Перепутанное свидание

Я рывком оказываюсь в коридор, где легко высчитываю нужную дверь. Шагаю внутрь и тут же налетаю на девушку в шелковом халате, которая буквально врезается в меня и едва не сбивает с ног. Я хватаюсь за стену, сорвав попавшую под руку картину, а она в панике отскакивает назад. И падает, оступившись, но продолжает неуклюже пятиться, не отрывая от меня глаз. Смотрит она с таким животным страхом, что я сам верю, что пришел сюда изувечить ее.

Стас же стоит у окна, вернее там он согнулся пополам и то и дело встряхивает руками, будто отгоняет от себя насекомых.

— Эта... эта тварь... ах ты, — зло шипит он, — убью!

Стас не может разлепить веки. Картина очевидна, и я черчу дорожку по ковролину и нахожу виновника. Газовый баллончик лежит у ножки кровати, в спинку которой вжалась девушка. Она отползла от меня настолько, насколько позволила комната. Следом я замечаю еще двух девиц, обнаженные и напуганные, они вцепились друг в друга и забились в угол. И смотрят тем же взглядом, от которого становится невыносимо гадко на душе. В их глазах я мало чем отличаюсь от взбешенного Стаса.

— Иди сюда! — вновь кричит тот.

Стас, наконец, смог выпрямиться и направляется к девушке у кровати.

— Иди, тварь! У меня тоже есть сюрприз для тебя...

— Стас! — моему терпению приходит конец. — Замолкни уже.

В голове стучит набатом, и вдруг накатывает приступ тошноты... Нет сил на это дерьмо. Женский слезливый вой ужасно раздражает, как и больная злость Стаса, которому дай волю, и он разнесет здесь всё к чертям. Что с ним такое? Надо же быть конченым ублюдком, чтобы упиваться страхом слабого.

Стас решает больше не огрызаться, он молча хватает стул и швыряет его через всю комнату. Я не успеваю отреагировать и остается лишь зажмуриться, когда женская истерика накатывает с новой силой. Стас оказывается метким сукиным сыном и впечатывает стул аккурат в парочку в углу.

— Заткнулись!

— Или ты успокоишься сам, или тебя успокою я, — я завожу руку за спину, нащупывая рукоять оружия.

Это даже не блеф. Я впервые угадываю странную жажду, что дурманит и настойчиво шепчет простое действие. Пристрелить.

— Хватит портить товар, — я добавляю, выдыхая.

— Это чужой товар.

— Завтра может оказаться нашим. Долги, дело такое.

Парень кривится и оглядывается по сторонам, все еще выискивая, куда бы приложить свою злость.

— Да пошел ты, — Стас плюет себе под ноги и идет на выход.

— Взаимно.

— Я закончу с этажом, может, еще где попрятались, — добавляет он уже привычным бесцветным тоном.

Будто ничего и не произошло.

Можно опустить оружие и выдохнуть окончательно. Я оглядываю девушек, отметив, что дело обошлось царапинами, и подхожу к кровати. Наклоняюсь, чтобы поднять проклятый баллончик. Зачинщица всего бардака не двигается с места, когда я оказываюсь над ней, но сжимается, крепко обняв себя тонкими руками.

— Никогда больше, — говорю ей, подобрав баллончик. — Только разозлишь и подольешь масло в огонь.

Она молчит и слепо смотрит перед собой. Тогда я подношу ладонь к ее лицу и звонко щелкаю. Девушка вздрагивает всем телом, как от пощечины.

— Поняла? — я повторяю грубее, чтобы расшевелить ее. — Или в следующий раз этим же баллончиком отымеют.

На хозяйский тон она реагирует сразу, кивает и даже несколько раз поддакивает.

— На этаже есть еще кто-то?

— Нет. Охрана забегала, и мы... мы решили спрятаться.

— Теперь встали и за мной.

— А можно одеться?

— Десять секунд.

В ванной находятся махровые халаты, так что мне не приходится поторапливать. Я увожу их до того, как возвращается Стас, и провожу в холл. Там уже раздают бейсбольные биты. Второй раунд включает в себя погром, Нечетный отдает приказ разнести в хлам один этаж. А я прикидываю, через сколько дней придется возвращаться и крушить второй, хотя, может, после встряски деньги на погашение кредита найдутся.

Мне достается гараж, в котором стоит фургон с тонированными стеклами. Я без всякого удовольствия сношу молотком эти самые стекла, как и фары. Потом валю на бетонный пол старый компьютер с принтером, которые стояли на пыльном столе, и думаю, что дальше. Хрупкое кончилось, а срывать тяжелые полки чертовски не хочется, все тело ноет от усталости без этого...

С размышлений сбивает резкий химический запах.

— Зачем? — я кривлюсь, различив источник.

Стас находит меня, а также банки с черной краской, вонь которых явственно намекает, что она по металлу. И теперь с довольной ухмылкой парень разбрызгивает содержимое на стены и машину.

— Чего такой смурной? — вопросом отвечает Стас. — Кривиться будешь, когда нас ломать будут.

Он неожиданно произносит здравую вещь, и я не нахожу, что возразить. Простая безотказная логика этого мира — либо ты, либо тебя. Правда, я даже сейчас, с молотком в руке и с заправленным пистолетом за пояс, чувствую, что челюсть потихоньку выносят именно мне. И не собираются останавливаться.

— Ты давно у Марка?

— С самого начала, — отзывается Стас.

— Понятно.

— Что понятно?

— Почему тебя терпят.

Я все-таки срываю полки со стены, после чего облокачиваюсь на стол, наблюдая, как Стас заливает краску из последней банки под капот фургона. Удивительное рвение.

— Закончил?

— Ага, — кивает Стас, — у нас кстати следующие три смены общие.

— Да, меня хотят угробить, я в курсе.

— Ты опять не по делу кривишься. Я тебя жизни научу.

— Например, как бить шлюх?

Проглядывает оголенный нерв. Стас впервые смотрит прямо в глаза и обдает чистым презрением.

— Знаешь, ты нос сильно не задирай.

— И не думал.

— Это Марк свое отбыл, и теперь может не пачкаться и всё чужими руками, твоими в том числе, — он гадко улыбается, обнажив белоснежные зубы, на которые точно ушел один из кредитов. — А тебе еще ползти и ползти. И всякое придется, бить шлюх в том числе.

— Да пошел ты.

Воздух, где-то же есть граница этой вони? Я дохожу до самых ворот, пытаясь отбиться от запаха химикатов. Только не проходит и минуты, как там объявляется курильщик. Я едва сдерживаю порыв затолкать ему сигарету прямо в глотку.

Три смены, славно.

Меня отпускают где-то через час, высаживают у клуба, где я припарковал машину. Первое время, я думал перегнать сюда свою ауди, потому что злился каждое утро, когда приходилось садиться в подаренную ржавую помойку. Плюс вдруг оказалось, что я не такой уж и классный водитель, как обманывали предыдущие машины, напичканные всем, что только успели придумать технологи. Но как-то незаметно для себя я привык к побитому жизнью седану и перестал задумываться на этот счет.