Перекрёсток, которого не было

– Ну вот, – не отрываясь от коленок офис-менеджера Кати, громко расстроился Сергей, – сейчас вы, Алевтина Павловна, уедете, и все сразу же разойдутся!

– Ну что за глупости? Вечер только начинается. И должен продолжаться. Да и голова у меня что-то ещё болит, не стану портить вам настроение.

Разобравшись с возмущением, времени на это потребовалось немного, всем же ясно, что без руководства вечер и правда продолжится, да веселее прежнего, Алька расплатилась с официантом. Наспех натянула пальто, лихорадочно обнялась со всеми, кто желал обняться, а желали, как назло, все, и вышла из кафе.

В воздухе, несмотря на внезапно образовавшиеся сугробы, пахло весной: обещанием праздника, ожиданием радости, флиртом и переменами, теми, что непременно должны быть к лучшему, как обещают коучи в навязчивой рекламе. Немного подышав этим сумбурным коктейлем, Алька попробовала найти в сумке очки, не нашла, пожала плечами, пожалела, что не вызвала такси, и решила пройтись, благо до дома была пара кварталов.

Через несколько метров стоял светофор и толпа таких же спешащих домой как раз начала марш-бросок с одной стороны улицы на другую. Вот и Алька поспешила. Светофор уверенно транслировал зелёный сигнал.

Она шагнула на дорогу и вдруг поняла, так явно, будто кто-то нашептал ей об этом прямо в ухо, что сейчас, именно сейчас, случится что-то непредсказуемое, что изменит её жизнь. Изменит навсегда и кардинально, но к лучшему ли? И прежде чем тело взорвалось безграничной болью, прежде чем на неё мягко, но необратимо, опустилась абсолютная темнота, она успела подумать о том, как сильно устала, и как давно хотела тишины.

Долгожданный зелёный соседи по пробке встретили клаксонами, подгоняя замечтавшихся и замешкавшихся. Поток начал рассеиваться, Варя слегка нажала на газ, пересекла перекрёсток, и в этот момент на дороге прямо перед ней появилась высокая тёмная фигурка. Резко ударив по тормозам, Варя ещё и руль, вопреки всем правилам дорожного движения, попыталась вывернуть влево, но ровно через секунду не услышала, почувствовала удар. Почувствовала так отчётливо, физически, будто бы это не её маленькая машина только что сбила человека, а она сама, Варя, сделала это, и уже точно не будет теперь ни кофе, ни книги, ни ужина, ни Инстаграма, ни прежней жизни.

Репетируя ослепительную улыбку, Полина как-то пропустила момент, когда сменился сигнал светофора и очнулась слишком поздно, от того, что окружающие недовольно толкали её со всех сторон. Вот тут-то она почти и расхохоталась про себя: «Куда ж тебя несёт-то, милая? Дорогу перейти не в состоянии, а всё туда же – кавалеры, понимаешь, свидания! Сидела бы дома, вязала б носки! Ладно, соберись, тряпка! Сейчас будет следующая попытка, ты справишься!».

Поток машин с обеих сторон уже начал движение, не очень быстро, будто бы и машины устали за неделю. Полина уставилась на светофор, не желая и в этот раз пропустить зелёный, и секунду спустя увидела, как с противоположной стороны дороги, высокая девушка в тёмном пальто, игнорируя красный, очень медленно, будто задумавшись, начинает переходить улицу. Через секунду послышался визг тормозов, затем звук удара, и в разные стороны расшвыряло красную машинку и незадачливого пешехода. «Мать твою! Твою же ж мать! – невесело подумала хирург Полина Сергеевна, – Вот тебе и свидание!», и, уворачиваясь от потока машин и пешеходов, побежала по направлению к пострадавшей:

– Разойдитесь, да разойдитесь же, пожалуйста, я врач! И скорую вызовите, операторы хреновы, у вас телефоны для этого, а не для видеосъёмок!

Варе казалось, что она видит дурной сон. Очень плохой сон, который неминуемо закончится, оставив капли ледяного пота на лбу и металлический привкус во рту. Но закончится, не может же всё повторяться и быть таким похожим на уже пережитое? Нет, прямо сейчас она проснётся в своей кровати, в своём доме, потрясёт головой, прогоняя ночную напасть, сварит кофе покрепче, выпьет его, отправится на работу и там расскажет про сон коллеге Юльке. Юлька сначала будет в притворном ужасе отмахиваться от её истории руками, а потом согласится, что они точно заслужили по эклеру и объявит «Час безудержного бодипозитива». Так назывались их посиделки за десертами в офисном буфете, где заедались любые горести.

Варе казалось, что это не она сидит в разбитой машине, нелепо развёрнутой поперёк пешеходного перехода так, что людям, стреляющим злыми взглядами, приходится огибать её по произвольным траекториям. И не может быть, чтобы лежавшее чуть наискось от неё тёмным пятном раскинутое тело было человеком, которого Варя сбила пять минут назад.

Реальность тяжело навалилась вместе с холодом и звуками – мир снаружи грубо ворвался в салон, когда кто-то открыл дверь её машины. Этот же кто-то начал бесцеремонно ощупывать Варю с ног до головы приговаривая:

– Ты как, живая тут? Меня видишь? Пальцы видишь? Сколько пальцев? Голову закинь слегка. Есть аптечка? У тебя кровь из носа, надо останавливать. Да ты слышишь меня вообще?

– Она сама, она сама, сама, сама, сама! – неожиданно для себя тоненько взвыла на одной ноте Варя и поняла, что не может остановиться. Не может и всё, так и будет теперь постоянно повторять это «сама», словно заклинание от зла. Мозг отказывался принимать тот факт, что всё это – не сон, она убила человека. Внезапно её жизнь превратилась в кубик Рубика, который кто-то покрутил в руках ради забавы, смешав в случайном порядке цветные квадратики, но даже если Варе удастся собрать всё заново, как прежде уже никогда не будет.

– Так, здесь нос сломан, и ребро мне не нравится, но скорее ушиб. И шок, вколоть бы чего, но выживет, а у вас, что там, совсем плохо? – куда-то в сторону сказал голос, принадлежащий женщине, которая осматривала Варю. А потом она убрала руки, завершив осмотр, и Варя, потеряв опору, по-дурацки, как кресло-мешок, вывалилась из салона прямо на грязный весенний асфальт.

Полина забыла про свидание, как только увидела аварию, и теперь её телефон разрывался, забитый пропущенными звонками и сообщениями, в которых смешались недоумение, ярость и щепотка озабоченности потенциального мужчины мечты. Отвечать Полине было некогда, и она решила, что разберётся с этим позже – всё равно видок был сегодня не очень, так может им вообще лучше встретиться летом? Чтобы хотя бы снега не было.

Сбитая женщина была без сознания. Полина аккуратно её ощупала, стараясь особенно не смещать. Судя по позе, с бедром дела обстояли плохо, лицо сильно поцарапано, даже возраст сложно определить, но одета дорого, это и Полине с её равнодушным отношением к моде было ясно. Без сотрясения точно не обошлось, однако, дыхание было на удивление ровным, едва заметным, но ровным. Строго запретив окружающим приближаться к жертве ДТП, Полина кинулась осматривать водителя.

За рулём обнаружилась молодая совсем деваха, пухлощёкая блондинка, чуть раскачивающаяся и смотрящая в одну точку. Пока Полина осматривала её, пытаясь придумать, чем вытереть кровь, текущую из разбитого носа, и определить, есть ли сотрясение у дурёхи, та вдруг заладила, как заведённая «Она сама, она сама, сама, сама, сама!», а совсем рядом раздалась сирена. Машина «Скорой помощи» подъехала через минуту, медсестра узнала Полину и удивлённо ей кивнула.

– Так, здесь нос сломан, и ребро мне не нравится, но скорее ушиб. И шок, вколоть бы чего, но выживет, а у вас, что там, совсем плохо? – крикнула Полина и встала, собираясь подойти поближе.

– Да смертельного вроде ничего, грузим, везём. С нами поедете, Полина Сергеевна? – спросила медсестра, направляясь к разбитому автомобилю.

И в этот момент дурёха-водитель кулем вывалилась из машины на дорогу. Полина не успела её поймать, потому что как раз сочиняла извинительное сообщение второму участнику несложившегося свидания. Она засунула телефон в карман, так и не нажав «Отправить», и, с усилием, подняла деваху:

– Да ну поехали, что ж теперь. И эту давайте заберём, не оставлять же её здесь.

Варя пришла в себя в «скорой», но всё происходящее потом пронеслось перед ней, как размытые отрывки какого-то фильма в жанре «ужасы», в котором у Вари не могло, не должно было быть, главной роли. В больнице ей делали бесконечные снимки рёбер и чего-то ещё, потом усталый и усатый пожилой полицейский долго заполнял документы, и терпеливо пояснял: несколько свидетелей дали показания, сообщив, что потерпевшая вышла на запрещающий сигнал светофора, а потому Варе никакая уголовная ответственность не грозит, легко отделалась. Но придётся заплатить штраф и, возможно, потерпевшая взыщет за лечение и моральный ущерб, а, может, и не взыщет, он не знает. Полицейскому хотелось домой, а Варя никак не могла понять, почему никто её не забирает в тюрьму. Полицейский злился и всё время повторял «Гражданочка». И она снова начала плакать, медсестре пришлось второй раз вколоть ей успокоительное. Потом она сообразила, что не знает, где её машина. Машину, оказывается, увезли на какую-то стоянку, и нужно было куда-то звонить и уточнять, но сил на это уже не было, и Варя всё равно бы ничего не поняла.