Переворот.ru

Андрей Ильич кивнул. Странно, но вместе с попутчиком в купе вошло умиротворение и покой. Тревога улетучилась сама собой.

— И сладкоежка вы, конечно же, ужасный.

— По фигуре видно?

— По всему. — Максим Владимирович раскрыл коробку рахат-лукума. — Угощайтесь. А я пока с чаем поколдую.

Андрей Ильич вскользь наблюдал за быстрыми, уверенными движениями соседа, живой мимикой лица, и пришёл к заключению, что сидит перед ним чрезвычайно опасный тип.

За годы работы в прокуратуре Злобин выработал свою систему, ничуть не хуже, чем у Ломброзо [16] . По незначительным признакам, не бросающимся в глаза обычным людям, он мог определить, какой статье УК соответствует тот или иной человек. Диссертацию на эту тему защищать не собирался, так и оставил личным секретным «ноу-хау», решив, что методика слишком уж личная, по сути базирующаяся на интуиции и тем особым талантом, что зовётся «чутьём».

16

— Чезаре Ломброзо — итальянский криминалист, впервые применивший системное описание антропологических характеристик преступника. Несмотря на то, что идея «криминального типа» личности, выдвинутая Ломброзо, была в последствии отвергнута наукой, криминалистическое описание по внешним признакам осталось основой для поиска и опознания преступника.

По совокупности признаков, явно демонстрируемых, тщательно скрываемых и случайно засвеченных, Злобин сделал вывод, что Максим Владимирович убийца.

Они бывают разные: аффективные, идейные и прирождённые.

Аффективных большинство. Просто в какой-то момент в определённых обстоятельствах голову может снести у любого. В каждом сидит зверь, способный убить за добычу, самку или защищая себя. Как говаривал шеф ВЧК Дзержинский: «Если вас не посадили, то это не ваша заслуга, а наша недоработка». Развивая мысль теоретика и практика «чекизма», можно сказать, что, если вы не убили, то это не ваша заслуга, просто вас не допрессовали: люди или обстоятельства.

С идейными всё просто. Как точно заметил Иван Бунин: «Возьмите человека, изымите из него божью душу, вложите на её место динамит — и вы получите террориста». Идей, разрешающих убивать, человечество наплодило множество. И прекрасно научилось осиновым колом засаживать их в головы и сердца человеческие. Стоит только изъять идею, как потоком идут гной и сопли раскаяния. Взять того же Раскольникова.

Прирождённых убийц мало, катастрофически мало. Из них большую часть составляют просто двуногие звери, так и не обрётшие божьи души. Дегенераты, короче. Существа опасные и социально вредные.

Особую группу прирождённых убийц составляют элитные особи с повышенной хищностью. Они умны, обладают тонким чутьём и по-особому жестоки, интеллигентно жестоки, безо всякого аффекта и червоточинки. Как в меру и умно жестоки хирурги. Такие не мучают, не истязают, не наслаждаются насилием и не захлёбываются от безнаказанности. Они просто убивают. Быстро, чётко и без раскаяния. Такие «убийцы божьей милостью» на вес золота во всех спецслужбах мира.

Вычислив прирождённого убийцу элитного класса, Злобин остался совершенно спокоен. Такие типы совершенно не опасны, если ты не их очередная жертва. И можно чувствовать себя, как у Бога за пазухой, если они приняли тебя в свой «внутренний круг».

Максим Владимирович придвинул стакан, над которым поднимался ароматный пар. Стекло тонко постукивало о края подстаканника.

— Пейте, пока не остыл. Этот сорт надо пить непременно горячим, почти кипяток.

Андрей Ильич с подозрением покосился на банку. Таких он ещё не видал, а аромат чая был абсолютно незнакомым.

— И что это за сорт?

— Редкий. — Максим Владимирович первым сделал короткий глоток. — Уникальное сочетание вкуса красного чая и всех свойств зелёного. Название на арабском вам ничего не скажет. Да я правильно и не произнесу.

— Были на Ближнем Востоке?

Максим Владимирович бросил в рот кусочек лукума, посмаковал и лишь потом кивнул.

— Только вернулся. Работал по контракту в одной консалтинговой фирме. Сначала в Иордании, потом в Ираке. Когда запахло войной, перебрался в Иран, потом опять в Иорданию. Затем в Сирию. И под конец — в Судан.

— А почему в Судан?

— Отпуск решил провести с пользой, — пожал плечами Максим Владимирович. — Мечта идиота: проплыть по всем великим рекам. Из Хартума проплыл по Нилу до Каира. Потом ненадолго в Париж. И паромом через Швецию — в Питер.

— Завидую. — Злобин по прокурорской привычке всё уточнять не сдержался и спросил: — А почему такой крюк? В Питер можно из Каира напрямую самолётом попасть. А уж из Парижа и подавно.

— А акклиматизация? — Излишнее любопытство случайного попутчика никак не растревожило Максима Владимировича. Он по-прежнему держал на губах вежливую улыбку. — К нашему, прости господи, лету только в Скандинавии и привыкать.

— Да уж… Вот я после каждого отпуска на юге с неделю маюсь насморком. Улетаешь из Крыма — бабье лето, прилетаешь — в Москве уже снег с дождём. Кстати, как вам Питер?

Максим Владимирович иронично улыбнулся.

— Ну, на пару саммитов «семёрки» ещё хватит. Потом придётся декорации реставрировать тщательнее.

— Ох, какой вы едкий!

— Я же жил не в «Прибалтийской», а у старого знакомого в обычном питерском «колодце». И видел то, что из кортежа не увидишь.

— Недели хватило, чтобы осмотреть все потайные уголки?

Улыбка сошла с лица Максима Владимировича.

— Две. Две недели, Андрей Ильич. Ровно столько, сколько требуется, чтобы восстановить старые связи в узком мирке археологов.

«Две недели для организации выстрела в Гошу вполне достаточно, — мысленно отметил Злобин. — В сети розыска ты, мил человек, не попал по чистому недосмотру. Ну, ничего, завтра Колосов закинет невод пошире. Тогда и тебя «пробьют» как находившегося в городе в момент совершения преступления. Надеюсь, что ты абсолютно не при делах».

Андрей Ильич стал пить чай, он оказался вкусным, с особенной вяжущей горчинкой. Именно такого вкуса и хотелось, чтобы избавиться от сивушной тошноты. А сочетание с тягучей сладостью лукума добавляло вкусу новые, неожиданные нотки. В теле разлилась приятная истома, но мысли от этого медленнее не стали. Так и сновали вспугнутыми мышками.

Собеседник явно и неожиданно раскрылся для любых вопросов. Андрей Ильич стал спешно выстраивать стратегию беседы. Главное было не вспугнуть собеседника.

— Знаете, пока вас не было, я обдумал ваши слова. Признаюсь, вы меня положили на обе лопатки. Спорить без толку, правда ваша: неотвратимость наказания и обязательность покаяния. Только так! — Андрей Ильич свободной рукой сделал рубящее движение. — Вор не только должен сидеть в тюрьме и страдать. Перед выходом он обязан покаяться. Искренне и прилюдно. Иначе пусть сидит, пока не сгниёт.

Максим Владимирович согласно закивал.

— Только мне не понятно… Кто вы по профессии, Максим Владимирович? Чувствуется широкая эрудиция, а специализации я не уловил.

— Историк. Если точнее — археолог. У арабов работал на раскопках. Ну и консультировал в меру познаний. Они же трепетно относятся к своей культуре и прекрасно осведомлены о ценах на всякие полезные культурные ископаемые.

— Простите за чисто русский вопрос, платят хорошо?

— Если вы о зарплате, то у них это вопрос не сумм, а личных отношений. Там ещё не забыли, что деньги есть единый эквивалент обмена. А не фетиш и полубог, как у нас. Счёт деньгам знают, но обожают осыпать подарками. Причём, сами при этом счастливы, как дети. Корысти в этом нету, вот что важно.