Переписать сценарий
Шрифт:
Капитан Едрихин еще минуту таращился на собеседника, морщил лоб, тискал салфетку, пытаясь переварить услышанное, а затем тихо произнес:
— Сергей Александрович! Кто Вы?!!!
***
Всегда найдётся человек, которому можно полностью доверять. Или человек, который знает такого человека. Или про него слышал…
Военные агенты — разведка российской империи — люди к тайным, сокровенным знаниям и сенсациям привычные. Но даже для них информация, которую получил Алексей Ефимович Едрихин и которая жгла ему теперь мозг и карман, была чересчур сенсационна. Требовался не просто вышестоящий начальник, но по-настоящему доверенное лицо, которым мог быть фронтовой товарищ по англо-бурской войне — тогда штабс-капитан,
Офицеры встретились в русской миссии в Сеуле, где находился оперативный штаб и куда стекалась вся информация с Дальнего Востока. Она становилась всё тревожнее.
— Неделю назад я получил письмо от некоего Кристофера Уэбба с предложением встретиться, чтобы он смог передать мне книгу моего очень хорошего знакомого. Думал, что речь идет о ком-нибудь из Трансвааля. Сорвался. Приехал. Едрихин закрыл на секунду глаза, ещё раз переживая вчерашний разговор со Сценаристом. Одним словом этот Кристофер, который никакой не Кристофер, передал мне мою собственную книгу, понимаешь?
— Поздравляю, — Потапов искренне не понимал, в чём тут интрига
Едрихин протянул Потапову стопку листов плотной бумаги, на которой очень необычным шрифтом было напечатано: А.Е. Вандам, ГЕОПОЛИТИКА И ГЕОСТРАТЕГИЯ, Жуковский — Москва Издательство «КУЧКОВО ПОЛЕ» 2002 г. ББК 87.3(2) В 17
— Это розыгрыш? — вздёрнул брови Потапов.
— Если розыгрыш, то очень натуральный. «Вандам» — мой псевдоним. Я под ним уже печатал свои записки из Трансвааля. И это действительно моя книга, только я еще её не написал. Точнее, не дописал. У меня на руках отдельные фрагменты, дневники, неупорядоченные мысли. Но то, что это моё — сомнения не вызывает. Однако, я эти материалы никому даже не показывал, а не то, чтобы дать почитать…
— Привет из будущего? — усмехнулся Потапов, перебирая страницы, — но как, этот «Не Кристофер» провернул сей кунштюк?
— Очевидно, так же, как и вот этот, — и Едрихин жестом фокусника вытащил из портфеля, и вручил обалдевшему подполковнику ксерокопию газетной заметки:
Глава 22 Водку нельзя пить, одному и молча…
“Водку нельзя питьо дному и молча. В противном случае — это уже просто алкоголизм и не более того. Можно налить себе коньячку и в одиночку, сидя вечером у камелька, потягивать его, почитывая что-нибудь. И виски себе можно плеснуть, кинуть льдаи уставиться в телевизор. Пива можно выпить одному, глядя футбол. Но водка такого не допустит.
Хотя бывает много ситуаций, когда мы можем пропустить другую — третью рюмочку «по факту», в одиночку. Но, даже находясь в одиночестве, мы поднимем рюмочку, сделаем паузу, да и мысленно произнесём тост, а то, и чокнемся с чем-нибудь. Вот мы уже и не одни, вот уже и беседа, пусть, с воображаемым другом, пусть даже с самим собой, но диалог”… - Сценарист процитировал на память отрывок из ещё неизвестного в 1903-м году эссе Евгения Гришковца, наполняя рюмки.
Между тем, его диалог с офицерами разведки Потаповым и Едрихиным, продолжался, без малого, уже десять часов кряду. Беседа, то превращалась в лекцию с демонстрацией видео и фотоматериалов с ноутбука сценариста, то скатывалась в перекрёстный допрос, в ходе которого возгласы “не может быть!” и “не верю!”, были самыми приличными.
Кофейная машина ХХI-го века, сначала поразившая капитана и подполковника, за это время уже превратилась для них в привычный бытовой аксессуар, и они усиленно пользовали «электронного баристо», извлекая всё новые для себя вкусы будущего эспрессо, ристрето, капучино, лате и прочих. Объём полученных сведений и принципиальная невозможность встроить их в реалии начала ХХ-го
столетия, требовали более сильных стимуляторов, среди которых водка, безусловно, всегда занимала первое место в мире.— Сергей Александрович, какова Ваша цель? — осушив рюмку, задал Потапов мучивший его вопрос, — Вы желаете разгромить Японию? Отменить революцию? Въехать «на белом коне в историю»? Вы же не просто так нашли нас, и погрузили в пучину сведений, из которой я уж не знаю, как выплыть?
— Уважаемый Алексей Степанович, первое, чего я страстно желаю, это быть уверенным, что нам будет куда возвращаться, после того, что мы уже здесь наворотили. Это называется «эффектом бабочки» — любое неосторожное действие в прошлом, может вызвать катастрофические последствия в будущем. Но острое желание ни во что не вмешиваться конфликтует у нас с другим, не менее острым. Если уж нас занесло сюда — следует постараться сделать так, чтобы как можно меньше людей оказались погибшими и искалеченными. Вмешиваясь, мы, наверно, делаем ошибку, но по-другому поступить не можем.
— Поступательное развитие истории отменить невозможно. Это то же самое, как бороться против смены времени суток или времен года. Не в наших силах отменить то, ЧТО должно произойти, но в наших силах повлиять на то, КАК это будет происходить.
Война с Японией неизбежна хотя бы потому, что в ней схлестнутся не интересы российского и японского императоров, а русские войска на сопках Манчжурии будут биться отнюдь не с войсками божественного Тэнно. Эти войска, флот, весь генеральный штаб и сам император Японии — только оружие в руках более опытного и безжалостного врага.
Вы — разведчики, и Ваша задача выявлять реального противника, его планы, и противодействовать его замыслам. Воевать с балаганным “петрушкой”, не обращая никакого внимания на того, кто дёргает его за верёвочки, как минимум, недальновидно. В утешение могу сказать, что вы не одиноки в своих заблуждениях. Весь ХХ-й век Россия отчаянно «рубилась» с искусственно созданными угрозами — австрийской, польской, японской, немецкой, в ХХI-ом же, веке, имеется реальный риск сцепиться с американской. И всё это — без какой-либо надежды, хотя бы один раз дотянуться до настоящих затейников-кукловодов.
***
Для чего историкам бухгалтер?
При отсутствии идей основной мотивацией становятся деньги
Когда по результатам русско-японской войны было уже написано множество мемуаров всех, в той или иной мере, заинтересованных сторон, но даже для непосредственных участников этих событий, так и осталось загадкой — ради чего сцепились на сопках Манчжурии Россия и Япония?
Прошло ещё сто лет и всё равно, ясности не прибавилось. Может быть это оттого, что среди исследователей не было ни одного бухгалтера? А ведь, зря! В любую группу военных аналитиков и историков обязательно следует включать хотя бы одного специалиста по учёту. Пока военные аналитики и историки изучают стратегии, планы и диспозиции, бухгалтеры могли бы быстро подсчитать дебет-кредит и определить: «Cui prodest?» (буквально — «Кому выгодно?»). В результате — очень многие, на первый взгляд, нелогичные действия окажутся очень даже логичными, а убытки дерущихся неожиданно, но обязательно, окажутся доходами наблюдающих за дракой. Следовательно, если считать деньги, а не амбиции, то быстро и наглядно выяснится, что Русско-японский конфликт — это первая война за нефтяные рынки.
К началу строительства Транссиба (1891) Россия практически полностью вытеснила «Стандарт Ойл» из Европы, захватив 70 процентов нефтяного рынка. А к 1901-му году (окончание строительства), по уровню добычи нефти Россия вышла на первое место в мире, заодно прибрав к рукам более 30 процентов общемирового экспорта керосина. В штаб-квартире «Стандарт Ойл» на Бродвее, 26, с ужасом наблюдали, как область, которую они называли «Зона русской конкуренции», расползается по карте Евразии, захватывая всё новые и новые территории, вместе с их рынками нефтепродуктов. Это была мощная экспансия, мириться с которой англосаксонские конкуренты не собирались.