Переворот (сборник)

— Временное в России всегда самое постоянное.

— Нет. Свободные выборы пройдут через два месяца.

— Щукин уверен, что ему хватит этого срока, чтобы при встрече с ним люди кричали «ура!»?

— Да, вполне. За это время народ узнает, кто и как превратил приватизацию общественного достояния в форму легального воровства. Узнает, кто сколько награбил.

— Это все?

— За два месяца будут расстреляны все рецидивисты, имеющие более трех судимостей. Старые приговоры для них отменяются. Мы разоружим все незаконные вооруженные группы и отряды частной охраны. С бандитами борьбы не будет. Они просто подлежат уничтожению. Для этого в каждую спецгруппу будет включаться судья…

— Все это хорошо, но есть немало влиятельных лиц, которые станут центрами рритяжения недовольных. Генерал это учитывал?

— Конечно. Поэтому он предлагает собрать недовольных вместе, пока они не собрались сами.

— М-да, — задумчиво произнес Дружков и поскреб подбородок.

— Что вас смущает?

— Куда девать столько народу?

— Милый Иван Афанасьевич! Мировой опыт… Один стадион вмещает до ста тысяч людей. У вас их два — Лужники и «Динамо». Вы при всем старании их не заполните.

— Я могу просить о назначении Крымова моим заместителем?

— Это заложено в указ.

— Кто примет службу охраны?

— Генерал-лейтенант Кесарев.

— Вот как! — воскликнул Дружков, делая неожиданное открытие. — Сразу из полковников!..

— Помилуй Бог, Иван Афанасьевич! А сами-то из майоров в полковники, это как?

Дружков предпочел оставить разговоры о чинах и звездах. Спросил:

— Что с Бизоном? Он сам или?..

— Я думаю, это установят врачи. Нам-то с вами зачем в это лезть?

Дружков нажал клавишу внутреннего переговорника.

— Дежурный? Крымова ко мне. Срочно!

— Начните с подготовки стадионов, Иван Афанасьевич, — предложила его собеседница. — Щукин принял меры, и первая клиентура начнет поступать к вам через два часа.

Дружков взглянул на часы.

— Успеем.

Маргаритка открыла сумочку и вынула пачку листов, скрепленных металлической скрепкой.

— Это списки тех, кого вам придется собирать по городу своими силами…

Дружков мельком взглянул на первую страницу. Сразу заметил две знакомые фамилии: Гурвич, депутат Государственной Думы, и Васинский, президент «Ростбанка».

Усмехнувшись, спросил:

— Если я внесу в список пару фамилий?

— Чьи?

— Допустим, Пилатова.

— Его фамилия в списках уже есть. Они готовились не впопыхах.

— Круто, — Дружков не скрыл удивления.

— Ваша школа, генерал-полковник, — усмехнулась и Самохвалова.

* * *

Спала Москва. Близилось утро на Урале. Проснулся Дальний Восток. Вечное вращение неудержимо гнало землю навстречу восходу. По стране от Камчатки и Приморья на запад шел свет нового дня. И никто, кроме ограниченного круга лиц, не знал, каким он будет. В этом отличие мирских дел от круговорота природы. Просыпаясь, мы знаем: день наступил. А вот каким он будет, знать никому не дано.

* * *

Два старательных дворника Саид и Муса Билялетдиновы, шваркая старыми метлами по асфальту, подметали тротуар.

Из Боровицких ворот Кремля на огромной скорости вырвались и пронеслись мимо них несколько черных машин.

Озаряя сумерки сполохами красных мигалок, они рванулись на спящие проспекты Москвы.

Дворники на минуту перестали мести. Проводили взглядом машины.

— Опять ба-альшую жо-о-опу повезли, — сказал Саид, вздохнув.

— Куда, как думаешь? — спросил Муса.

— На нашу голову, брат, куда еще, — ответил Саид и яростнее, чем прежде, заскребыхал метлой.

На востоке вставало солнце. Страна-мученица вступала на новую стезю, ведущую к очередному светлому будущему.

Вперед, навстречу солнцу, друзья!

Стреляющие камни Повесть

Эдик заступил на пост в два часа ночи. Некоторое время ходил и поглядывалпо сторонам спокойно и бодро. Потом вдруг что-то сорвалось, надломилось в нем. Ватная мягкость потекла в ноги, наполнила их слабостью. Отяжелели веки. Густая липкая муть стала затягивать сознание непрозрачной пленкой. Пение цикад, истошно верещавших в чахлых кустиках полыни, медленно тупело, глохло, уплывало куда-то вдаль, и Эдик временами переставал его слышать вообще.

Спроси его в тот момент: «Спишь?» — он бы ответил: «Нет», но слышать мир переставал, это точно.

Борясь со сном, Эдик стал массировать шею, до боли разминая загривок. Это хваленое средство борьбы с дремотой на него не подействовало.

Эдик устал растирать шею и бросил бесполезное занятие.

Прошло некоторое время, и звон цикад снова стал уплывать, меркнуть. Сон, сладкий, медовый, втянул в блаженные объятия, утопил, убаюкал в дреме…

Эдик пришел в себя так неожиданно, что поначалу не понял, что случилось. Лишь мгновение спустя догадался — в тишину ночи ворвались звуки стрельбы. Он резко обернулся и увидел внизу за склоном росчерки автоматных трасс. В памяти мгновенно ожила картина недавнего ночного налета. Все повторялось смешно и глупо. То ли у моджахедов много лишних патронов, то ли они просто не понимают: такие диверсии им ничего не дадут.

Эдик с интересом стал смотреть в сторону, где завязался огневой бой. Неожиданно внизу ударило орудие. Над горой, унося в долину резкий, стонущий звук, прокатился выстрел. На какую-то долю секунды мутная красноватая вспышка осветила мир и погасла. Тьма сразу сделалась плотнее и гуще.

От выстрела Эдик вздрогнул. Первой мыслью было спуститься в окоп, но сделать это он не успел. Чьи-то крепкие руки сжали его в объятия со спины, а у горла он почувствовал острие ножа…

1

День уже с утра походил на вечер.

Гнилая морось окутала Лондон серой мглой: не понять — то ли дождь сочился из грязных туч, то ли к небу с земли устремлялась холодная водяная пыль. Город потерял нарядность, стал казаться приземистым, скучным, унылым.

В ущельях улиц царил неумолчный шелест. Плющили и разгоняли шинами черные лужи машины. Шаркали по тротуарам тысячи мокрых ног. Над головами людей туго звенели крыши зонтов.

Свернув с площади в узкую улочку, такси остановилось. Щелкнув зонтом, полковник Шортленд прикрылся легкой крышей и растворился в толпе, сразу став похожим на тысячи других лондонцев, спешивших по делам в тот час.

Выбираясь из офиса по делам, Шортленд предпочитал пользоваться такси. Деликатные обязанности, которые исполнял старший офицер военной разведки Соединенных Штатов, аккредитованный при одном из учреждений в столице Британии, не нуждались в огласке. Да и дела такие лучше всего обделывать в непогоду, когда есть возможность прикрываться от любопытных глаз широким зонтом. Вот как сейчас.

Шортленд шел, бросая взгляды по сторонам. Неожиданно над самой головой увидел почерневшую от влаги киноафишу.