалился. К вечеру обе стороны изрядно устали от сумасшедшего напряжения, взаимных упрёков и «непоняток», но так никто для себя ничего и не выяснил.

В конце концов, Кронос отпустил Тремовых, обязав их в течение трёх дней доставить к нему Люку. Он предполагал, что Чика сумеет вырвать, а вернее, вычикать соответствующее признание. Кронос по-прежнему был уверен, что происшествие на «Олимпе» — дело рук Люки и Близнюков. Хотя его люди, наблюдавшие за разговором и поведением Тремовых, утверждали, что или они слишком хорошо играют (а вдвоём так импровизировать практически невозможно), или же они действительно «не при делах». Но Кронос остался при своём мнении. Он считал, что такое мог сотворить только Люка: больше, по его разумению, было некому. Людям свойственно руководствоваться личным опытом, эмоциями и своим ограниченным в определённых рамках мышлением. И поэтому неудивительно, что мирок, в котором они живут, перехлёстываясь с перекрёстком обстоятельств, в одночасье становится уязвим со всех сторон.

¶¶¶

После всех этих разборок и безрезультатного поиска Люки Тремовы приехали к себе в офис глубокой ночью. Наконец-то они остались одни и могли выработать приемлемое решение. Но когда Тремовы вошли в свой кабинет и включили свет, они застыли в полном ужасе и недоумении. Люка уже их ждал, сидя в кресле за столом с перекошенным от страха лицом и выпученными глазами. На его лбу, словно зловещий штамп, красовалась вырезанная кровавая буква Z. Такое в их понимании мог сотворить только Чика. Тремовы выскочили из комнаты, сдерживая тошнотворные порывы.

Придя немного в себя, они попытались собраться с мыслями и уже под новым углом зрения взглянуть на события прошедшего дня. Их насторожили два очевидных факта. Во-первых, необоснованный наезд Кроноса с выдуманной причиной якобы дерзкого покушения на него в стенах «Олимпа», что, по их мнению, было явным вымыслом. И во-вторых, труп Люки в их кабинете. К этому присовокуплялось то обстоятельство, что обычно Кронос в непредвиденных случаях всегда держал рядом Чику. Но в течение многочасового допроса Чика отсутствовал. Значит, пока Кронос их держал у себя, Чика порешил Люку. Тремовым пришлось крепко задуматься. Все предпосылки говорили о начале «военных действий». Конечно, пока не в прямом смысле, но наезд был вполне серьёзным.

— Да кто на Кроноса будет покушаться в «Олимпе»? — возмущался первый Тремов. — Какой дурак будет мазать его зубной пастой и облепливать перьями? Это вообще детский развод! Дурь какая-то! Завалил Люку и нас пытается носом в свою грязь воткнуть. Да он что, совсем…! Думает, раз Люку на тот свет отправил, то у нас других бойцов не найдётся вместе со свинцовыми пулями! Я ему сейчас всё выскажу!

Он схватил трубку телефона, но второй Тремов его остановил:

— Подожди. Давай вначале разберёмся. Знаешь, раньше в германской армии солдату было разрешено подавать жалобу на начальство только утром, когда он проснётся и остынет от злости.

— Если ты ещё не заметил, я русский, а не немец, — ответил с издёвкой второй, но трубку всё же положил. — Ладно, давай коньяку немного выпьем. А то у меня от всех этих событий уже голова трещит. Заодно и подумаем, как быть с этим уродом…

¶¶¶

На «Олимпе» эта ночь тоже выдалась бессонной. Буквально через два часа, после отъезда Тремовых, бесследно исчез Чика. Последний раз его видел охранник, когда тот заходил в туалет. Но оттуда Чика так и не вышел. Точно испарился. Кронос порядочно струхнул, но скрывал свой страх криками до хрипоты над подчинёнными. Вся надежда теперь была на Миноса. «Владыка» бегал за Миносом по «Олимпу», якобы ежесекундно контролируя его работу, а на самом деле видя в нём единственную защиту от нападений. И хотя Кронос в гневе махал руками и топал ногами, в глазах его стоял неописуемый страх за собственную жизнь. И это не ускользнуло от опытного взгляда бывшего контрразведчика, которого изрядно веселило такое двоякое поведение «короля Олимпа». Положение Миноса было ничуть не лучше Кроноса, но он держался стойко. Ему было не впервой встречаться с опасностью лицом к лицу. Выдержку и мужество в таких ситуациях он считал главным достоинством настоящего мужчины. Из своего бывшего опыта он знал: кто поддаётся панике, тот быстро погибает, если не от пули, то от собственного испепеляющего внутреннего страха.

Глава 11 Возмездие

Волоча вместе с Сэнсэем мешок с телом Чики, Вано то и дело исподтишка поддавал пинком по мешку, приговаривая:

— Да что же он такой тяжёлый… Совсем меры не знают, разжирели на бандитских харчах! Бога не чтят, законы не соблюдают, жрут как свиньи. Кто после этого назовёт их людьми? У, кабан!..

С этими словами он добавил ещё пару пинков. Хотя Чика по своей комплекции был небольшого роста, крепок и мускулист в отличие от жирного борова Люки.

— У меня уже спина разболелась от этих туш… Ну это надо же так непомерно жрать! Лучше бы его в туалете завалили, я же тебе предлагал. Там бы вся охрана от ужаса в соляной столб превратилась…

Но видя, что Сэнсэй никак не реагирует на его слова, продолжал:

— На фига мы его куда-то будем волочь, давай здесь с ним покончим!

— Да нет. Ты пойми — это дело Чести!

— Да какая Честь?! Он же хуже свиньи! О чём ты говоришь…

— Я же не говорю про него. Я говорю про свою Честь.