Перепиши судьбу, или Второй шанс для герцогини

– Девушка была бы опозорена, и, скорее всего, согласилась бы выйти замуж, чтобы прикрыть грех, – пояснила Жанетта.

– Но это ведь не с ней Бардин развлекался...

– Да какая разница? Для всех она уже опозорена. Думаю, что этот стражник хотел бы повернуть все так, словно он спасает девушку от осуждения толпы. Готов даже жениться, – Жанетта печально вздохнула и добавила: – Наверное, с кем-то могло бы сработать, но не с Льессой. Она бы не согласилась.

Такая версия произошедшего мне в голову не приходила.

– Всемилостивый Создатель, – тихо пробормотала я. – Каким человеком надо быть, чтобы планировать жениться на любимой девушке, опозорив ее, прилюдно занимаясь сексом с другой.

– Да какая любовь! – насмешливо фыркнула Илия. – Бард беден, живет в казарме. Как туда жену вести? Вот и рассчитывает, что вы, выше величество, своей подружке пожалуете покои во дворце для молодой семьи, или домик в городе. Если бы за меня бы давали такое приданое, Бард бы и на мне женился, но жизнь несправедлива. Кому-то все, а кому-то ничего.

Не такого результата я ожидала. У меня были некоторые сомнения в честности Илии, но вызванный на допрос стражник подтвердил все, что сказала горничная. Мало того, поклялся на артефакте, что все, сказанное им, правда. А потом на коленях умолял Льессу простить его, потому что он "совсем потерял голову от любви".

Получается, в прошлом варианте будущего моих телохранительниц услали подальше из-за Бардина! Стражника-идиота, который организовал эту подставу, чтобы жениться на Льессе и получить отдельное жилье! На самом деле, тут он рассчитал правильно, если бы кто-то из моих девушек решился на брак, то домик в городе я бы молодоженам подарила. Видимо, в том времени Бардин осознал, что наделал, и не стал свататься.

К сожалению, после допросов отдохнуть мне не дали, надо было заниматься организацией праздника. Хранвону я отправила записку, в которой объяснила, что не смогу сегодня составить ему компанию за обедом из-за дел, требующих моего внимания. Во-первых, видеть муженька не хотелось, во-вторых, действительно было некогда.

После обеда время словно убыстрилось. Перед праздником столько всего надо успеть. В себя я пришла, когда за окном стемнело. Поясница ныла, ноги побаливали, глаза слипались от усталости. Зря я, конечно, себя так нагрузила, не учла быструю утомляемость при беременности.

– Подать ужин в покои? – поинтересовалась Нала.

– Нет, лучше просто принеси молока и немного печенья.

– А я настаиваю на полноценном ужине, дорогая!

От этого голоса я замерла, потом глубоко вздохнула, беря под контроль выражение лица, и с легкой улыбкой обернулась к вошедшему мужу.

Глава четвертая. Ужин с его величеством

Хранвон изменился. Сейчас, глядя на его лицо из прошлого, я понимала это. В будущем он наберет лишний десяток килограммов, обзаведется морщинами вокруг глаз и рта, его движения утратят легкость, веки набрякнут, а брови станут более густыми. Но сейчас мой муж был именно таким, каким я его полюбила много лет назад.

Правда после всего пережитого никаких добрых чувств к Храну уже не было. Хотя я знала, что на данный момент он еще не отобрал мое приданое, не унизил разводом, не связался с эмиром и его доченькой, не устраивал разгульных празднеств, где на глазах у придворных обжимался с фаворитками, не…

Пока он этого не сделал, но я не могла относиться к нему так, как десять лет назад, потому что знала, на что он способен, и сейчас видела его подлую, гнилую натуру.

– Что ты хочешь найти на моем лице? Почему рассматриваешь его так внимательно?

– Пытаюсь представить, как ты будешь выглядеть через десять лет, – ответила я полуправду.

– Неужели, если я изменюсь внешне, ты меня разлюбишь? – улыбнулся Хранвон.

Наверное, ему казалось, что улыбка обворожительна, но я видела фальшь в каждом движении.

– Мои чувства к тебе не изменятся ни через десять, ни через двадцать, ни через тридцать лет.

Так и буду ощущать раздражение, брезгливость и неприязнь. Хранвон, не зная, о чем я думаю, самодовольно просиял.

– Ты слишком много работаешь, надо больше отдыхать, – с показным беспокойством сказал он. – Сейчас забота о себе и нашем ребенке самое важное дело для тебя.

Я опустила голову, как будто соглашаясь со словами Храна, но на самом деле, пряча эмоции, промелькнувшие на моем лице. Супруг только изображал заботу, на деле не дал ни единой поблажки в связи с беременностью. Организация всех значимых событий, вроде приемов, балов и благотворительных акций лежала на мне.

Первые три месяца беременности я мучилась токсикозом. Из-за почти постоянной тошноты не смогла должным образом организовать бал в честь дня военных сил. Хранвон устроил такой разнос, что я едва сдерживала слезы. Тогда мне было сложно контролировать эмоции, но супругу было плевать на это. Когда я попыталась оправдаться состоянием здоровья, он презрительно заметил:

– Брюхатые крестьянки работают в поле и там же рожают. Причем, рожают каждый год. Королевы физиологически ничем не отличаются от крестьянок. Я не требую от тебя работы в поле, ожидаю лишь выполнения несложных королевских обязанностей по организации мероприятий. Все королевы Кральна их выполняли, и никто не жаловался, только ты всем вечно недовольна.

Я могла бы сказать Храновону, что эти обязанности не так просты, как ему кажется, могла бы напомнить, что помимо организации королевских мероприятий, курирую торговые договоры с Ааром и Селией, но промолчала. Бесполезно что-то доказывать мужу, когда он зол.

Потом он, конечно, извинялся за ту вспышку гнева, но я хорошо запомнила те слова и не питала никаких иллюзий. Если из-за меня будут проблемы, Хран мгновенно забудет о том, что только что говорил. Вся эта забота фальшивая, на самом деле он не рассчитывает на то, что я стану меньше работать.

Надо было дальше поддерживать разговор, но о чем говорить с мужчиной, который давно стал для меня чужим человеком, я не знала. Не получится вести себя так, как вела десять лет назад.

Раньше я верила, что ребенок сможет объединить нас, старалась стать Хранвону другом и соратником, поддержкой и опорой. Закрывала глаза на измены, убеждала себя в том, что мужчины любвеобильнее женщин, поэтому им сложнее быть верными. Я была уверена, что как только рожу и смогу выполнять супружеский долг, Хран попрощается с любовницами и станет примерным семьянином. Какой же глупой и наивной я была!

Муж сам завел разговор о предстоящем празднике, немного рассказал о своих делах, спросил о моих, я немногословно отвечала, кое-как поддерживая беседу.

– Ты сегодня молчалива. Что-то случилось? – спросил Хран, когда нам подали ужин.

– Просто устала. Ужасно хочу спать. Глаза слипаются.

Супруг внимательно меня осмотрел, потом снова заговорил о том, что надо себя беречь. Я скромно кивала, с возрастающим раздражением и нетерпением ожидая его ухода.

Наконец, муженек, пожелав приятных снов и поцеловав ручку на прощанье, убрался прочь. Я с трудом сдержалась, когда Хран до меня дотронулся. Хотелось вырвать ладонь из его рук и стереть след от поцелуя.