Перекресток времен. Дилогия
Шрифт:
— Сыны Виракочи! Дайте нам время подумать. О своем решении мы скажем утром!
* * * С предложением Антоненко единогласно согласились все командиры. Просто другого выбора у них не было. Боеприпасы заканчивались и не пополнялись, после боя все бойцы и детвора-уанка собирали по всему полю гильзы. Бензина тоже осталось мало. О производстве самогона в больших объемах для автомобилей, до следующего большого урожая, не могло быть и речи. Сейчас они существуют только благодаря помощи уаминка. Надо было дать что-то взамен, кроме веры в белых богов — сынов Виракоча. Кроме обещаний свободы от империи инков и сделать их могучими всесильными вождями, наши попаданцы в действительности ничего предложить не могли. Пока… Но эффект, произведенным действием оружия виракочей и их всадников, сыграл свою роль. Пораженные возможностями пришельцев вожди дали согласие и выделили несколько сотен воинов для захвата бывшей земли гуаро, но с условием выгнать тех за Большую реку. По предложению Климовича, вожди согласились на своем берегу Большой реки построить форт и полностью перегородить высоким забором весь пологий участок. Этот своеобразным плацдарм, образованный природой, дающий возможность дикарям беспрепятственно нападать на уанка и уаминка. Строительство надо завершить до начала сезона дождей, иначе почти на три месяца придется его отложить. На следующий день после битвы, в долину уанка пришла группа Попова с Вайра и его уаминка из Уаман-канча. Попов хотел было доложить, что перехват не удался, но узнав, что девушки уже освобождены Антоненко, а уголовники съедены дикарями, обрадовался и попросил, чтобы его направили в рейд на земли гуаро. Найдя свою Риту живой, Дулевич очень обрадовался. Теперь он при каждой возможности высказывал Антоненко благодарность и свое уважение. Правда состояние здоровья Риты и ее подруги по несчастью после надругательства на ними дикарей вызывали опасения у Баюлиса. Если с физическим здоровьем более-менее все обошлось, то психическое состояние девушекГлава 5
Пока,
другие попаданцы осуществляли рейд по землям гуаро, оставшиеся в Уанка-канча новороссы не проводили время в праздности, ничего не делая, а узнавали и помогали налаживать спокойную жизнь местному населению, как могли.Похоронив с почестями, невдалеке от общего кладбища уанка, своего бойца, убитого дикарями, казаки Новицкого принялись помогать местным жителям восстанавливать посевы на полях сражений вблизи города.
После сбора отстрелянных гильз и осколков от мин с полей, оставшиеся мужчины-уанка с помощью палки-копалки (таклья) — толстого шеста длиной около двух метров с обожженным концом и с упором для ноги, встав в несколько рядов и пятясь, вскапывали землю. За ними шли женщины, которые при помощи своеобразной каменной мотыги, разбивали комья земли и бросали в образовавшиеся ямки зерна кукурузы или картошку. Это затрачивало много времени и труда. Недолго думая, казаки, как бывшие землепашцы, соорудили пару тяжелых деревянных плугов и на своих лошадях вспахали все поля. Это заняло всего несколько дней. Хотя, как пояснили местные, на посев у них уходило гораздо больше времени. В качестве удобрений уанка использовали навоз лам.
— Если бы сюда железный колесный плуг, то мы бы за пару дней управились! — сетовали новороссы.
Благодаря совместной работе, некоторые из них сошлись с молодыми девушками-уанка и решили остаться в этой долине. Родители невест не возражали. Еще бы! Сыны богов помогли им в борьбе с дикарями, а теперь, с помощью своих чудесных животных, всего за несколько дней вспахали и пересеяли все поля, которые прокормят весь город! Тем более, что каждый из женихов был настоящим воином и имел при себе несметные для здешней жизни богатства!
Ротмистр Новицкий тоже не терял время зря. Он отобрал из местных три десятка юношей, полюбивших невиданных ими ранее лошадей и начал готовить из них будущих кавалеристов. В этом ему помогали Левченко, Осадчий и другие опытные казаки. Одновременно с ними, совершенствовали свое мастерство и молодые бойцы-новороссы.
Макс, воодушевленный признанием в любви к нему Оксаны, при любой возможности старался побыть рядом с ней. Даже постарался, с согласия отца, познакомить ее и Тани. Теперь девушки, на удивление Антоненко, старшого и младшего, сблизившиеся еще при оказании помощи раненым, постоянно "щебетали" между собой, не обращая внимания на своих мужчин.
Николаю, из разговоров с вождями, жрецами и Тани, удалось узнать, что здесь существует место, где местные племена производят между собой обмен имеющихся у них излишков продукции. Попросту говоря, недалеко находился рынок или местный базар, где несколько раз в год проходила своеобразная ярмарка товаров. Даже во времена войн, туда стекались товары из различных районов империи инков и не только. И никто из соседей не смел напасть на это место. Это была "нейтральная зона", статус которой поддерживали все.
Денег, как специфического товара, который является универсальным эквивалентом стоимости других товаров или услуг, здесь не было. Каждый менял свой товар исходя из той стоимости, о которой договаривался с конкретным покупателем.
Уаминки и уанки обладали отличным товаром. Они делали самую лучшую ткань из шерсти альпаки и викунья, керамику, а также украшения из золота и серебра. Кроме того, их мастера умели изготовлять из бронзы хорошие ножи, топоры, булавки для застежек женской одежды, украшения для ушей, пинцеты для выщипывания волос и другие инструменты, так ценившиеся среди местных народов. Также поставлялись на местный рынок и продукты: картофель, кукуруза, овощи, все то, что давала их земля.
У союзников имелся еще один товар. Стратегический. Соль. Соль! Жизнь, лакомство, универсальная валюта, выгодный товар, живые деньги… Влияние и власть… Без золота жить можно, а без соли — нет! Половина войн в древней истории человечества — это войны за обладание солью! Между землями уаминка и уанка имелось соляное месторождение. Из-под горы бил естественный горячий соленый источник. Спускаясь по склону на террасы, соленая вода задерживалась в сделанных из камней ловушках-резервуарах, где постепенно испарялась на солнце, оставляя после себя кристаллы соли. Когда соль подсыхала, её сгребали в небольшие пирамидки, и затем расфасовывали по глиняным горшкам или корзинам. Соли заготавливали много. Ее хватало не только на уанка и уаминка, но и на все соседние племена. За солью даже приходили дикари из далеких джунглей. Правом распределять соль и торговать ею обладали только вожди союзных племен. Другим соплеменникам, под страхом смерти, категорически запрещалось обменивать ее на рынке чужим народам. Добыча соли, была тяжелой работой и выполняли ее только мужчины, периодически меняя друг друга. Неоднократно соседи, а также и инки, пытались силой захватить соляной источник, но этого им ни разу не удавалось. С морского побережья сюда поступал хлопок и изделия из него, различные красители минерального происхождения, сушеная рыба всех видов, тростник для плетения корзин и разнообразные продукты питания из жарких краев. Как продукт питания — морские водоросли, так любимые местными индейцами. Также торговцы с побережья поставляли в горы большие морские раковины, которые использовались в качестве музыкальных инструментов и сигнальных труб. Жители джунглей приносили разноцветные перья для перьевых мозаик и твердую, как железо, древесину, широко использовавшуюся для изготовления оружия. Также, среди товаров были птицы, дичь джунглей и мех летучих мышей (из него делали ткань, похожую на шелк), красители и много лекарственных трав, таких как хинин, ипекакуана (рвотный корень), каучук и каучуковый латекс, листья крепкого табака и коки. А также всевозможные яды для охоты и не только… Все, что приобреталось на этой ярмарке местными жителями, было показано новороссам. Как не хотелось им попасть на средневековую южноамериканскую ярмарку, но сейчас этого сделать они не могли. Не сезон. По просьбе Николая, Тани отобрала несколько образцов товаров, приобретаемых на этом рынке. Дождавшись возвращения из рейда основного отряда, Антоненко-старший предложил обратить внимание попаданцев на эту торговую зону. Но, не только Климович, но и Уваров, категорически возразили против захвата указанной местности. Все должно остаться, как есть. Без вмешательства виракочей. Меньше "светимся" — дольше живем. Прошедшие битвы с дикарями показали, что пришельцы со своим оружием, могут изменить этот мир в свою сторону. Но это оружие не вечно. Боеприпасы быстро заканчиваются, не оставляя никаких преимуществ в дальнейшем для наших современников перед местным населением. Сейчас им повезло, а что будет дальше, когда мины и патроны закончатся? Пока их братья и отцы бились с захватчиками по ту сторону Большой реки, оставшиеся пленные мужчины-гуаро, под надежной охраной воинов уанка и новороссов, сооружали с помощью своих каменных топоров пятиметровый сплошной деревянный забор вдоль берега реки, сделанный из веток и стволов срубленных деревьев, укрепленных между деревьями, наподобие большого плетня и обмазанный быстро засыхающей на солнце глиной. Причем, женщины и дети гуаро, оставались в лагере возле Уанка-канча в роли заложников. "Прямо, как "духовский" дувал в Афгане!" — воскликнул Николай, довольно смотря на это неприступное для местных дикарей сооружение. Когда, разгромив захватчиков, союзники с победой возвращались на свой берег, то пройти к утесу, возвышавшемуся над этим плацдармом, они смогли только через узкий проход, закрывающийся надежными воротами. Если, для виракочей подобное зрелище было более-менее привычно, то местные жители смотрели на это новшество с широко раскрытыми глазами и ртами. Как только последний воин союзников переправился через Большую реку, одновременно с ним, все семьи гуаро перешли по плавучему мосту на свои земли. Как не просил вождь-шаман Кхуко вернуть всех своих, но новороссы решили оставить у себя в заложниках сына бывшего вождя и вместе с ним около сотни детей-гуаро, мальчиков и девочек. Синчи Пума и Анко Альо предлагали оставить этих заложников в Уанка-канчи, но виракочи твердо решили их взять с собой, в Новоросск.— Они — чужие! Они не могут попасть в священную долину наших богов! Они должны быть убиты! — настаивали вожди союзных племен.
Но Климович, Уваров и Антоненко, возражали:— Они — наши пленники! Теперь мы несем за них ответственность перед богами! Все, что мы делаем, делается с согласия богов! Если бы было наоборот, то боги дали бы знак! Но этого знака нет! Значит — мы правы!
Действительно, на удивление местных вождей и жрецов, боги молчали! Все, что делали пришельцы, богам нравилось! Они ни коим образом, не давали знак, что пришельцы — враги уаминка и уанка! Оба вождя были в замешательстве. Они чувствовали, что что-то не так, но боги — молчали! Прежде, чем принять решение, вожди и жрецы обращались к своим богам за советом. Но сейчас, боги — молчали! А молчание — знак согласия! Значит, боги были согласны со всеми действиями пришельцев! Оставалось только одно — покориться воле богов!
После трехдневного отдыха, отряд попаданцев собрался возвращаться назад, в свою долину, в Новоросск. В помощь уанка, в крепости, по их собственному желанию, оставался десяток казаков и два десятка пеших бойцов под командой лейтенанта Попова. Им придавалось два ручных и один станковый пулеметы с большим запасом патронов, а также гранаты.
Остальные возвращались в Новоросск через Уаман-канча, пообещав Анко Альо прислать мастеров и инструменты для строительства нового форта и пристани на берегу Большой реки.
* * *— Что, Вася, все-таки решился?!
— Да, Николай Тимофеевич! Решился. Остаюсь здесь. Здешние девчонки уж больно хороши. Боевые… Я таких люблю. — смущенно ответил Роговой.
— Наверное и невест себе уже подобрал?! Как Аксенов! — пошутил Антоненко. — Не меньше двух или даже трех! У вас что, соцсоревнование в этом виде спорта?!
— Да нет. — Василий сразу же посерьезнел. — Не умею я, как Семен. Однолюб я. Если запала какая дивчина мне в душу, то это на всю жизнь…
— И что, нашел здесь такую?
— Так же, как и вы! — улыбнулся матрос. — Увидел, как одна девчушка с дикарями билась! На мою двоюродную сестренку уж больно похожа. Ростом невеличка, а трех вражин, из своей пращи, насмерть уложила! Потом, мне помогала диск патронами набивать. Шустренькая такая! Зеленоглазая! И так меня за душу взяла!
— Да, Вася! Ты попал! — рассмеялся Николай и шутя пропел:
Во саду ли, в огороде Девица гуляла, Она ростом невеличка, Собой круглоличка. За девицей детинушка Бел-кудрявый ходит, Он и ходит, он и ходит, Ничего не молвит… Раскрасневшийся Роговой буркнул: