Переплетенный
Шрифт:
Немного опешив от происходящего, девушка закрыла рот рукой. Да, тот факт, что Такер изменил ей задел ее до глубины души. Кроме нее все об этом знали? Смеялись ли за ее спиной? Но то, что ранило ее, как нож, в самое сердце, совершено уничтожило, так это предательство Пенни. Пенни, которую она любила, и которой она доверяла.
— Как долго? — спросила она тихо. Это не могло случиться слишком давно, ведь они с Такером встречались всего пару месяцев. — Сколько раз вы были вместе? Когда вы были вместе? — Она не могла остановить поток вопросов.
Волк легонько толкнул ее носом в ногу, и девушка автоматически нашла тепло его меха.
Такер переступил с ноги на ногу.
— Говорю же, сейчас это неважно.
— Скажи мне! Или клянусь, мы никогда не будем друзьями.
Они ими и так не будут, но ему об этом знать не нужно.
Ей он казался бледным, но сейчас он стал белым как мел, голубые линии вен проявились на лбу.
— Только однажды, клянусь. Когда мы только начали встречаться с тобой. Я приехал к тебе, но тебя не было дома, так что я решил зайти к ней, спросить, где ты, так как ты не отвечала на мои звонки. Если бы только ответила на мои звонки… — Он потряс головой, демонстрируя свое «сожаление». — Мы стали говорить и это просто произошло. Это ничего не значит, ты должна мне поверить, Мэр.
Для него это ничего не значит. Это, конечно, как будто бы оправдывало то, что он и Пенни сделали. Их предательство ранило, Мэри Энн хотелось хорошенько встряхнуть его — конечно, это имело значение.
— Тебе лучше уйти, — чувствуя ком в горле, с трудом проговорила девушка.
— Мы может справиться с этим. — С его более умоляющим видом он потянулся к ней. — Я знаю, мы можем. Тебе просто нужно…
Волк зарычал, когда она крикнула:
— Уходи!
На лице Такера забегали желваки. Он только и делал, что заглядывал девушке через плечо. Наконец, Волку надоело ждать, и он шагнул вперед, оскалив зубы.
Такер завопил, как маленький ребенок и, подпрыгивая, кинулся от животного прочь к своему грузовику, который был припаркован на подъездной аллее Пенни. Разговаривали ли эти двое, прежде чем он приехал? Был ли у них секс в насмешку над ханжеством Мэри Энн?
Волк снова толкнул ее в ногу.
— И тебе тоже лучше уйти, — сказала она мягко. До этого она хотела, что бы он остался, но сейчас она вряд ли могла составить кому-то компанию.
Ее рука тряслась, когда она открывала входную дверь. Петли заскрипели. Волк проскользнул мимо нее. Он никогда не делал так раньше, и в любое другое время она предложила бы ему зайти.
— Волк, — позвала она сквозь зубы. — Сейчас не время для этого.
Он пробежался по дому, обнюхивая мебель.
«Если думаешь, что сможешь выставить из дому двухсотфунтового волка — флаг тебе в руки».
— Снова со мной заговорил? Вот так везение. — Она развела руками. — Ладно. Делай что хочешь. Только не удивляйся, если при виде тебя мой папа достанет ружье 44 калибра. — Вранье, но он-то об этом не знает. — И не вздумай написать на ковер.
Сказано это было с издевкой… но события последних пяти минут отбили у нее желание быть хорошей девочкой.
Она поднялась наверх в спальню, бросила рюкзак на пол. Обычно она вешала его в шкаф. Девушка гордилась своей способностью аккуратно организовывать личное пространство. Но, сейчас привычный порядок волновал ее меньше всего. Слезы жгли глаза, она бросилась на кровать, перевернулась на бок и прижала к себе подушку. Она дала волю эмоциям, жгучая слабость распространилась по ее венам.
Она могла бы позвонить Пенни, наорать на нее, прочитать мораль,
плакать, но она не стала этого делать. Она не знала, как ей с этим справиться. Она даже не понимала, хочет ли с этим справиться. Разве что вернуться назад во времени, обогнать Такера так, чтобы он не смог рассказать о случившемся, и чтобы она продолжила жить дальше в счастливом неведении.Хотя была ли она счастлива?
Внезапно Волк запрыгнул к ней на кровать, заставив пружинить матрас, и улегся рядом, мягкий и о, такой теплый. Его дыхание защекотало ей шею.
«Посмотри на меня».
— Уходи.
«Посмотри на меня».
— Не мог бы ты просто сделать, как я прошу? Хоть раз?
«Пожалуйста.»
Первый раз он попросил ее о чем-то вежливо.
В рассеянности она перевернулась на спину, потом на другой бок и нежно обняла его за шею. Одна слеза скатилась, но девушка едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. «Рыдает как ребенок» можно было добавить в список тех вещей, за которые ей сегодня было стыдно.
«Сочувствую, что ты так расстроена, но не могу сказать, что мне жаль, что он ушел из твоей жизни. Ты слишком хороша для него.»
— С ним все кончено. — Голос девушки дрожал от сдерживаемых рыданий.
«А эта девушка, Пенни. Она твоя подруга?»
— Была. Была моей подругой. Моей лучшей подругой.
О боже. Столько лет любви и доверия пошли прахом.
«Почему была? Люди совершают ошибки, Мэри Энн.»
Всего лишь второй раз он обратился к ней по имени, и ей понравилось, как он его произнес, растягивая Э.
— Я учусь на психолога, и знаю, что люди могут совершать ошибки. Я прекрасно понимаю, что некоторые порывы сложнее удержать, чем другие, и боязнь последствий заставляет нас оберегать наши секреты. Но при встрече с искушением, именно наши поступки показывают, кем мы являемся на самом деле. Только наше мужество признать свой проступок, дает нам право на прощение. Пенни же переспала с моим парнем, а затем сделала вид, будто ничего и не было.
«А ты разве идеальна? Ты никогда не принимала неправильных решений? Никогда не пыталась скрыть свои поступки от отца?»
Мэри Энн застыла в недоумении.
— Не о том я сейчас говорю. Я никогда не врала Пенни и ничего не скрывала от нее.
Волк фыркнул.
«И что она скрыла? Ерунда это все, вот что. Ты бы должна быть ей благодарна и пожалеть ее, потому что она теперь надолго с ним застряла.»
— Это ничего не меняет.
«Я знаю. Тебе больно и чувство предательства оправдано. Но для начала ответь мне, действительно ли этот парень был твоим? Все то время, что я наблюдал за тобой, ты держала его на расстоянии. Без него тебе было лучше.»
Возможно, он был прав, но это не уменьшало причиненной ей боли.
— Пенни должна была мне рассказать.
«Ты давала ей шанс признаться? Я не раз видел, как ты пыталась ее найти. А когда она пришла к тебе, ты отмахнулась от нее.»
Мэри Энн хлопнула кулаком по матрасу.
— Ты так бесишь! Говоришь, как мой отец, а я…
— Я не твой отец, — прорычал он, толкая ее передними лапами и опрокидывая на спину. Горящие зеленые глаза уставились на нее сверху вниз.
Девушка не оттолкнула его, она не хотела отталкивать его. Его плечи были такие широкие, что он закрывал ее всю, почти как стена, защищающая ее от всех бед и тревог в мире. Он был опасен и это очевидно, но в то же время ее поражала его чуткость.