Перекресток

— Профессор,— Графф поднял руку, и Джеймс закатил глаза, как делал это обычно, если сокурсник вдруг влезал не вовремя.

— Да?

— Профессор, сэр, а давайте перенесем Хогсмид, и занятия по трансгрессии проведем в это воскресенье?

В классе раздались смешки.

— Простите, мистер Графф, что не согласовали расписание с вашими желаниями,— едко заметил декан Гриффиндора и тут же отвернулся от Ричарда.— Вот свиток, в который каждый, кто будет заниматься трансгрессией, должен вписать свою фамилию. А теперь вернемся к невербальным заклятиям. Посмотрим, тренировались ли вы во внеурочное время…

— Малфой, ты тренировался?— с улыбкой заметил Джеймс, поворачиваясь к другу и доставая палочку.

— Поттер, а ты?— ответил слизеринец, тоже усмехаясь. Они посвятили невербальному заклинанию Щита вчерашний вечер, почти не притронувшись к остальным заданиям, так что сейчас могли позволить себе расслабленно дожидаться, когда профессор подойдет их проверить.

— Мистер Поттер! Невербальные заклинания! Почему я слышу вас голос?

— Я занимаюсь чревовещанием, профессор,— фыркнул Джеймс, и тут же увидел, с каким недовольным лицом обернулся к нему Графф.

— Очень смешно, Поттер,— Фауст встал возле их парты, сверля черными глазами.— А теперь постарайтесь замолчать и выполнять задание, пока вы не получили наказание.

Двое друзей переглянулись: пугать их наказаниями было очень оригинально.

— Учтите: еще слово с вашей стороны, и вы будете наказаны завтра на весь день,— вкрадчиво заметил профессор, и у половины класса отвисли челюсти.

— Но, профессор, завтра квиддич!— возмутился Поттер.

— Именно поэтому я вам советую внять голосу разума, если он в вас еще остался,— Фауст в последний раз посмотрел на двух самых проблемных студентов и пошел к первым партам.

Джеймс тяжело вздохнул, достал пергамент, перо и набросал: «Вот Пудель!». Малфой беззвучно рассмеялся и дописал: «Сделай вид «Я родственник Розы Уизли» и покажи, какой ты прилежный ученик». Гриффиндорец сморщился и поднял палочку. Учиться — так учиться…

*

Первый в этом сезоне матч по квиддичу воспринимался Джеймсом как последний и самый важный. Потому что ему казалось, что от этой игры зависит развитие его отношений с Виолеттой. Правда, пока никаких отношений вообще не было, но гриффиндорец надеялся, что все еще впереди.

Каждый день он клялся себе, что заговорит с ней, что скажет что-нибудь очень смешное или сделает ей ненавязчиво комплимент, но, лишь увидев ее, тут же забывал все заготовленные слова, вообще все слова. Он мог только смотреть на нее, судорожно вспоминая, о чем он там себе клялся.

В общем, квиддич сегодня был почти судьбоносным, как казалось Джеймсу, когда он поднялся до будильника и стал с шумом и грохотом доставать из сундука перчатки и форму.

— Поттер, ты свихнулся совсем?!— подскочил Клод Вейн, когда в него прилетел ботинок Джеймса, отброшенный в поисках второго щитка.— Чего ты так рано поднялся?

— Заткнитесь,— сонно попросил Графф, переворачиваясь на другой бок.— Дайте сон досмотреть…

— Ричард, поверь: в живую целовать девчонок приятнее, чем во сне,— с усмешкой заметил Джеймс, наконец, найдя всю свою амуницию и выпрямляясь.

— Без тебя знаю,— пробурчал Графф, потягиваясь.

— Это считать, как признание, что ты уже кого-то целовал?— фыркнул Вернон, тоже садясь на постели.— Джеймс, думаю, наша мама назвала бы тебя лучшим будильником в мире и поставила бы тебя на полку в нашей спальне…

— Тогда что бы она сказала о моем младшем братце, который и мертвого разбудит?— усмехнулся Поттер, глядя на себя в зеркало. Он был немного бледен, а так — вполне ничего для решающего шага в своей юной жизни. Только какого — он пока точно не знал.

— Джеймс, ты знаешь, что ставки в школе делают не в твою пользу,— Клод взглянул на часы и застонал.— Такая рань…

— Ставки?— он повернулся к однокурсникам.

— Ну да, на то, кто поймает снитч: ты или Мюррей,— пояснил Вернон, шаря под кроватью в поисках своих носков.— И ставят в основном на Мюррей.

— Почему это?— Графф даже опешил, и Джеймс был почти благодарен сокурснику за искреннее возмущение.

— Потому что на последних тренировках Джим был похож на теленка с крылышками,— чуть извиняющимся тоном проговорил Клод.

— Я просто был не в форме,— буркнул Поттер, одеваясь и тяжело вздыхая. Мантия отца всегда помогала ему собраться с мыслями и с духом, потому что в этой мантии отец проиграл лишь однажды, и то по случайности. И он не вправе подвести ни эту форму, ни своего отца.

— Ладно, я на завтрак,— Джеймс взял метлу и побрел Большой Зал.

— Привет,— его нагнала Лили, которая всегда вставала рано, даже на каникулах дома. Наверное, они с Альбусом были родственниками, с усмешкой подумал парень.— Держи, письмо от родителей, прочти пятый абзац.

Джеймс на ходу развернул свиток и дернул уголком губ: «Джим, мы все будем болеть за тебя в субботу. Главное — не раздумывай. Хватай снитч — и все! Помнишь: никаких сомнений, никаких раздумий! Удачи!».

— Спасибо,— парень вернул письмо Лили.

— Мы с Хьюго поставили все свои деньги на тебя,— улыбнулась девочка, взяв брата под руку.— Так что смотри: если ты не поймаешь снитч, мы с ним останемся без сладкого до Рождества.

— Что значит «если не поймаю»?— фыркнул Джеймс, приобнимая Лили за плечи.— Когда это я не ловил снитч?

Девочка рассмеялась. Они вместе сели за стол. Гриффиндорец обернулся, но Малфоя не было в Зале, вообще на завтрак в этот час еще мало кто пришел.

— Ты почему так мало ешь?— Джеймс, отложив метлу в сторону, посмотрел на содержимое тарелки сестры.— Это, по-твоему, завтрак?

— Джим, я всегда так завтракаю,— улыбнулась Лили, надкусывая свой тост с джемом.

— Вот и ходишь, словно мы тебя не кормим!— парень взял блюдо с яичницей и с горкой наполнил тарелку сестры.— Ешь, а потом еще каши положу. И попробуй недоесть!

— Джеймс, ты недоспал?— нахмурилась Лили.— С чего такая забота?

— Я всегда о тебе заботился,— ответил парень, набрасываясь на свой завтрак, в котором было пять разных блюд, не считая тостов и сока.

— Я и не говорю, что не заботился, только вот за моим питанием следишь впервые,— заметила Лили, ковыряясь в яичнице.— Я не могу столько есть, в меня не влезет.