Перевёртыши

И все началось тогда сначала.

Темнота кругом, запах больницы шли все это время вперемешку с эпизодами их жизни. Краем глаза, придя на секунду в сознание, Саша видела, как хлопочут около нее медики, и тут же уплывала в небытие.

Однажды в такой ссоре за нее пыталась заступиться ее мама, они с папой были в гостях. Она подскочила и пыталась оттащить зятя, когда тот схватил Сашу и начал ударять головой о стенку. Бросив жертву, Глеб развернулся и пнул с силой по ноге теще, та рухнула на пол. Тесть -маленького роста старичок – в это время вышел из туалета и, ничего не понимая, поспешил поднять вначале жену, а потом и дочь. Глеб, хлопнув дверью, ушел.

Она удрала от Глеба в Подмосковье. Ощущает, как с детьми едет в поезде, как мелькают за окнами чужие дома, поля и леса, радуется, что наконец-то сможет жить спокойно. Как же она ошибалась. Она сняла там квартиру, начала обустраиваться с тремя детьми и почувствовала свободу. Но ненадолго – Глеб вычислил ее и явился туда, преследовал, познакомился с хозяйкой квартиры, наговорил кучу гадостей про нее. Подкараулив в очередной раз у дома, он смог ворваться в квартиру. Иван сразу же закричал:

– Оборотень!

Дети бросились прятаться, а Глеб, в изумлении от услышанного, сразу подбежал к ней и ударил кулаком в грудь.

– Не бей, – кричала Саша, ощущая невыносимую боль, плакали дети, а он ударял и ударял ее, затем опустился на пол и застыл, словно мраморный. Так он сидел и сидел, пока сама Саша смыла кровь вначале с себя, потом с пола и со стены. Пытаясь успокоить детей, отвела их в комнату, закрыв дверь. Немного придя в себя, дети заснули.

– Уходи, что тебе от нас надо? – обратилась она к Глебу.

Тот поднял на нее глаза, все еще полные бешенства.

– Значит, я – Оборотень! Молодец, хорошо настроила против меня детей, – сквозь зубы процедил он.

– Я, наоборот, им говорю, что их папа хороший, нас любит, а бьёт оборотень, – пыталась объяснить все Саша.

– Да ты, дрянь, сама ненормальная.

– Если я ненормальная, зачем ты нас преследуешь – живи своей жизнью!

– Отдай мне детей, живи сама – как хочешь.

– Зачем они тебе, ты их никогда не любил, денег на их содержание не даешь, хотя бизнес твой тебе создала я!

– Заткнись, дура, а то убью, и дети все равно мне достанутся!

– Убьешь, дети достанутся бабушке и дедушке – моим родителям.

– Да с чего твоим? – Моим!

Все снова расплылось, осталась только нестерпимая боль в ее теле. Боль и обида за такую вот жизнь. Почему она все еще жива – Саше было непонятно; ее терзали сомнения: может, она уже умерла, а это все так – остатки памяти не дают ей окончательно уйти в мир иной? И снова она цеплялась за детей. Как они будут жить без нее, как?

Почему-то всплывает запах осени, поздний вечер, она идет быстрым шагом из магазина, боится, не появился бы Глеб, получает сзади удар по голове, шатаясь, опирается о скамейку у подъезда. Дверь подъезда открывается, и с собакой выходит соседка. В это время она слышит ласковый голос Глеба:

– Дорогая, я сколько раз говорил, не таскай такие тяжелые сумки, – он подхватывает ее под руку, берет сумку и ведет к подъезду.

– Ваш муж прав, женщине не нужно перегружать себя, это опасно для здоровья, – соглашается соседка и идет вдоль дома с собакой.

– Отстань от меня, – говорит Саша.

– Ну, ты же чуть не упала, я успел тебя подхватить, – врет Глеб.

– Чем ты меня звезданул?

– Ничем, тебе померещилось, давай доведу до подъезда, – говорит уже совсем другим тоном.

Пытаясь вырваться, отбирая сумку у Глеба, Саша входит в подъезд и тут же получает кулаком по лицу, падает; приходит в себя уже лежащей в коридоре, рядом валяются разбросанные продукты; поднимается, собирает продукты и идет домой.

– Больная в коме, – констатирует как факт доктор.

А вещи в квартире все летают и летают, что происходит – Саша понять не может. Она просит детей подняться на второй этаж их двухъярусной квартиры.

– Ты что за бардак тут развела? – кричит Глеб, – сейчас я вызову опеку, и детей у тебя заберут.

– Ты хочешь сдать их в детский дом? – не понимает Саша, – что ты прицепился?

– Ты не выпускаешь их на улицу, они все время дома, Иван в школу не ходит – тебя в психушку надо отправить, стерва.

– Ты крадешь Ивана, как только встречаешь на улице, а в школе он учится дистанционно, не твое дело. Уходи, я вызову полицию.

– Так они и приедут к тебе – на ложный вызов, – смеется Глеб.

– Всем заплатил, оборотень, – обзывает его Саша и понимает, что ей сейчас прилетит, но в это время звонит телефон Глеба, он начинает говорить:

– Привет, рад слышать, – совсем другим голосом говорит с кем-то. Саша не перестает удивляться, как он быстро умеет становиться совсем другим.

– Я понял, сейчас подъеду, без проблем, – заверяет Глеб кого-то и летит к двери со словами:

– Тебе повезло, сука! Вернусь, жди – и детей ты больше не увидишь.

Саша быстро поднимается наверх, одевает плачущих детей и уходит, по дороге понимает, что идти ей некуда. Пустота кругом, идут люди, стоят дома, а они одиноки. Снова провал.

Павел Смирнов служил в полиции уже 3 года верой и правдой, немало повидал разного. Работа в уголовном розыске ему нравилась, хотя и лишала его любого шанса на личную жизнь. Девушки, знакомившиеся с ним, очень быстро его бросали после того, как он не приходил на свидание или не появлялся по несколько дней. Им нужны были мужчины внимательные, дарящие подарки, посвящающие им свои выходные. А у Павла таких возможностей не было, желание было не в счет. В семье научили его быть ответственным за то дело, какое он бы ни делал.

С Наташей они все же встретились, причем случайно, в продуктовом отделе супермаркета. Девушка шла, никого не замечая, катила наполненную продуктами тележку.

– Привет, – прямо на ухо проговорил Павел.

Вздрогнув, она посмотрела на него и тут же заулыбалась, это не осталось для него незамеченным.

– Вам помочь?

– А мне не тяжело, – вначале растерявшись, ответила она, а затем, с еще большей улыбкой, произнесла, – не возражаю! Вы тоже закупились? – поинтересовалась, увидев в руках у Павла пачку пельменей.