Перепутанное свидание

Может быть, она?

Полуголая девица сидит напротив, утонув в низком диване с огромной спинкой, и зовет. Алкоголь уже ударил в голову и как раз подсказывает очевидное действие.

— Твою мать!

Я выдыхаю и шагаю через столик. Оказываюсь над ней, нависнув стеной, и улавливаю ее удивление и следом смятение.

— Нас нельзя трогать, — неуверенно шепчет девушка, запутываясь в слогах, как в паутине, — в зале то есть.

— Мне можно.

Я могу и трахнуть ее в этом зале.

— Я только танцую...

— Не сочиняй.

Притягиваю рывком и жадно целую, скользя языком меж пышных губ. Нужно закрыть глаза и постараться забыть, где нахожусь. В каком дерьме. И что ласкаю шлюху, которая даже не знает, как работать.

— Лучше двигайся, — ей приходится подсказывать, что зверски раздражает.

Я нахожу руками ее плечи, заостренные от худобы. Если надавить с силой, их можно сломать. Уязвимое слабое тело... Черт! Опять это, все-таки я мало влил в себя, три шота — это херня, и она ни разу не мой тип. И еще этот затравленный взгляд, который зажегся в ее зеленых глазах и не думает потухать. Сколько ей лет вообще? Тут паспорта только у посетителей спрашивают, а размалеванные красавицы минуют фейс-контроль?

— Пошла вон, — я отсылаю девчонку прочь и падаю на ее место, когда она сваливает.

Кожаный диван запомнил ее тепло. Или это жар от испуга? Я стягиваю с себя тонкую куртку и бросаю на стол. Сразу вспоминаю, как задолбался поправлять капюшон на улице, который ловил хлесткие порывы ветра и норовил свалиться назад. Как боялся не добраться или попасться им в руки по дороге. Как тысячу раз проклял излишне высокий рост. Будь возможность, я бы закопался под асфальт. Даже сейчас, даже в клубе брата.

Я в двадцатый раз оглядываюсь по сторонам. Кажется, Марк вошел в силу. Я почти не знаю старшего брата, видел раз пять и то мельком, и мой старик был бы рад, если бы не случилось и этих встреч. Отец всеми силами пытался выстроить неприступную стену между нами, и у него неплохо выходило до сегодняшнего дня. Марк, по его мнению, прокаженный и стоит позабыть о родстве навсегда. Что ж, мы жили в разных городах, и я налажал и без тлетворного влияния старшего брата. А теперь приехал искать у него защиты.

— Можно?

Сверху наплывает женский нагловатый голос, которому не идет вопросительная интонация, таким тоном обычно требуют, даже выколачивают. Выцарапывают в ее случае. Красотка в черном мини, что нисколько не прикрывает тугое, зовущее изгибами, тело, обжигает натренированным взглядом голубых глаз.

Наверное, элитка. Но я отмахиваюсь, чувствуя, что потерял всякое настроение.

— Только малолетки интересуют, — шепчет она с наглым вызовом, разворачиваясь.

Хотя самой чуть больше двадцати на вид. 22 или 23, и это максимум.

— Я слышал, — бросаю ей в спину. — Язык иногда стоит придерживать.

— Обычно просят прямо противоположное.

Черт, да… Она медленно облизывает алые губы и каким-то образом сгущает без того тягучий блядский взгляд до консистенции липкой смолы. Определенно, элитка. Настроение вдруг возвращается, и я усмехаюсь, заражаясь ее животным обаянием.

— Сядь, — хлопаю по дивану рядом с собой, приглашая малышку.

— Может сразу в комнату?

— Я боюсь замкнутых пространств.

Она недовольно качает головой, и светлые волосы играют искрами, вбирая в себя разноцветные лучи подсветки. Кислотные дуги, вырвавшиеся со сцены, где вертятся ее подруги, скользят по тугому телу и дразнят. Она права, конечно, и не будь последних дней, была бы сразу комната. Но я три дня провел взаперти, отсиживаясь на проклятой даче за городом, а потом еще день на побег, прячась от случайных взглядов. Да, вокруг не лучшие люди, но пусть остается так. Ведь всё дерьмо случается за закрытыми дверьми, а я прекрасно помню душное ощущение, что кольцо вот-вот сомкнется и уже не вырваться.

— Я умею забирать страхи, — она ударяет меня бедром, устроившись рядом.

Она похвально быстро уловила, что мне нравится ее дерзость. И ее тело. Следом выгибает спину, подавшись вперед, когда тянется рукой к забытому на самом краю бокалу. И как бы невзначай подставляет под мой взгляд татуировку на спине, черный узор разжигает желание между лопаток и уверенной стрелой уходит вниз, к ягодицам.

— Что у тебя здесь?

Пальцами очерчиваю сложный рисунок из сталкивающихся силуэтов, наслаждаясь бархатом. И тем, как она послушно замирает, будто и правда рада моим касаниям. Умелая стерва, да, любая дерзость должна заканчиваться там, где начинается мужская сила. А мои пальцы знают силу.

— Глубже, — шепчу ей приказ.

И она послушно изгибается, шумно выдыхая с возбуждающей затяжкой. Ложбинка пролегает по женской спине, рисунок заостряется и уводит мои пальцы ниже. Обнимаю ее за ягодицы, сминаю податливое горячее тело, и тяну к себе, устроив девицу на своих коленях. Контроль. Пьянящее чувство, почти вытравленное из моей памяти. Хоть что-то можно контролировать, направлять...

— Хочешь здесь? — она ложится на меня, надавив на грудь и губами нащупав шею. — Любишь, когда смотрят?

— Здесь темно.

— Недостаточно, — торг заключает в себя легкие дразнящие поцелуи. — А еще камеры. И я же буду стонать. Я уже едва сдерживаюсь, ты слишком...

— Замолчи, — ловлю ее рот и запечатываю языком.

Вот так. Без лишних мыслей, инстинкты просыпаются и ведут по выверенной тупой тропе. Крепче впиться в мягкой нежное тело и сжимать, утоляя свой голод. И малышка чертовски правильно двигается, вверх и медленно вниз, надавливая и покачивая бедрами, раз за разом задевая ремень брюк. И не забывает выдыхать мне в рот обещанными стонами. Чертова стерва знает, всё знает и умеет.

Но она вдруг останавливается. Сжимается до болезненной судороги, и я успеваю решить, что перешел грань и сделал ей по-настоящему больно, но тоже вижу гостей. Двое мужчин останавливаются на верхней ступеньке ложи, и в высоком мощном брюнете, что стоит ближе, я узнаю Марка. Именно он заставил шлюху сжаться, его пронизывающий взгляд приносит безотчетную тревогу.

Глава 32

Марк качает головой, и девица молниеносно исчезает. Брат же подходит ближе и садится на стол, отшвырнув мою куртку на пол.