Перемены

Король пошевелил рукой в разрешающем жесте. Она тихо сказала ему.

Его губа несколько раз приподнялась, обнажая зубы. Но он отрывисто кивнул и показал на алтарь, после чего отступил в сторону, пристально наблюдая за мной. Я следил за ним уголком глаз, приближаясь к алтарю. Мэгги была пристегнута с противоположной стороны алтаря наручниками с цепью, которые были сделаны, тьфу, специально для детей. Кровь стекала с алтаря, и она отступала до тех пор, пока не прижалась к стене, пытаясь сохранить свою уже вымазанную маленькую обувь и одежду подальше от крови. Её волосы были сплошным сбившимся клубком, темные глаза были расширены и налиты кровью. Она вся дрожала. Эта ночь не была очень холодной, но она была достаточно прохладной, чтобы причинять боль девочке, одетой только в легкое хлопковое платье.

Я хотел подойти к ней. Сбросить оковы. Обернуть её в свои нелепые одежды, дать ей еды и горячего шоколада, и ванну, и расческу, и щётку и плюшевого медвежонка, и кровать и…

Она увидела меня и, захныкав, отшатнулась.

О, Господи.

Я страдал, видя её там, испуганную, несчастную и одинокую. Я знаю, как справиться с болью, когда я чувствую её. Но боль, проходящая сквозь меня от вида моего ребёнка, моей кровинки, страдающей перед моими глазами, перешла на новый уровень, и я не знал, как справиться с ней.

Я подумал, что, вероятно, начну с того, что разорву еще несколько вампиров на кровавые лоскуты.

Я взял боль и скормил её шторму внутри себя, тому, который уже бушевал долгие бесконечные часы и который снова вспыхнул огненно-белым. Я подождал, пока мой гнев станет достаточно горячим, чтобы высушить слёзы на глазах. Потом я повернулся к Красному Королю и кивнул.

— Договорились, — сказал я. — Посылай за герцогиней. Я избавлю тебя от этого мусора.

Глава 44

Аламайя покинула храм в тишине. Примерно минуту спустя она вернулась. Она поклонилась Красному Королю — полный, коленопреклоненный поклон — и что-то тихо сказала.

Красный Король прищурился. Он что-то пробурчал девушке и вышел. Раковины моллюсков снова затрубили и забили барабаны, когда он появился снаружи.

Аламайя чуть-чуть повысила голос, чтобы быть услышанной.

— Мой господин желает, чтобы ты знал, это место под наблюдением и охраной. Если ты попытаешься уйти с ребёнком, тебя уничтожат вместе с нею.

— Понял.

Аламайя отвесила мне более традиционный поклон и поспешила выйти вслед за Красным Королём.

Когда она исчезла, я сделал два шага в сторону алтаря и мёртвой женщины на нём. Затем я сказал:

— Всё в порядке. Скажи мне, на что я смотрю.

Из импровизированной сумки-футболки с «Роллинг Стоунз», привязанной к моему поясу, раздался голос Боба-Черепа, в его наиболее едкой манере:

— Гигантская пара карикатурных губ.

Я пробормотал проклятье и стал дергать футболку, пока не показался один из пылающих оранжевых глаз черепа.

— Большой глупый магический кретин! — воскликнул Боб.

Я зарычал на него и направил его глаз на алтарь.

— Ой, — заорал Боб. — Ё-моё.

— Что это? — спросил я.

— Ритуальное проклятье, которое он подготовили, — восторженно отозвался Боб. — Оно мощное.

— Как оно действует? Уложись секунд в десять или меньше.

— Десять сек… Арх… Ладно. Представь арбалет. Все человеческие жертвы это усилия, которые ты приложил для натягивания тетивы и запаса энергии. У этого арбалета уже взведена струна и он готов к стрельбе. Ему просто нужен болт.

— Что ты подразумеваешь, под болтом?

— Например, маленькая девочка, прячущаяся позади него, — сказал Боб. — Её кровь выплеснет накопленную энергию в мир и направит её в цель. В данном случае на её кровных родственников.

Я нахмурился, задумавшись на мгновенье. Потом спросил:

— Это специально должна быть Мэгги?

— Неа. Этот болт так же подойдёт, как и любой другой. Пока ты используешь нож для того, чтобы пролить кровь, это должно сработать.

Я кивнул.

— Итак… что если мы используем другой болт?

— Случится то же самое, — сказал Боб. — Единственная разница, с кем в результате случиться кабздец.

— Это заряженное оружие, — я задумался. — Тогда почему они оставили меня наедине с ним?

— Кого ты собираешься убить, чтобы оно сработало? — спросил Боб. — Свою маленькую девочку? Себя? Ладно тебе, босс.

— Можем мы обезвредить его? Сломать его?

— Конечно. Это подкинет этот храм до орбиты, но ты можешь сделать это.

Я сжал зубы.

— Если всё сработает так, как они хотят, это убьёт Томаса?

— Девочка — человек, — не задумываясь, ответил Боб. — Так что только человеческую часть. Его тело, его ум. Я полагаю, если ему повезёт, он может стать овощем, в котором его Голод окажется как в ловушке, но оно не распространится дальше по Белой Коллегии.

— Проклятие, — выругался я. Я начал говорить кое-что еще, но заметил движение краешком взгляда. Я спрятал Боба обратно в мешок, посоветовав ему заткнуться, и, повернувшись, обнаружил Аламайю, вошедшую в храм с дюжиной вампиров воинов-ягуаров за спиной.

— Если ты последуешь за мной, господин чародей, — произнесла девушка, — я сопровожу тебя к той, которая навредила тебе. Мой господин желает, чтобы ты знал, он даёт своё слово, что твоя дочь будет сохранена от любого вреда, пока дуэль не завершится.

— Спасибо тебе, — сказал я. Повернувшись, я глянул на свою маленькую девочку еще раз. Она прижалась к стене, глаза широко раскрыты, но не останавливаются ни на чем, словно она пытается наблюдать за всем вокруг одновременно.

Я направился к ребенку, и она снова вздрогнула. Я стал перед нею на колени. Я не пытался коснуться её, не думаю, что смог бы остаться хладнокровным, если бы увидел, как она отшатнётся от моей ладони.

— Мэгги, — позвал я тихо.

Её глаза ожили, остановившись на мне, явно удивленные.

— Я собираюсь забрать тебя прочь от этих жалких людишек, — я старался, чтобы мой голос звучал как можно мягче и нежнее. Я не знал, понимает ли она вообще английский. — Хорошо? Я заберу тебя отсюда.

Её губа дрожала. Она снова отвела взгляд.

Затем я поднялся и последовал за жрицей бога-наркомана для встречи с моим врагом.

Тем временем снаружи ситуация изменилась. Красная Коллегия спустилась с пирамиды и была в движении, шагая спокойной, упорядоченной процессией к другой части руин. Мои товарищи дожидались в нижней части лестницы.