Перепутанное свидание

И он безотказно реагирует на поворот ключа, чего еще? Вот и сейчас, мотор послушно забурчал, успокаивая монотонным звуком.

Глубокая ночь и отсутствие и намека на сон... Я сворачиваю на другой маршрут, который вдруг показался единственно верным. Бросаю тачку во дворе и иду к ее двери, за которой долго и упорно молчат, хотя я своим стуком, скорее всего, перебудил полдома. Наконец, я различаю осторожные шаги, после чего вновь случается негостеприимная тишина.

— Яна, пожалуйста.

Дверь открывается, и она сразу отступает в сторону, впуская меня внутрь.

— Спасибо, — бросаю ей устало.

Сил нет никаких, я прохожу мимо и направляюсь к дивану. Я не хочу пока смотреть на нее, почему-то кажется, что посмотрю не так. Порежу.

— От тебя пахнет чем-то, — говорит Яна, подойдя вплотную.

Я киваю и опускаюсь на мягкое сиденье. Прикрываю глаза, но не могу отвлечься от главного. Она стоит прямо над мной, можно угадать ее тихое размеренное дыхание — спокойные плавные волны раз за разом накатывают сверху и уводят к далеким берегам.

— Всё в порядке?

Тревога? Мне послышалось беспокойство в ее приглушенном голосе. И руки сами находят ее, я обнимаю девушку за талию и притягиваю к себе. Яна лишь шумно выдыхает и подгибается под меня, не проронив ни слова. Ее тепло разливается по коже и, кажется, проникает глубоко под. Его можно вбирать и чувствовать, разжимается пружина внутри.

— Теперь в порядке, — я шепчу ей с легкой улыбкой.

Я упираюсь лбом в ее живот и замираю. Ее присутствие, ее тело и тепло, да, ничего больше и не нужно сейчас. Я и так благодарен, и так едва дышу от ее щедрости.

— Ты совсем вымотался, — выдыхает Яна и проводит рукой по моим светлым волосам.

— Есть немного.

— Ты пил?

Она списывает запах на другой источник. И мою заторможенность, и появление посреди ночи... Черт, и та тревога в ее голосе. Черт! Она напугана...

— Я не трону тебя, — я спохватываюсь слишком поздно.

— Хорошо.

Ни капли веры. Она таится в ожидании, что будет дальше. Как рьяно ей придется отбиваться и сколько толчков вытерпеть... И от этого становится противно. Так противно от самого себя, от своей слепоты и зацикленности, что хочется закричать или лучше завыть.

— Я не пьян. Это краска...

Не то. Я хочу сказать совсем другое.

— Не бойся меня.

— Я не...

— Боишься, я знаю.

Я отстраняюсь и заглядываю ей в глаза. Девушка привычно хмурится, не понимая моего поведения, но по-прежнему не вырывается и не спорит. И я мягко тяну руками вниз, чтобы она опустилась на пол.

— Глубоко-глубоко, — я смотрю в ее красивые, бездонные глаза, — на уровне рефлекса. Как всех мужчин.

Я дотрагиваюсь до лица Яны, проведя пальцами по щеке. Шелковая горячая кожа...

— Скажи, и я уберу руки.

Яна пару секунд неотрывно смотрит на меня, будто ищет подсказку или второе дно в моих словах, а потом обнимает руками мои ладони, крепко сжимая, и опускает их ниже, на свои плечи.

— Хорошо, — я киваю, — я слышу твое «нет».

— Мне нужно время...

— Бери, что хочешь. Только не бойся меня.

Только не страх. Ее страха я не вынесу.

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Я обещаю, Яна.