Перелом

Я медленно вдохнул воздух полной грудью.

– И что он вам ответил?

На лице Алессандро появилось озадаченное и одновременно смущенное выражение.

– Мне кажется, он еще больше рассердился. Я сказал:

– Ему ведь все равно, победите вы в скачках или нет. Он хочет только, чтобы я подчинился и дал вам Архангела. Он хочет доказать, что по-прежнему может дать вам все, чего вы ни попросите.

– Но я прошу его оставить меня в покое. Оставить меня здесь. А он не хочет слушать.

– Вы просите того, чего он никогда вам не даст, – сказал я.

– Что именно?

– Свободы.

– Я не понимаю, – сказал он.

– Только потому, что он не хочет дать вам свободу, он готов на все остальное. Все, что угодно.., лишь бы вы оставались с ним. С его точки зрения, я предоставил вам возможность получить в жизни единственное, на что он никогда не согласится: добиться успеха своими силами. И только поэтому он так настаивает, чтобы я дал вам Архангела.

Алессандро прекрасно меня понял, хотя слова мои его ошеломили.

– Я скажу ему, что он напрасно боится меня потерять, – страстно заявил он. – И тогда отец не будет больше причинять вам вреда.

– Не вздумайте. Если бы не страх потерять вас, я давно был бы покойником.

Рот его приоткрылся. Алессандро уставился на меня своими черными глазами: пешка под угрозой двух ладей.

– Тогда.., что мне сказать?

– Скажите ему, что завтра на Архангеле скакать будет Томми Хойлэйк.

Взгляд Алессандро скользнул по тугим резиновым кольцам и моей руке на перевязи под камзолом.

– Не могу, – ответил он. Я слегка улыбнулся.

– Скоро он сам узнает. Алессандро задрожал.

– Вы не понимаете. Я видел... – Он запнулся и посмотрел мне в глаза, как бы вспоминая страшный сон.

– Я видел людей, которым он причинил боль. Их лица выражали ужас.., и стыд. Я думал.., какой он умный.., он знает, как заставить каждого делать то, что он хочет. Я видел, как все боятся его.., и я думал, он у меня просто замечательный... – Алессандро всхлипнул. – Я не хочу, чтобы он заставил вас быть таким же...

– Не заставит, – сказал я с уверенностью, которой не чувствовал.

– Но он все равно не позволит Томми выступать на Архангеле... Не будет сидеть сложа руки. Я его знаю... Я знаю, что не позволит. Я знаю, он всегда делает то, что говорит. Вы не представляете, какой он бывает... Вы должны мне поверить. Должны.

– Постараюсь поостеречься, – сухо ответил я, и Алессандро даже стал приплясывать от огорчения, не в силах устоять на одном месте.

– Нейл, – сказал он, впервые назвав меня по имени, – я боюсь за вас.

– Значит, теперь нас двое, – попробовал отшутиться я, но Алессандро не улыбнулся. Я ласково посмотрел на него. – Не унывай, мальчик.

– Но вы не.., вы не понимаете.

– Да нет, я все понимаю, – ответил я.

– Но вам все равно.

– О нет, мне не все равно, – честно признался я. – Я не могу сказать, что с нетерпением жду, когда ваш отец переломает мне все кости. Но еще меньше я расположен валяться у него в ногах и лизать ботинки. Поэтому на Архангеле будет скакать Томми Хойлэйк, а мы – сожмем кулаки на счастье.

Алессандро встревоженно покачал головой.

– Я знаю его, – повторил он. – Я его знаю...

– На следующей неделе в Бате, – сказал я, – состоятся скачки учеников. Можете стартовать на Пуллитцере. И на Резвом Копыте в Честере.

На лице Алессандро не появилось выражения уверенности, что мы доживем до следующей недели.

– У вас есть братья и сестры? – резко спросил я. – Он даже вздрогнул от неожиданности.

– Нет... После меня у матери было двое детей, но оба мертворожденные.

Глава 15

Суббота, полдень, 2 мая. День скачек на приз в две тысячи гиней.

Солнце совершало над Пустошью свое очередное блистательное путешествие. Однако я с трудом выбрался из постели, и мое настроение оставляло желать лучшего. Мысль о том, что Энсо себя еще обязательно покажет, я гнал прочь. Сейчас слишком поздно было жалеть о том, что уже произошло.

Я вздохнул. Стоили восемьдесят пять чистокровных лошадей, дело жизни моего отца, будущее конюшен и, возможно, свобода Алессандро одной сломанной ключицы?

Да, конечно. Но двух сломанных ключиц? Боже упаси.

Под жужжание электрической бритвы я обдумывал все “за” и “против” своего быстрого отъезда в далекие края. Например, в Хэмпстед. Это очень легко устроить. Беда в том, что рано или поздно придется вернуться, а во время моего отсутствия конюшни будут в опасности.

Возможно, стоило пригласить в дом гостей и постараться все время быть на людях.., но гости разъедутся через день-другой, и долгожданная месть покажется Энсо только слаще.

После короткой борьбы со свитером я одержав верх и вышел в манеж. Может, Энсо не станет мстить, когда поймет, что лишается самого дорогого на свете. Ведь если он еще что-нибудь со мной сделает, то потеряет сына.

Мы уже давно договорились с Томми Хойлэйком, который остался ночевать в Ньюмаркете, что он воспользуется этим обстоятельством и утром следующего дня проездит галопом Счастливчика Линдсея. Ровно в семь часов утра его “Ягуар” подкатил к конторе и остановился у окна.

– Привет, – сказал он, выходя из машины.

– Привет. – Я внимательно посмотрел на Томми. – Вы плохо выглядите. Он скорчил гримасу.

– Всю ночь болел живот. Вырвало после обеда. Со мной так бывает, когда нервничаю. Но все будет в порядке, можете не сомневаться.

– Вы в этом уверены? – взволнованно спросил я.

– Конечно. – Томми ухмыльнулся. – Я же говорю: со мной так бывает. Ничего страшного. Только вы не обидитесь, если я откажусь проезжать лошадь галопом?

– Нет, – сказал я. – Что вы, совсем наоборот. Нам вовсе не хочется, чтобы вы заболели перед самыми скачками.