Переворот (сборник)
Шрифт:
Они подошли к машине. Позвенев ключами, он открыл дверцу.
— Садись!
Она обессиленно рухнула на сиденье. Он захлопнул дверцу. Обошел машину. Бросил взгляд на дом, рядом с которым стоял «жигуленок». Увидел странную вывеску «САМБО-80». Усмехнулся, подумав, что с оружием самооборона надежней. Аккуратно положил на сиденье серебристый кейс. Сел на место водителя.
— Куда поедем? — спросила она еле слышно.
— Тебе много знать вредно, — ответил он холодно. — Просто поедешь. Или не устраивает?
Она всхлипнула. Он тронул машину. Включил мигалку. Свернул в Хвостов переулок,
Промчавшись с ветерком километров двадцать по пустынной загородной дороге, он притормозил и свернул на обочину. Погасил огни.
— Выходи.
— Не убивайте, — заскулила она, дрожа всем телом.
— Не бойся, дура. У меня на тебя разгорелось. Давай выйдем, — он протянул руку и тронул ее грудь, молодую, упругую. Голос его звучал дружески.
— Сейчас! — заторопилась она. — Может, лучше в машине? Здесь удобно.
Быстро перебирая пальцами, стала расстегиваться.
— Играть в машине тебя обучили те козлы? — спросил он насмешливо. — Нет уж, давай выходи. Я простор люблю.
Она принялась лихорадочно стягивать джинсы. Он ждал молча, придерживая коленом открытую дверцу. Сдернув брюки, она швырнула их на сиденье, туда, где уже лежали шляпа и ее сумка. Вышла из машины и чуть не упала, зацепившись каблуком за камень. Он поддержал ее за локоть.
— Дождь перестал, — сказала она и всем телом потянулась к нему. — Ты на меня не злишься?
— Перестал, — ответил он, и она не поняла, относится это к дождю или к его состоянию. — Отойдем подальше.
Осторожно ступая, они миновали травянистый откос. Впереди лежало темное поле. За ним из черноты приветливо помаргивали деревенские огоньки.
— Давай здесь, — сказала она. Он ласково провел холодной ладонью по ее шелковистой коже чуть ниже спины. Она вздрогнула, но промолчала.
— Нагнись, — предложил он.
Она с готовностью подхватила подол плаща, чуть расставила ноги, согнулась в пояснице. В этот момент он ткнул пистолетом в ее затылок и нажал на спуск. Выстрел в сыром стылом воздухе прозвучал отрывисто, глухо.
Не оборачиваясь, он возвратился к машине…
19… Август. Пешавар. Пакистан
Военный атташе США Лесли Крэбс каждое утро звонил из Исламабада в Пешавар руководителю группы американских военных советников при объединенном штабе вооруженных сил Пакистана полковнику Джеймсу Рэнделлу. Разговор обычно сводился к формальностям. Для серьезных бесед Рэн-делла приглашали в Исламабад.
— Как дела? — спрашивал Крэбс.
— Котел кипит, повара шуруют, — отвечал Рэнделл, имея в виду, что бои советских войск с афганскими моджахедами продолжаются. Именно для того, чтобы подбрасывать дровишки в топку этой войны, полковник и сидел в Пешаваре.
Рэнделл и Крэбс, однокашники по военной академии в Вестпойнте, хорошо знали и понимали друг друга, и заботы у них были общие. Тех, кому хлеб и масло дарует война, внезапно умолкающий по ночам гром пушек заставляет просыпаться в страхе. Пока орудийный молот кует, полковники спят спокойно.
В этот раз Крэбс отошел
от рутинной традиции. Он сказал:— Джеймс, ты знаешь афганские пословицы?
Рэнделл смущенно признался:
— Если честно, не очень.
— Афганцы говорят: бедняку и в халве попадаются колючки.
— Как это понять?
— В сладости, которую тебе прислали, спрятана очень большая колючка. Постарайся не уколоться. Ты понял?
— Понял, спасибо.
Повесив трубку, Рэнделл нажал клавишу на пульте внутриштабной связи.
— Да, сэр, — сразу же отозвался усиленный динамиком голос вызванного офицера. — Слушаю вас!
— Зайдите ко мне, майор Смайлс. Если, конечно, вы свободны.
Последняя фраза была не больше чем образец командного юмора. Отдавать приказ и в то же время позволять подчиненному чувствовать, будто он волен в своем выборе — прийти или не прийти, что может быть смешнее?
Через две минуты майор был в кабинете шефа.
— Спасибо, Смайлс, — Рэнделл встретил его широкой улыбкой. — У меня деликатная просьба. Из Штатов прибыл специальный инспектор. В Сенате возникли сомнения в корректности распределения оружия среди моджахедов. Кто-то где-то кому-то накапал. Как вы понимаете, мы — чисты. Однако инспектор всегда может накопать грязи. Сейчас он придет ко мне. Я вас познакомлю. Пообщайтесь с ним, узнайте, в какой мере его изыскания могут грозить нам неприятностями. Постарайтесь подружиться. Вы понимаете?
— Сэр, он не догадается?
— Ни в малой мере. Он сам просил выделить ему в помощь востоковеда. Разве я хожу не с той карты?
— Да, сэр, вы правы.
Минуту спустя в кабинет вошел… Эндрю Картрайт, родной брат жены Смайлса — Терции. Смайлс взглянул на вошедшего, ничем не выдавая охвативших его чувств. Он знал: Картрайт — офицер секретной службы, и ему нередко приходится выполнять задания администрации в самых разных местах, выступая под иными именами. Под каким из них Эндрю приехал сюда, Смайлс не знал, и ставить шурина в неудобное положение не имел права.
— Знакомьтесь, — предложил Рэнделл. — Майор Чарльз Смайлс, мистер Сэлвин Мидлтон.
— Хэллоу, Смайлс! — сказал Картрайт и протянул руку.
— Хэллоу, Мидлтон!
Они обменялись рукопожатием.
— Прекрасно, джентльмены, — произнес Рэнделл приветливым, но в то же время официальным тоном. — Вы меня простите, если я останусь один? — Он бросил быстрый взгляд на часы. — Сейчас время ланча, не так ли? Это куда приятнее, чем общение с занудой полковником.
Они понимающе улыбнулись. Картрайт и Смайлс вышли из кабинета. В приемной, где сидел сержант Боб Конвей — верный страж и оруженосец шефа, Смайлс громко спросил:
— Сэр, вы не откажетесь пройти в наш бар?
— Сочту за честь, майор, — согласился Эндрю.
Они поднялись на плоскую крышу здания, где под прикрытием двухметровых стен размещался бар — столики под тентами, бильярд, столы для пинг-понга.
— Довольно уютно, — сказал Картрайт, оглядевшись.
Они заняли место под зонтиком. Смайлс подобрал кассету и зарядил магнитофон, ждавший любителей музыки.
— «Золотой саксофон», — пояснил он. — Вы не против, мистер Мидлтон, если он немного для нас поквакает?