Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста и найти новый смысл жизни
Шрифт:
Мы никогда не сможем узнать со всей определенностью, насколько мы на самом деле свободны или зависимы, но нам следует, как напоминают экзистенциалисты, поступать так, словно мы свободны.
Такие поступки поддерживают достоинство человека и его жизненные установки, в противном же случае он будет лишь испытывать страдания, продолжая считать себя жертвой. Покинув Нью-Йорк, пилот, изменяя курс своего Боинга-747 всего на несколько градусов, может оказаться либо в Европе, либо в Африке. Так и мы, внеся лишь минимальные коррективы, можем кардинально изменить свою жизнь. Такое решение не означает отказа от необходимости ежедневно оставаться в контакте с тем, что воздействует на нас извне. Юнг объяснял, что человек
а priori является бессознательным существом, а его сознательное существование продолжается лишь до тех пор, пока у него присутствует понимание своей особой сущности… Сознательный процесс дифференциации, или индивидуации, необходим для того, чтобы подвести человека к осознанию, то есть возвысить его над состоянием идентификации с объектом [95] .
Идентификация с объектом, о которой упоминает Юнг, сначала означает идентификацию с реальностью самого родителя, а позже – с властью родительских комплексов и социальных институтов. Пока сохраняется наша изначальная идентификация с внешним, объектным миром, мы будем ощущать себя отчужденными от субъективной реальности. Разумеется, человек всегда остается социальным существом, но вместе с тем он является духовным созданием в телесной оболочке, или носителем таинства окончания своего бытия. Сохраняя верность внешним отношениям с людьми, мы должны больше внимания уделять развитию своей личности, стремясь приблизиться к некому идеальному представлению о себе. Действительно, чем более дифференцированными мы становимся как индивиды, тем более разнообразными и глубокими будут наши отношения с окружающими. Как сказал Юнг:
95
«Definitions», Psychological Types, CW 6, par. 755.
Так как человек – это не просто отдельное, обособленное существо, а в силу самого своего существования предрасположен к коллективным взаимоотношениям, процесс индивидуации должен привести его вовсе не к изоляции, а наоборот, к интенсификации и расширению спектра коллективных взаимоотношений [96] .
Парадокс индивидуации заключается в том, что мы лучше всего поддерживаем близкие отношения, когда достигаем такого уровня внутреннего развития, что не нуждаемся уже в энергетической подпитке со стороны окружающих. Сходным образом, мы лучше всего служим нашему обществу, когда, став полноценной личностью, привносим в него диалектику, необходимую для психического здоровья любой социальной группы. Каждый элемент социальной мозаики смотрится максимально выигрышно именно благодаря своей уникальной окраске. Мы будем наиболее полезны для общества, если сможем предложить ему нечто совершенно уникальное, а именно – нашу богатую, полноценную личность. Снова обратимся к Юнгу:
96
Ibid, par. 758.
Индивидуация противостоит тенденции к личностному конформизму, а, следовательно, и к коллективизму. Достигнув индивидуации, человек забывает чувство вины, оставляя ее всему остальному миру, – ту вину, которую он обязан попытаться искупить. Он должен предложить за себя какой-то выкуп, то есть произвести на свет такие ценности, которые станут равноценной заменой его отсутствия в коллективном личностном пространстве [97] .
Таким образом, стремление к индивидуации не является нарциссическим; это самый лучший способ приносить пользу обществу и поддерживать индивидуацию других людей. Мир не получает никакой пользы ни от тех, кто отстраняется от самого себя и от окружающих, ни от тех, кто заражает своей болью других. Индивидуация, понимаемая как совокупность направляющих образов, которые задают одновременно и цель, и процесс, служит на пользу человеку, который, в свою очередь, вносит свой вклад в культуру. «Цель важна лишь в качестве идеи, – пишет Юнг, – существенным оказывается лишь такое деяние, которое ведет к цели: именно оно является целью жизни» [98] . Когда мы встаем за штурвал на капитанском мостике, плохо представляя себе направление будущего движения, зная только, что цель обязательно должна быть достигнута, – в этот момент мы приступаем к грандиозному душевному странствию. Жизнь не так длинна, так что нам вряд удастся совершить еще одно такое странствие. Задача первой половины жизни заключается в таком усилении Эго, которое позволило бы покинуть родителей и войти во внешний мир. Накопленной силой человек может воспользоваться во второй половине жизни, чтобы совершить дальнее душевное странствие. Тогда внутренняя ось Эго – мир заменяется осью Эго – самость, и таинство жизни раскрывается человеку на любом из вновь открывшихся путей. Это не отрицание нашей социальной реальности, а восстановление истинной религиозной сущности нашей жизни. Именно поэтому, по мнению Юнга, нам следует спросить человека,
97
«Adaptation, Individuation, Collectivity», The Symbolic Life, CW 18, par. 1095.
98
«The Psychology of the Transference», The Practice of Psychotherapy, CW 16, par. 400.
Ощущает
или нет он связь с чем-то бесконечным? Это вопрос всей его жизни… Если мы понимаем и чувствуем, что уже сейчас, в этой жизни, мы установили связь с бесконечностью, изменяются наши желания и установки. В конечном итоге мы оцениваем себя по тем значимым вещам, которые нам удалось реализовать, но если их не удалось реализовать, то наша жизнь прошла впустую [99] .Чтобы поддерживать хорошие отношения с чемто более масштабным, чем наше Эго, надо уметь извлекать из них информацию и использовать ее для собственной трансформации. Над входом в храм Аполлона Дельфийского жрецы начертали обращение к паломникам: «Познай себя». На входе во внутреннее помещение была надпись, созвучная античному тексту: «Ты – творение». Эти надписи очень хорошо впитали в себя самую суть диалектики индивидуации. Наше предназначение заключается в том, чтобы познать себя с максимальной полнотой и чтобы понять себя в контексте окружающего нас великого таинства.
99
Memories, Dreams, Reflections, p. 325.
Глава 6
Одиночное плавание в открытом море
Приглашение к индивидуации получает каждый из нас, хотя далеко не все слышат этот зов и следуют ему. Если мы не стремимся к развитию, не хотим совершить собственное странствие, то рискуем лишиться поддержки жизненных сил, побуждающих нас к самореализации, и, в конце концов, можем потерять смысл жизни. До тех пор, пока мы так или иначе пребываем в открытом море души, почему бы не попытаться собрать все наше мужество и не достичь максимально возможного осознания?
В этой, последней, главе речь пойдет о некоторой совокупности социальных установок и практических техник, которые может применять каждый из нас. Не обсуждая эффективности формальных терапевтических отношений, отметим лишь, что изложенные далее советы годятся и для тех, кто решил не прибегать к психотерапии, и для тех, кто решил ее пройти.
От одиночества к уединению
Американская поэтесса Мариан Мур как-то написала, что «лучшим лекарством от одиночества является уединение» [100] . Что она имела в виду? Какова разница между одиночеством и уединением?
100
The Complete Prose of Marianne Moore, p. 96.
Одиночество – тема далеко не новая, равно как и избавление от одиночества. Живший в XVII веке философ Блез Паскаль в своем труде «Мысли» заметил, что шуты при дворе появились для того, чтобы избавлять королей от одиночества, ибо слишком погруженный в себя король становится тревожным и раздражительным. И потому, – считает Паскаль, – вся современная культура представляет собой гигантское развлечение, оберегающее нас от одиночества и мыслей о себе [101] . Сто лет назад Ницше написал нечто созвучное: «Когда мы одиноки и спокойны, то боимся услышать чей-то шепот, а потому мы ненавидим тишину и бросаемся в водоворот публичной жизни» [102] .
101
Pensees, p. 39.
102
The Portable Nietzsche, p. 164.
Нельзя начинать свое исцеление или продвижение к своей духовности, не имея достаточно ясного представления в отношении самости. Чтобы получить его, требуется уединение, то есть внутреннее психическое состояние, при котором человек полностью предоставлен самому себе. Далее приведено несколько ситуаций, с которыми он обязательно столкнется на своем пути от одиночества к уединению.
Смягчение сепарационной травмы
Довольно трудно со всей определенностью сказать, возникает ли сепарационная травма при рождении, представляющем собой первичную сепарацию, или же она является суммарным эффектом детскородительских отношений. Чем более доброжелательны эти отношения, тем более самодостаточным оказывается человек и тем спокойнее он чувствует себя в ситуации одиночества. Парадоксально, но чем хуже были отношения с родителями, тем более зависимым будет чувствовать себя человек во всех остальных отношениях. Чем более переменчива психологическая атмосфера в родительском доме, тем больше человек учится определять себя в терминах Другого. Юнг поставил родителей в трудное положение, написав, что они «всегда должны помнить о том, что они сами являются главной причиной невроза своих детей» [103] . Я привожу здесь эту цитату не для того, чтобы вызвать у родителей чувство вины, а чтобы напомнить, до какой степени мы все зависим от своих родителей, а также от тех, кто их заменяет, например, от социальных институтов.
103
«Introduction to Wickes’s “Analyse der Kinderseele”», The Development of Personality, CW 17, par. 84.
Чтобы совершить переход к уединению, которое необходимо для процесса индивидуации, человек должен ежедневно и совершенно осознанно задавать себе вопрос: «Что именно заставило меня так испугаться, что я избегаю самого себя, движения к своим духовным целям?» Созависимый взрослый приобрел привычку избегать самого себя. Смысл такого речевого штампа, как «следует войти в контакт со своими чувствами», состоит в том, что мы должны постараться понять свои черты и особенности, исходя из внутренней реальности, а не из внешнего контекста. Анализируя свою реакцию на окружающих, нам следует постоянно задаваться вопросом: «Где же здесь проглядывает наш родитель?» Дальше мы можем поступать, исходя из интересов собственной целостности. Чем более травматичным было детство, тем более инфантильным оказывается наше ощущение реальности. Это очень трудное занятие – изучать нашу реальность и действовать, исходя из полученных знаний. Хотя в стремлении достигнуть чувства внутреннего единства с самим собой существует риск остаться в одиночестве, это чувство, которое мы называем уединение, крайне важно для благополучного преодоления трудностей среднего возраста.