Перевал

— Тай говорит, что ты намерена поступать в университет в Монтане, — заметила Марта.

— Точно.

— Здорово. А как относятся к твоему решению родители?

— Я им еще не говорила. Думаю, что папа не будет иметь ничего против.

— Я вам так скажу, юная леди, — вступил в разговор Рэй. — Вы держитесь в седле, как настоящая уроженка этих мест. Что-то подсказывает мне, что ваша душа здесь.

После обеда Эбби и Тай отправились в обратный путь. Когда они выехали из Шеридана, Тай сказал, что хочет показать ей кое-что, поэтому свернул с шоссе на петляющую мощеную дорогу. Впереди них поднималось облако ржавой пыли. Когда они свернули на повороте, то увидели два гигантских экскаватора, которые копали яму на холме.

— Они откапывают водный источник, — сказал ей Тай. — Когда они попадут на угольный пласт, то огромное количество воды высвободится само собой. В таком сухом месте она, конечно, нужна, но это соленая вода, поэтому в месте разлива погибнет все. Посмотри туда.

Он указал на долину.

— Видишь белые участки внизу у ручья? Это соль. Раньше здесь были луга, огромные, где-то в сотню акров. Ими владеет отец одного моего друга. Теперь они бесполезны. Когда-то в этих местах водилась форель, а сейчас нет ни одной рыбы. Все погибло. Газовые компании обносят эти участки заборами, как сейчас. Но они все равно протекают, потому что ограждения делаются кое-как, ведь им на все наплевать.

Они ехали дальше. Тай то и дело указывал на колодцы, станции оборудования нефтяных и газовых компаний, трубы и грязные проселки, которые наносили непоправимый вред девственно-чистой природе. Они проехали еще одну долину и остановились у низкого деревянного мостика, под которым вода пузырилась от присутствия в ней метана, попавшего сюда из-за бурения. Тай сказал, что однажды его друг бросил в воду спичку и весь ручей вспыхнул за секунду.

В другом месте, на опустевшем ранчо, неподалеку от заброшенного дома, он показал ей артезианские родники, которые счастливо просуществовали сорок лет, пока не появился какой-то идиот и бурильными работами в пяти милях отсюда не нарушил их природное течение.

— Разве этих людей нельзя остановить? — спросила Эбби.

— Как их остановишь? Здесь действует группа протеста, но проблема в том, что люди считают, будто бурильные работы идут на пользу городу. Создание рабочих мест, деловая активность магазинов, но все это чушь собачья. Компании нанимают дешевую рабочую силу, да еще и нелегально, и в результате город получает только кучу проблем.

— Неужели Монтану ждет такая же судьба?

— Пока нет, но доберутся и туда.

После этого Тай замолчал. Проехав на север, а затем свернув на запад, они продолжали путь под грустную песню Стива Эрла. Бледное солнце медленно исчезало в облаках. Тай сказал, что, похоже, погода переменится. Эбби не могла вспомнить, когда последний раз видела его таким подавленным и несчастным. Он включил фары, и Эбби потянулась к нему, потрепав его по шее.

— Еще два дня, — произнес он, — а потом ты уедешь.

Первые капли дождя тяжело ударились о лобовое стекло.

— Я вернусь, — пообещала она.

Дождь шел целый день в пятницу и большую часть дня в субботу. Только самые большие энтузиасты, и Эбби, как всегда, в их числе, выезжали в эти дни на верховую прогулку. Те, кто не хотел выезжать верхом, надевали свои плащи и отправлялись вниз к ручью, чтобы прогуляться по размытым лесным дорожкам. Большинство же просто сидели по домам, читали или играли в «Монополию».

Пока Эбби каталась на лошадях или навещала Тая в конюшнях, чтобы «помочь» ему, Джош проводил все свое время с ребятами Делсток. Они часто просиживали в домике Лейн и Райана, потому что их родители не устраивали скандалов по поводу беспорядка. Они слушали записи и обсуждали темы, которые обычно интересны в их возрасте, — от мира во всем мире и лака для ногтей до рок-музыки и пирсинга в носу. Разомлев, они сидели на диванах в ленивых позах. Джош при каждой подвернувшейся возможности оказывался рядом с Кэти Брэдсток, как было и в этот раз.

За последние двенадцать дней он испытывал возбуждение так часто, что оно уже превратилось в нескончаемое томление. Не было ни одной минуты, чтобы он не был занят лихорадочными мыслями о Кэти. Она словно вошла в его плоть и кровь. Ее вид, запах, просто мысль о ней доставляли ему странное наслаждение, смешанное с болью. Он был сплошной ходячей раной. Ко всему прочему, он все время находился в состоянии сексуальной напряженности. Эрекция стала его постоянным спутником, настолько постоянным, что он начал переживать, не вредно ли это для его здоровья и рассудка.

Частично проблема была вызвана тем, что Джош ждал, что с ним случится нечто подобное уже в течение долгого времени. В школе казалось, что все ребята его возраста, и даже младше, уже испытали себя на этом поприще и могли похвастаться тем, что переспали с женщиной. Все, кроме него. Он знал, что никто особенно не интересуется им как сексуальным объектом. Но с прошлой осени, когда Джош поменял очки на контактные линзы, похудел на несколько фунтов и начал уделять внимание своей одежде, он стал выглядеть не так уж плохо. Вообще говоря, даже такие безнадежно тупые парни, как Кевин Симпсон из десятого класса, уже испробовали себя в этом деле.

Хотя, с другой стороны, Джош догадывался, что не стоит воспринимать на ура все россказни, которые он слышал от того же Кевина. Многие просто притворялись, что с ними произошло что-то такое, чего на самом деле и в помине еще не было. Ладно. Какая разница. С Кэти все по-другому. У него от нее голова кругом. Каникулы уже подходят к концу, а они еще даже не поцеловались. Он был абсолютно уверен, что она хочет такого же поворота событий, как и он. Пару раз они уже подходили к заветной черте. Как, например, на дне рождения отца, когда они танцевали под медленную музыку, которую исполняла группа Тая. Кэти закинула ему руки за шею и чарующе улыбалась. Но затем подошли Эбби и Лейн и все испортили, пристроившись танцевать рядом.

В том-то и состояла проблема. Они все делали большой компанией. Конечно, в этом были свои преимущества. Но обратной стороной медали была невозможность провести наедине хоть одну минуту. Если бы они оказались просто вдвоем, он и Кэти, дело могло бы принять совсем другой оборот и они бы перешагнули тонкую грань дружбы, отправившись в более увлекательное путешествие. Они любили посмеяться, поболтать вместе. Они даже гонялись друг за другом и прикасались друг к другу, словно в шутку. Но на этом они и застряли. Их отношения стали напоминать заезженную пластинку. Никто из них, казалось, не знал, какую же кнопку надо включить, чтобы перейти на новый уровень отношений.

В субботу, после обеда, вся компания, сестры и братья, включая Эбби, которая вернулась из конюшен с соломинкой в волосах, валялась на сдвинутых кроватях в домике Лейн и Райана. Они слушали новый музыкальный альбом, который, по выражению Райана, был «жестким». Джош втайне от всех считал, что от такой музыки, если послушать ее несколько раз подряд, хочется пойти и повеситься. В комнате пахло грязными носками и сигаретами. Они пытались избавиться от сигаретного смрада, держа заднее окно постоянно открытым и периодически разбрызгивая лосьон для тела «Кельвин Кляйн», который принадлежал Лейн. Приятели пообещали возместить потерю, но, скорее всего, она переживет ее. Вилл Брэдсток сказал, что теперь у них пахнет, как в турецком борделе, и казался искренне разочарованным, когда никто не поинтересовался, откуда он может быть осведомлен о запахах в такого рода месте. Им всем было скучно. Они еще не пришли в себя от прошлого вечера, когда спрятались в кабинках для переодевания за бассейном и курили дурь, которую украл у своего отца Райан.