Перекрёстки

– Да ладно, чего ему тут делать-то… И потом, там же ребята.

– Профессор! – услышали девушки такой нужный сейчас и такой уверенный голос Хао.

– Да, мистер Асакура? Потрудитесь объяснить, что вы делаете в школе в это время.

– Жду тренировок, – без тени сомнения соврал Асакура.

– Тренировок? – Цинк приподнял брови, вглядываясь в ученика.

– Именно, – подтвердил Хао, – Понимаете, у нас сегодня легкая атлетика, вот я и решил подождать в школе.

– Помнится, раньше не замечал за вами такой прыти.

– Дело в том, – доверительным тоном начал Хао, – что мне бы не хотелось в данный момент быть дома. Семейные трудности, знаете ли.

– Вот как? – Цинк всё так же недоверчиво всматривался в Асакуру.

– Угу, – всё так же уверенно вещал Хао, – ссора с младшим братом.

– Йо?

– У меня нет другого младшего брата, – раздраженно отозвался Хао.

– Что ж, я не верю вам, мистер Асакура. Но тем не менее запомните – если завтра выяснится, что в школе кто-то что-то натворил, я буду знать, кто за этим стоит.

– Всенепременно, – Хао блеснул улыбкой. Цинк постоял еще с мгновение, затем стремительно удалился. В это же время с другой лестницы в смежную рекреацию вошел профессор Плюмбум, по пути что-то вычитывая в учебнике химии.

– Профессор! – Глория быстро перекрыла ему путь.

– Ох, мисс, – Плюмбум оторвался от чтения, – вы сбили ход моих мыслей.

– Простите, – быстро извинилась Глория.

– Ничего, – вяло отмахнулся Плюмбум, и пошел дальше прямиком к кабинету биологии.

– Профессор! – Глория снова встала перед ним, – Разве вы не до четырех работаете?

– Что? – Плюмбум слегка опешил, – Я должен забрать реактивы. Профессор Фауст всё время забирает у меня препараты и не возвращает на место. А младшим классам не на чем показывать опыты! Я вспомнил, что завтра ко мне придут шестиклассники, которых нужно удивлять, и вот я здесь. Достаточно, мисс… э…

– Чиссен, – подсказала Глория, – ах вот оно что…

– Профессор! – с другой стороны к ним подбежал Лайсерг, – Я хотел уточнить, в реакциях этерификации всегда последним выделившимся элементом будет вода?

– Молодой человек, это очень глубокий вопрос, – Плюмбум тут же повернулся к нему, – в некоторых источниках говорится, что да. Однако при разложении, скажем, метилбутадиена последним элементом окажется не вода, поскольку останется еще одна лишняя молекула водорода!

– Да, но метилбутадиен участвует в реакции соединения. А этерификация – разновидность реакции обмена, – продолжал Лайсерг.

– Так и есть! – радостно воскликнул Плюмбум, – Но ведь мир не состоит из одних законов. Вы должны понимать, что окружающая среда таит в себе много тайн… И лишь немногие из них известны людям. Вы знаете, что человеческий мозг изучен всего на два процента?

– Слышали, – пробормотал Лайсерг, бросая взгляд на Глорию. Та закатила глаза. Сейчас учитель пустится в пространные объяснения мироздания. Так всегда бывало.

– А остается ведь еще 98 процентов! Вы только представьте, сколько мы можем, но даже не догадываемся об этом… Удивительный, удивительный мир! – Плюмбум мечтательно замолчал, – Что же я, мне ведь нужно к профессору Фаусту.

– Но, может завтра? – быстро предложила Глория, нарушая все границы дозволенного в общении с учителями, ей же самою себе и установленные, – Заберёте лично у профессора Фауста.

– Да, но зачем же откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Напомню ему, что нужно возвращать чужие реактивы…

– Но он же ушел, – нахмурилась Глория.

– Как ушел? – Плюмбум всплеснул руками, – Так его нет?

– Нет, – Глория покачала головой. Лайсерг для убедительности тоже.

– Ох уж этот Фауст… – заворчал Плюмбум, – и ведь ключи запасные забрал!

– Дааа, – закивал Лайсерг. Плюмбум медленно ушел, бормоча обвинения в адрес преподавателя биологии. Глория и Лайс облегченно выдохнули.

– Смотрите, кто к нам пожаловал, – в рекреацию вернулся Хао, предусмотрительно проводив Цинка до лестницы. Рядом с ним шла Мати, улыбаясь во все 32 зуба.

– Еле избавились от Плюмбума! – проинформировала Глория, – А ты что тут делаешь?

– На тренировку пришла, но у вас тут веселее! – радостно объявила Мати.

– Ах да! – Глория хлопнула себя по лбу, – Скарлет ведь перенесла репетицию.

– Вот-вот, – деловито кивнула Мати, – где ваши соучастники?

– Точно, – Чиссен метнулась к кабинету, – следите за горизонтами! – она быстро открыла дверь, – ну как?

– Готово, – пробормотала Мари, быстро вылетая из класса, – Мати?

– Некогда, некогда, – подгонял Хао, – пойдемте отсюда!

– Точно, – кивнул Лайсерг, – давайте к кабинету обж? Там всегда безлюдно в это время, – все вразноброс кивнули и припустили в самую дальнюю рекреацию на втором этаже школы. И только оказавшись на месте, Мари перестала дрожать, а Анна вновь обрела способность здраво мыслить.

– Блин, а может и мою тетрадь сходить забрать? – Мати закусила губу.

– С ума сошла? Ты же не писала самостоятельную, – осадила Глория.

– На халяву и уксус сладок, – пожала плечами Мати.

– Ладно, открывайте, – Глория схватила свою тетрадь и начала быстро перелистывать. Найдя нужную страницу, девушка замерла. Остальные пооткрывали свои тетради. Анна молча опустилась на скамейку, Лайсерг поджал губы, Мари устало закатила глаза, а Хао отшвырнул тетрадь на лавку.

– Что? – спросила Мати, заглядывая в тетрадь Глории, – Ааа…

– Чертов Фауст, – сквозь сцепленные зубы процедил Хао.

– Засранец, – согласился Лайсерг, – у кого что?

– Четыре…

– Четыре…

– И у меня, – равнодушно отозвалась Анна.

– Ну, – Глория быстро пришла в себя, – могло быть и хуже. Да, он их уже проверил. Но, по крайней мере, у нас не самые плохие оценки, – она быстро собрала тетради, – что ж, теперь их нужно просто вернуть на место и забудем эту историю.

– Да уж, – хмуро согласилась Анна.

– И?

– Нет, а что я сделаю, – начала ворчать Глория, выглядывая из-за угла, – он всё ещё там!

– Прекрасно, – съязвил Лайсерг, – у нас тренировка через полчаса!