Перерождение
Шрифт:
— Как твой Дневник памяти?
— Он никогда не кончится! — улыбнулась старуха. — Свободного времени хватает, но нужно столько всего записать! И про Старое время, и про пожар в поезде, который нас сюда привез, про Терренса, про Мейзи и других Первых — в общем, все, что случилось. Что вспомнится, то и записываю. Раз летописцем Колонии суждено стать мне, значит, так тому и быть. В один прекрасный день люди захотят узнать, как мы здесь жили.
— Думаешь, захотят?
— Питер, я не думаю, а знаю! — Тетушка причмокнула бесцветными губами и нахмурилась. — Ну вот,
У стариков своеобразное мышление — Тетушка, например, любила по несколько раз возвращаться к одной и той же теме, проводить странные параллели и неожиданно погружаться в прошлое. Она нередко говорила о Терренсе, который приехал вместе с ней на поезде. Порой казалось, что он ее родной брат, порой — что двоюродный. Кроме него упоминались Мейзи Чоу, мальчик по имени Винсент Жевало, девочка Шариз, Люси и Рекс Фишер. Исторический экскурс мог в любую секунду прерваться абсолютно логичным вопросом или замечанием о нынешней жизни Колонии.
— А о Тео ты писала?
— О Тео?
— Ну да, о моем старшем брате.
Тетушкины глаза покрылись поволокой.
— Он вроде на станцию собирался. Когда вернется?
Значит, она все-таки не знает или просто забыла: в ее памяти новость смешалась с другими подобными историями.
— Он не вернется! — вздохнул Питер. — Такие вот у меня грустные новости!
— Не грусти! — покачала головой Тетушка. — Того, что ты не знаешь, хватит на толстую книгу! Слышал такую шутку? Вот пей чай!
Питер решил закрыть тему. Зачем Тетушке еще одна печальная новость? Он хлебнул чай. Пожалуй, «моча» стала еще отвратительнее. Пищевод угрожающе сжался. Только тошноты не хватало!
— Березовая кора и душу лечит, и пищеварение улучшает.
— Да, чай очень вкусный!
— Нет, отвратительный! Зато как смерч по организму проносится, все вычищает!
Тут Питер вспомнил другую новость.
— Знаешь, Тетушка, я ведь звезды видел!
Старушечье лицо просияло.
— Вот об этом стоит поговорить! — Она ткнула Питера в ладонь кончиком сморщенного пальца. — Ну, как они тебе?
Питер мысленно вернулся на бетонную крышу станции. Звезды усыпали ночное небо, казалось, протяни руку — соберешь целую горсть. Когда это было: семь дней или семь лет назад? Теперь сцена на крыше воспринималась как эпизод прошлой жизни.
— Тетушка, словами их не опишешь. Я даже не знал, что такое бывает!
— Да, они просто чудо! — Старческие глаза, устремленные на стену за спиной Питера, засияли, точно от того самого звездного света. — Я звезд с детства не видела! Твой отец приходил сюда и трещал о них без умолку. «Тетушка, я звездами любовался!», а я спрашивала: «Как они, Демо? Как там мои звезды?» Мы с ним сидели, как сейчас с тобой, и говорили по душам. — Тетушка пригубила чай и поставила кружку на стол. — Почему у тебя такой удивленный вид?
— Он правда о звездах рассказывал?
Тетушка сделала серьезное лицо, но глаза, по-прежнему озаренные волшебным светом, откровенно смеялись над Питером.
—
Что, не веришь?— Не знаю, — промямлил Питер. Он не мог представить себе, что великий Деметрий Джексон сидел в душной Тетушкиной кухне, прихлебывал мерзкий чай и про экспедиции рассказывал! — Просто не думал, что он говорил об этом с кем-то еще.
Тетушка захихикала.
— Мы с твоим отцом о чем только не говорили! И о звездах тоже.
Удивительные новости, удивительные события! Даже более чем удивительные: казалось, за несколько дней, прошедших с тех пор, как Арло Уилсон убил вирусоносителя, принципиально изменились законы мироздания, только суть этих изменений Питеру никто не разъяснил.
— Тетушка, а он о Приблудшем рассказывал?
Старуха втянула щеки.
— О Приблудшем, говоришь? Нет, ничего подобного не припоминаю… Тео видел Приблудшего?
Свой горестный вздох Питер услышал будто со стороны.
— Нет, не Тео. Приблудшего видел мой отец.
Но Тетушкины мысли были уже далеко. Глаза, устремленные на стену за спиной Питера, словно затянула дымка воспоминаний.
— Кажется, Терренс мне про Приблудших рассказывал. Терренс и Люси… Люси с детства была настоящей красоткой! Терренс ее утешил, слезы вытер. Он вообще умел успокаивать…
Все, от нее больше ничего не добьешься! Тетушка оседлала любимого конька, значит, экскурс в прошлое может растянуться на несколько часов, а то и дней. Питер почти завидовал Тетушкиной способности отрешаться от происходящего.
— Так о чем ты хотел меня спросить?
— Ничего серьезного, Тетушка, это подождет!
Старуха пожала костлявыми плечами.
— Как знаешь! — Она сделала паузу. — Скажи, Питер, ты веришь в Господа?
Вопрос застал Питера врасплох. Тетушка частенько говорила о Боге, но напрямую никогда не спрашивала. А ведь когда он смотрел с крыши станции на звезды, за их мерцающим ковром, действительно чувствовалась какая-то сила. Словно звезды тоже смотрели на него. Увы, волшебное ощущение давно улетучилось. Верить в нечто подобное было бы здорово, но Питер не верил.
— Нет, — честно признался он и услышал в своем голосе уныние. — Для меня это лишь слово.
— Жаль! Очень жаль! Потому что Господь Всемогущий никогда не оставит нас без надежды! Подумай об этом, потом придешь снова, и мы поговорим о том, куда ушел Тео.
Беседа закончилась. Питер поднялся и поцеловал Тетушку в лоб.
— Спасибо за чай!
— На здоровье! Как обдумаешь мои слова, приходи снова. Тогда поговорим и о Тео, и об остальном. Питер, еще кое-что…
Он застыл на пороге кухни.
— Знаешь, она идет.
— Кто идет? — переспросил окончательно сбитый с толку парень.
— Ну же, Питер! — укоризненно покачала головой Тетушка. — Ты сам все знаешь. Знаешь с тех самых пор, как Господь тебя сотворил!
Питер застыл у двери в немом оцепенении.
— На сегодня все! — Тетушка махнула рукой, точно отгоняя назойливую муху. — Ступай, а когда будешь готов, возвращайся.
— Не пиши всю ночь, Тетушка! — робко попросил Питер. — Лучше выспись, отдохни.