Переводчица

— Что Вы себе позволяете?! — взвизгиваю нервно, обеими руками отпихивая его от себя.

Тут же подрываюсь, подлетаю к дивану, хватаю свою сумку и иду к двери, но открыть успеваю лишь на половину. Его рука захлопывает её обратно, он толкает меня в спину, наматывает мои волосы на свой здоровый кулак и запрокидывает мою голову на себя, целуя шею.

— Перестань! — кричу, пытаясь вырваться, лишь только вырывая свои волосы. — Перестань, пожалуйста! Мне больно!

Закрываю лицо руками не в силах сдержать слёз, он тут же отпускает мои многострадальные волосы и обнимает обеими руками, прижимая спиной к своей груди.

— Прости, слышишь? — торопливо шепчет на ухо. — Прости, не знаю, что на меня нашло.

— Какой же ты… — всхлипываю зло, но злюсь больше на себя.

Его объятие прожигает внутренности через кожу. Тело моментально вспоминает его сильные руки и даёт отклик, разливаясь обжигающей лавой внизу живота. Я даже вырваться не пытаюсь больше, как добыча в кольце удава, осознавая всю безнадежность своего положения.

— Мудак, — отвечает с готовностью, — не кричи.

И продолжает шарить руками по моему телу, стискивает грудь, задирает юбку, целует шею.

— Прекрати! — вновь возмущаюсь из последних сил.

— Не кричи, — повторяет глухо, — прибежит Всеволод и ты поставишь его перед сложным выбором.

— Это ещё что значит?! — ахреневаю на столько, что разворачиваюсь в его руках, чтобы видеть его глаза.

— Ну, как… — ухмыляется, сверкая глазами и осторожно поглаживая одной рукой мою грудь, — услышит крики о помощи, поднимется, поймёт, что происходит, и будет решать — вызвать полицию и лишить себя стабильного заработка или сделать вид, что не слышал, и лишиться спокойного сна. А у него пятеро детей на шее.

— Четверо, — поправляю машинально.

— Пятеро… — хмыкает в ответ и нахально пользуется моментом, расстёгивая на моей блузке пуговицу за пуговицей. — Младшему полторы недели.

— Неужели мальчик?! — ахаю в ответ, вяло отбиваясь от его настырных рук.

— И цель достигнута, — тихо смеётся, водя пальцами от вздымающейся против воли груди к шее, — настырный мужик.

— Кто бы говорил… — ворчу в ответ, а глаза закрываются сами собой, когда он начинает меня целовать.

— Так что, будешь кричать? — спрашивает, слегка отстраняясь.

— Буду, — отвечаю честно и обхватываю его руками за шею.

Плавно выезжаю с подземной парковки и ловлю себя на мысли, что улыбаюсь, как кретин. Не помню уже, когда в последний раз был на таком расслабоне. В голове штиль, в ногах приятная слабость, движения плавные, размеренные…

— Хватит лыбиться! — рычит на меня переводчица с соседнего сиденья, а я сжимаю губы, чтобы не заржать. — Да-да, оборжаться как смешно, — кривляется в ответ. — Варвар!

— Можно подумать, последняя юбка, — закатываю глаза и сворачиваю в область.

Посадить бы её на такси, а не пилить через весь город… вот это был бы кайф. Но вместо этого я галантно предлагаю её отвести, всё ещё под впечатлением от разных конштюков, которых у неё в загашнике оказалось сильно больше, чем я помнил. И даже то, что она сидит с повязанным вокруг талии пиджаком и жутко злится за испорченную тряпку меня совершенно не бесит.

«Пять часов утра, в аэропорту надо быть в двенадцать, — произвожу в голове нехитрые подсчёты, — до неё полчаса, плюс обратно. От моего дома в аэропорт часа два днём, от её — час от силы. Итого в трубу два часа, которые можно было бы поспать».

Сворачиваю на светофоре и слышу её ошалелый голосок:

— Ты куда?

— Домой, — отвечаю с невозмутимым лицом.

— Класс… — протягивает тихо, без недовольства, скорее удручённо, — тормозни на остановке, пожалуйста.

— Зачем? — ухмыляюсь, дразня её.

— Когда ты предложил отвезти меня домой, — чеканит в ответ, — я по наивности решила, что ко мне. Но уже осознала свою ошибку, так что тормози, — а вот сейчас подбешивает. Не разобралась и с ходу мозги начинает полоскать. — Ты оглох?! — рявкает так, что в правом ухе начинает звенеть.

— Не ори! — огрызаюсь в ответ.

— Второй раз на одни и те же грабли… — стонет обреченно и хватается обеими руками за голову. — Вот нахрена? Знала же, какой ты…

— Мудак? — спрашиваю едко, а она тихо хмыкает и замолкает.

Разгоняюсь, чтобы побыстрее достигнуть остановки, резко торможу и жду, когда она выйдет. Развязывает пиджак, вытаскивает его из-под себя и швыряет мне в лицо. Когда выходит, вижу её ягодицы, нахально выглядывающие из слишком высокого разреза (я тот ещё дизайнер), не успеваю переключиться и смеюсь ей вслед. Вот теперь мудак.

Отходит к лавке и разворачивается лицом, давясь слезами. Давай, добивай… И что? Может ещё и побегать за ней? Да хер там плавал!

Срываюсь с места, но через двадцать метров торможу и смотрю в зеркало заднего вида. Одно дело оставить девицу в номере гостиницы или в том же питейном заведении, где и встретил, совсем другое — буквально с голой жопой на улице. Общественный транспорт ещё не ходит, да если б и ходил, садиться в автобус в таком виде довольно опрометчиво. Такси вызовет, плюхнется, не спалившись, а выходить как? А если извращенец какой-нибудь и выйдет вслед за ней? Сейчас бы уже к дому подъезжал, если бы потрудился объяснить свой нехитрый план. А теперь как-то уже и поздняк.

Сижу, смотрю. Минут десять и подъезжает такси, в которое она торопливо садится. Машина проезжает мимо меня, я трогаюсь и еду следом.

И стоил ли этот перепихон такого геморроя? Воспоминания ещё свежи и ответ однозначен — да. Железобетонное, мать его, да! С началом вышел конфуз, я сам ахерел, на сколько помутился разум, едва она распустила волосы, обдав меня тонким свежим ароматом, силу не рассчитал, несколько дней мусоля в голове одну и ту же фантазию, как заезженную пластинку, напугал её до чёртиков. И я бы на её месте после такой затравочки драпанул дальше, чем видел. Но нет, эта не из пугливых. Или трахаться любит сильнее, чем мать родную, но тут мне не в чем её упрекнуть, я всё люблю сильнее, чем мать родную.

Ещё один кайфовый момент — всё то, что предшествовало сексу. Чёрт, на сколько же с ней удобно работать! Не тупит, не виснет, не мямлит, говорит чётко и по делу, в выражениях не стесняется, не бледнеет, не краснеет и не жеманничает, когда не стесняюсь я. Голова варит, в юриспруденции явно сечёт, про знание языка я вообще молчу. Премию ей, что ли, выписать? Хотя, будет больше похоже, что я за интим расплатился. Повременю…

Таксист, падла, еле плетётся. Слегка ускоряюсь и встаю в соседнюю полосу посмотреть, как она себя там ощущает. Ревёт, походу, лицом в ладони зарылась, плечи содрогаются. Не первая и не последняя, кто льёт крокодильи, но в груди неожиданно начинает щемить. Сбавляю скорость и держу дистанцию. Подальше. Надо держаться от неё как можно дальше…