Переворот.ru

— Ровно на столько, на сколько представляете себе мои интересы.

— Да, я могу заблуждаться. Но очевидно одно: вы стоите за жёсткий финансовый контроль при максимуме гражданских свобод, а ваш противник ставит на тотальный контроль при минимуме социальной активности, которую он понимает по-совковски — в виде «всенародного одобрения». И пока он не добил вас, а вы не скинули его, Россия будет барахтаться между либерализмом и диктатурой.

— Вы ошибаетесь. Там уже диктатура.

Борис Михайлович вновь покачал головой.

— Ещё нет. Но скоро будет. И никакой «оранжевой революцией» их из Кремля не выкурить. Можете не рассчитывать. Только зря деньги потратите.

— Ну, в таком случае, нам не о чем говорить.

Борис демонстративно повернулся к дверям. Но ровно на пол-оборота.

— Мы с вами бизнесмены, Борис Абрамович. Люди дела. В том, что я умею создавать ситуации управляемой нестабильности, вы только что имели шанс убедиться.

— И что с того? Это ваше умение и ваши, простите, проблемы. У меня хватает своих.

— А если я обрушу «русский долг» [8] ? На обвале котировок можно неплохо заработать.

Показательно, что за неделю до войны в Югославии на международной бирже были скуплены акции т. н. «югославского долга». Финансовая операция позволила полностью обезопасить рынок любых колебаний, связанных с обострением ситуации на Балканах.

Борис замер, стоя бочком к собеседнику. В голове лихорадочно прокручивались варианты. От «бежать, сломя голову», до «выпытать все подробности». Промежуточных вариантов было столько, что интеллект не успевал обрабатывать. Мозг был взбудоражен, как от ударной дозы наркотика.

8

— имеется в виду иностранный капитал, так или иначе связанный с Россией. Резкое изменение внутриполитической обстановки и «экономической среды» способны не только катастрофическим образом сказаться на прямых или косвенных инвестициях в российский рынок, но и существенно подорвать позиции финансово-промышленной группировки на международном рынке. Например, вызвав обвал акций данной группировки на бирже. Или поставив под угрозу пенсионные фонды, вложившие капитал в «русский долг» или непосредственно в акции российских предприятий.

«Совершенно очевидно, что «русский долг» рухнет только в одном случае… Бог мой, это же заговор с целью свержения власти. Смертельно опасно! Но, чёрт возьми, какие деньги! Какие перспективы!!»

Борис Михайлович приблизился почти вплотную.

— Вы в праве распорядиться данной информацией по своему усмотрению. От себя скажу, она эксклюзивна. Вы в праве сделать ставку или пасануть. Никаких претензий с нашей стороны. Сигналом к началу операции станет выход на НАСДАК акций фирмы «MAH.DI». В качестве подтверждения мы предпримем короткую атаку акций «Рургаза». Как только его акции запляшут, знайте, мы начали игру.

Борис искоса посмотрел на собеседника.

— Я ничего не слышал, вы мне ничего не говорили. Ничего не знаю и знать не хочу. А даже если бы знал, никогда, слышите, никогда бы их не поддержал! — шелестящей скороговоркой выпалил он. — Это провокация Кремля, на которую я не поддался. Так и передайте тем, кто вас послал!

Он не удержался и обшарил взглядом одежду Бориса Михайловича. Никаких шансов высмотреть микрофончик не было. Но нервы, черт возьми, нервы!

— Если бы в Кремле были люди, способные на то, что сделал я, вы бы никогда не прижились в Лондоне. Это же очевидно.

— Возможно… Скажите, Хартман — ваша настоящая фамилия?

— Я взял её в девяносто шестом, когда уехал из России. Девяносто шестой — памятный для нас обоих год, не так ли?

Борис Михайлович отвесил солидный поклон и удалился.

Налетевший ветер швырнул в лицо Борису пригоршню мелких капель. Он машинально слизнул влагу с верхней губы.

* * *

США, Калифорния, Сан-Диего

«Д» — 8

10 часов 20 мин. (время Западного побережья)

Золотой мальчик

Сим-карта умерла в баночке с кислотой. В гараже ещё ощущалось облачко слабого кислотного запаха.

Борис закурил тонкую мексиканскую пахитоску. Густой запах чёрного табака перебил уликовый запах, оставшийся после убийства сим-карты.

С ноутбуком и мобильным, распотрошёнными на платы, Борис решил расправиться чуть позже. И в более укромном месте.

С тех пор как Агентство национальной безопасности [9] научилось точно идентифицировать компьютер, использовавшийся для атаки, единственным способом замести следы стало полное уничтожение «железа». Если нет орудия преступления, то нечего привязать его к конкретному обвиняемому, и обвинение повисает в воздухе. Компьютер и мобильный и так с трудом «привязывался» к Борису, всю технику покупали через третьи руки и подставных лиц, но лучше вообще не давать следствию ни малейшей зацепки.

9

— АНБ США — головная организация в разведывательном сообществе США, специализируется на глобальном электронном шпионаже.

В щели между полом гаража и наполовину поднятыми воротами возникла пара босых ног. По колено. Явно женские.

— Boris?

Борис закупорил баночку, сунул в сумку, в которой дожидались своей участи распотрошённый ноутбук и мобильный.

— Yah, Jes, I’m here.

Он выбрался из кабины, поднял капот своей малолитражки.

Кроме «япошки» в гараже стояли пижонский джип «ранглер», «форд» пятилетней давности, два «харлея» и микроавтобус «Фольксваген», раскрашенный во все цвета радуги. «Юнайтед калорс оф Бенеттон» [10] прозвал его Борис. И экипаж у машины соответствующий. Какая-то тусующаяся этно-фолк группа, в настоящий момент в полном составе приторчавшая на диванах в гостиной.

10

— фирма-производитель модной молодёжной одежды, своим рекламных ходом выбравшая политкорректность в межрасовых отношениях.

Борис уже восстановил в памяти, что «задружился» с ними в мотельчике на полпути в Лос-Анджелес. Ребята оттягивались по полной программе. Судя по всему, это и было основным поводом сбиться в банду, музыка — это так, повод и антураж.

Кому принадлежал дом, в котором десантировалась фолк-банда, неизвестно. Равно и кем доводилась им Джессика. Борису на это было наплевать.

Он наклонился над двигателем и для конспирации заелозил гаечным ключом по головке свечи.

Джессика кошкой прошмыгнула в узкую щель. Пританцовывая на холодных плитах пола, подошла к Борису. Помедлив, положила руку ему на поясницу между майкой и шортами. Ладошка была фарфорово холодной.

Он через плечо послал ей улыбку. Уже развил в себе привычку keep smile. За границей его хмурой родины, как оказалось, всем положено улыбаться с рождения и до гроба. Сначала умиляло, потом осознал, что люди от этого лучше не становились, но доходы стоматологов стабильно удерживались на астрономической отметке. Бизнес, черт возьми, всюду бизнес.

Выглядела Джессика на удивление свежо. Просто ходячая реклама лёгких наркотиков и маргинального образа жизни.

По своему опыту Борис знал, заигрывать во фрондёрство с обществом можно. Но не долго. Рано или поздно оно возьмёт тебя за глотку, встряхнёт и потребует либо встать в строй, либо отправляться на помойку. Есть ещё третий путь. Но он не для всех. Взять общество за горло, встряхнуть и выбросить на помойку. По нему идут святые безумцы и злые гении.