Переписка Виктора Сосноры с Лилей Брик

Здесь я нищ, безработный, то, что я пишу, кроме Вас да Кулакова никому не понятно и не нужно. А мне уже 38 лет. И впереди — абсолютный нуль. Мне не нужны золотые горы, беден был и беден умру. Не в этом дело. Мне нужно хоть немножко где-то отдышаться, чтобы не чувствовать хоть малость топор над затылком.

Я ничего не боюсь, и это не красивая фраза, просто — терять нечего, кроме жизни, а моя — не жизнь. Все не столь мрачно, я выдержу и так, но, может быть, они захотят помочь? Именно — приглашение на работу, и не формальное, а на работу действительно. Ведь Бродского устроили референтом. [240] Не думаю, что я меньше знаю и значу. Насовсем и с нервотрепкой я уезжать не желаю. Только хочу работать. Может быть, Якобсон? [241] Кто еще может?

240

После эмиграции в 1972 г. Иосиф Бродский с июля 1972 г. занимал место «поэта- резидента» («Poet in Residence») в Мичиганском университете (США).

241

Роман Осипович Якобсон (1896–1982) — лингвист, литературовед, друг Маяковского, с 1920 г. жил в Чехословакии, с 1941 г. — в США, где с 1949 г. был профессором Гарвардского университета, а затем почетным профессором (Professor Emeritus) Мичиганского технологического института. Однако читать лекции в США — в разные университеты — Соснора был приглашен только в 1987 г.

Простите за грусть и просьбы. Но единственной Вам — верю.

Будьте здоровы! Есть ли у Вас грибочки? У нас немного, но собираем.

Обнимаю Вас и Василия Абгаровича! Приветы от Анны!

Ваш нерадивый, а скорее неприкаянный — В. Соснора

81

23. 9. 74

Дорогой мой Виктор Александрович, давно не писала Вам. Кажется, даже не поблагодарила за чудесные стихи и четверостишия. Спасибо!!!

У нас — ничего. Просто — живы, как ни странно. Живем в Переделкине. Несколько раз ездили в Москву:

1) Выставка Метрополитен-музея. 2) Два вечера подряд на концертах балетной труппы Якобсона. [242] Для нас, старых балетоманов, — очень интересно. Все движения — новые. 3) Свадьба Комы Иванова и красивой женщины [243] . (С прелестным 11-летним сыном, уже теперь — хорошим поэтом. [244] )

242

Леонид Вениаминович Якобсон (1904–1975) — балетмейстер, создал в 1969 г. в Ленинграде труппу «Хореографические миниатюры», пользовавшуюся успехом во всем мире.

243

Вячеслав (в домашнем обиходе Кома) Всеволодович Иванов (род. в 1929) — языковед, семиотик, литературовед, поэт, мемуарист, академик РАН, сын писателя В. В. Иванова, и его жена Светлана Леонидовна Иванова (род. в 1940) — фотохудожник.

244

Сын Светланы Ивановой от первого брака Леонид Евгеньевич Герф (род. в 1963), позже усыновленный Вс. Ивановым как Леонид Всеволодович Иванов, стал писателем (см. изданный под псевдонимом Дмитрий Смирнов роман «Временный немец»: М., 2006). Сейчас веб-мастер в Гриннельском колледже, США.

Завтра опять в город — почта, еда, чистка и т. п.

Осень в этом году очень красивая. Цитирую этого молодого поэта:

И качаются в танце Современном березы, А листва — как на праздник салют. Да, кончается это Беспокойное лето — Вот о чем эти крыши поют.

Читает он очень хорошо. Вася записал.

Когда же мы увидимся?!

Сердечный привет Анне.

Напишите нам!!!

Мы всегда любим Вас и Ваши стихи.

Ваши Лили, Вас<илий> Абг<арович>

Я люблю Вас гораздо сильнее, чем это видно из этого письма. Верьте мне!

82

10.6. 75

Дорогая Лиля Юрьевна!

Приглашение Фрию вообще недействительно ни по одному пункту. В Париже, как и в любой стране (не только у нас!), существует форма официально-юридических приглашений, которую, как президент, Клод, безусловно, знает. [245] Но хватит об этом!

245

В 1971–1976 гг. Клод Фрию был Президентом Нового Парижского университета.

Из больницы я выписался в мае и через два дня заболел. На сей раз — пиелонефрит. Лежал две недели, потом потихоньку встал и сейчас заболел воспалением легких. Мило: болею пятый месяц. О каких отъездах-поездках может идти речь?

Работается вяло — к вечеру температурю. Набрал опять книг по истории — выковыриваю рассказы. О стихах и не думаю. Впечатление о том, что я слишком много пишу, — иллюзорное. Только потому, что меня не печатают. Я подсчитал свой актив — всего-навсего 17 тысяч строк, — в два раза меньше, чем у Маяковского, а мне 39 лет. И прозы всего 600 страниц. Итого — 4 небольших книжки. Безделье сплошное, а не графомания. Переводы не считаю ничем — заработок, не имеющий к литературе ни малейшего отношения.

Если раньше впадал в истерики от одиночества, ссорился с друзьями и швырял башмаками в любимых женщин, то теперь просто один, а впадать в истерику по поводу собственных истерик нелепо, ссориться не с кем, а швырять башмаками в Анну — она тоже регулярно болеет (болезнь крови). Лежу, как скальпель в чехле (комплимент самому себе!), и мечтаю перевести книгу стихов Нерона. [246] Бред? А «Слово о полку…» 20 лет назад разве не бред?

Действительно, мечтаю перевести Нерона — да где его достать? Издан ли он хоть в Италии? Но где достать подлинники? В Публичке — нет. К Марьяне [247] обратиться не дерзаю — Кулаков опять будет оскорблен, что опять что-то прошу. Ничего, между прочим, ни у кого никогда не просил. Как это ни странно. Мужчины ценили меня за идиотизм и за стихи (можно было прелестно предавать и питаться за это «духовной пищей»). Женщины ценили меня за стихи и за идиотизм (можно было питаться «духовной пищей» и прелестно предавать). Но первые — первыми пожимали руку, вторые — ложились сами. Какие могут быть претензии у меня к ним, у них — ко мне?

246

По преданию, Нерон при пожаре Рима читал свои стихи. Однако ни строки из них до настоящего времени не обнаружено.

247

Марианна Молла-Кулакова (род. в 1937) — итальянская переводчица, ее предок, Гаэтан Молла, хормейстер миланской оперы «Ла Скала», в 1862 г. остался в России, создал оперу и симфонический оркестр в Таганроге. Его сын Валериан Молла, дирижер, композитор, учился у Римского-Корсакова в Петербургской консерватории, продолжил дело отца, учредитель Музыкального училища в Таганроге. В 1931 г. посажен как «итальянский шпион», в 1938 г. скончался. Марианна, его внучка, оказалась с матерью в годы войны в Австрии, затем в Италии. С 1960 г. стала приезжать в СССР сопровождающей групп итальянских туристов. В 1971 г. Марианна Молла, познакомилась с Михаилом Кулаковым, начав с ним совместную жизнь в 1973 г.

Глядя трезво и честно на «бесцельно прожитые годы» (я о «жизни»), вижу трезво и честно: в жизни моей помогли мне только Вы. Не до комплиментов, Лиля Юрьевна. Жизнь прожита. Во всяком случае, ее лучшая часть — молодость. Теперь можно рифмовать «тут — труд». Никто, кроме Вас, не понимал, что главное в моей жизни — то, что я пишу, и что живу я только для этого и поэтому. Отними — и чем я лучше ханыги у пивного ларька или секретаря инстанций? Единственное, чем я могу гордиться, — не отняли у меня мое, меня. Все отняли — мать, отца, детство в блокаде и в гестапо, юность за решетками казармы, на рабских заводских рудниках, жену, которая не виновата, что она, как 99 % советских женщин, превратилась в мужлана, здоровье, разрушенное tbc [248] и пьянством (тоже ведь социальность), честь (бесчестно сейчас быть членом СП), все, — но суть моя, стих мой — остался!

248

Tbc — принятое в медицине сокращение для диагноза tuberculosis.

Вот почему в итоге-то я нищ, но счастлив, и, что бы ни было дальше — какой бы образ жизни, друг, женщина и т. д. ни унижали меня, ни убивали меня (унизить, убить — пустяки), ничего с трудом моим не станется. А что еще «натрудимся» — посмотрим!

Единственное, чему не научился и не научусь, — перешагивать через людей. Предпочитаю, чтобы перешагивали через меня. И если когда-нибудь вставал или встану на колени, только с одной молитвой — убейте меня, но реализуйте мой труд. Не то чтобы я придавал своему труду сверхъестественное значение, нет, но он существует, он признан в какой-то мере, и цель моя и тех, кто его любит, — сохранить и реализовать. Так всегда было и быть должно. Ни славы, ни денег, ни даже дружбы — только реализация. Вся эта сволочь, служащая в инстанциях, вообразила, что мы будем описывать их службу жира и лжи. Они — читатели газет [249] , для них — чтенье, для нас — нервы и кровь.

249

Аллюзия на стихотворение Марины Цветаевой «Читатели газет» (1935).

Нервы не выдерживают, кровь температурит. Но спокоен, «как пульс покойника». [250]

Очень соскучился. В конце июня закончу свои «заработки» и обязательно приеду на несколько дней в Москву. Просто — повидаться. (Если Вы не возражаете.) Простите за столь длинное письмо. Ни весело, ни грустно. Никак. Или, присмотревшись ко всему, ко всем, — страшновато, но выносимо. Со всеми моими болезнями какой-то рубеж пройден. Куда-то повернут «копыта коней»? Не знаю. Но знаю, что повернут.

250

Из поэмы Маяковского «Облако в штанах»: «Видите — спокоен как! / Как пульс / покойника».

Будьте здоровы!

Обнимаю Вас и Вас<илия> Абг<аровича>!

Ваш всегда В. Соснора

Большие приветы от Анны. Живем то в Левашово, то в Ленинграде.

83

19. 6. 75

Дорогой наш Виктор Александрович, после Вашего письма я расплакалась. Но я верю, что написанное Вами «реализуется», что «Бог правду видит, да (увы!!) не скоро скажет». А если приедет кто-нибудь из Клодовых мест [251] , я узнаю что к чему и подумаем, как же быть.

251

То есть из Парижа.