Переписать сценарий!

– «Мы пойдём другим путём», – твёрдо процитировал Кевин ещё одного знаменитого политического деятеля, и, быстро набрав на клавиатуре: “Оценить неотвратимость ликвидации русского царя, найти альтернативные варианты”, улыбнулся, затем приписал “Особо секретная миссия” и нажал “Enter”.

Глава 6. Вы видите то же, что и я?

Как мы смогли так точно промахнуться?

– Вы видите то же, что и я? – судорожно сглотнув, спросил слегка ошалевший Джонни.

Остальные участники движения пока ещё не пришли в себя и, раскрыв рот, во все глаза глядели за окно лаборатории, где вместо векового леса, окружавшего университет, серела кромка каменистого берега, и перекатывались морские волны.

– Джонни! “Брауни”, которые ты с утра принёс, они были без сюрпризов? – спросила Симона, не отрываясь от пейзажа, – море я точно не заказывала.

– До побережья 120 км – отреагировал Кевин, – нас тут быть не должно… но, коллективные галлюцинации – это уже перебор…

Всех вывел из шока отчаянный писк устройства бесперебойного питания, которое громко возмущалось отсутствием электроэнергии, и предупреждало, что для корректного отключения программного обеспечения осталось меньше минуты.

– Быстро, быстрее, не дай Бог, программа «зависнет», – завопил, ранее других пришедший в себя Кевин, после чего буквально двумя движениями «мышки» снял текущую задачу, вышел из программы, и нажал спасительную “shut down”.

– А теперь, давайте думать, что это было?

– Мне кажется, что было то же самое, что и во время первого тестирования, – прошелестел одними губами Сценарист, – только тогда, вместо выхода из программы, я нажал «Esc», и все эти проблемы исчезли. А теперь вот вижу – продолжение следует.

– Так давай сейчас нажмём «Esc» и точно так же сразу всё прекратим – и Симона уверенно ткнула клавишу…

Картинка перед глазами не изменилась.

– Компьютер выключен, программа дезактивирована, чего тыкать-то, если ничего не меняется, – вздохнул Джонни и вопросительно посмотрел на Кевина, – включаем заново?

– Обязательно, но сначала требуется восстановить электропитание – отреагировал Кевин – пойду посмотрю, что с предохранителями, и вообще… – и открыл дверь в силовую аппаратную.

– С каждой минутой всё чудеснее и интереснее – выглядывая из-за плеча Кевина, пробубнил Сценарист. В руках у него вишнёво поблёскивал универсальный инструмент для чисто русского метода решения любых нерешаемых проблем – бутылка «Henessy», припасённая им для празднования удачных испытаний. В настоящее время коньяк оберегал психику Сценариста от шока, в котором пребывали он и остальные обитатели лаборатории.

Нет, аппаратная сохранилась, но не полностью. В двух метрах от двери она заканчивалась. Противоположная стена отсутствовала, а боковые ограничивались аккуратно закругленными срезами, которые упирались в густые бамбуковые заросли. Внешний силовой кабель заканчивался там же, где и стена, и был также аккуратно обрезан.

– Скажи, Кевин, а в Голландии растёт бамбук? – спросил Сценарист.

– Если только в оранжереях…

– Тогда, боюсь, у меня для тебя плохие новости, – нас с Голландией разделяет сейчас не менее десяти тысяч километров.

– Ну, тогда сходим хотя бы в подвал – посмотрим, в каком состоянии пребывают дизель-генераторы.

Студенты столпились у среза стены, недоверчиво поглаживая грязно-зелёные стволы многолетних вечнозелёных растений семейства злаковых, стараясь не переступать чётко видимую черту, отделяющую их лабораторию от буйной природы.

Стены подвала были точно так же, аккуратно скруглены и обрезаны, как и стены аппаратной. Сами дизель-генераторы, слава Богу, не пострадали, как и стоявшая между ними кубовая емкость с дизельным топливом. Требовалось «срастить» обрезанные кабели и восстановить электропитание. И после этого, запустив программу, нажать наконец-то «Esc», чтобы этот «сон наяву» закончился.

Сценарист и Джони, по причине интенсивного контакта с Henessy, были идентифицированы Кевином как технически бесполезные и отправлены на рекогносцировку местности подблаговидным предлогам «вам надо прогуляться». Оставшиеся приступили к восстановлению электроснабжения. Всего за пару часов, задействовав комплект ЗиП (запчасти и принадлежности) и буквально «на коленке» собрав в пучок проводку, студентам удалось восстановить кабельные пары лаборатории и запитать аппаратуру с помощью дизель-генератора. А заодно, провести ревизию солнечных панелей, восемь из которых оказались вполне работоспособными. Вот, прямо на крыше ремонтную бригаду и застали вернувшиеся разведчики с удивительным выражением… не лиц, а чёрт знает, чего.

Вид у «засланцев» был ошарашено-подавленный. Под вопрошающе-удивлёнными взглядами товарищей Джонни привалился спиной к стене лаборатории, тихо сполз по ней на землю, и застыл в буддистской позе, полностью уйдя в «нирвану», никак не реагируя на внешние раздражители. Сценарист подобрал оставленный им у входа коньяк, в три глотка «добил» бутылку, с силой швырнул её в заросли и шумно, с размаху, уселся по-турецки рядом с Джонни.

– У меня есть две новости, одна хорошая, другая похуже, с которой начинать? – загадочно начал Сценарист.

– Конечно, с хорошей. Этот остров обитаем? Нашлись люди?

– Нашлись, и много. И это не остров, а полуостров, и скажу даже больше – это прародина нашего Джонни. Можно считать, что мы у него в гостях. И он так этому рад, что потерял дар речи, а у меня, наоборот – приступ многословия, ибо есть ещё одна новость, и она вам понравится меньше, чем первая – это, отнюдь, не современная Корея.

– Как это понимать? – присела Симона, почувствовав, что у неё подкашиваются ноги. Сценарист коротко посмотрел на свои трясущиеся руки, и с силой скрестил их на груди, пытаясь унять тремор…

– Чёрт, и коньяк не помогает, трясёт, – виновато посмотрел он на Симону…

– Папа, я тебя убью!.. Кончай тянуть!..

– Карманных календарей не видели, газет не покупали, с аборигенами не встречались, зато разговоры слышали отчетливо и вот, на мобильник видов нащёлкали, стараясь не высовываться, так что можете оценить сами…

Джонни, будучи чистокровным корейцем, всю свою сознательную жизнь прожил в Африке, в Кении, поэтому и в ХХI веке не мог уверенно сказать, что чувствует себя на полуострове, как дома, а сейчас же он пребывал в том состоянии прострации, которое можно определить музыкальным термином “крещендо”.