Переворот.ru
Шрифт:
Игорь Дмитриевич дрогнул уголками тонких губ.
— Ладно… — Он сунул мобильный в карман. Резко встал. — К этому вопросу мы ещё вернёмся. В самое ближайшее время! У меня к вам будет просьба, никуда из Москвы не уезжайте. А если соберётесь, дайте знать, где вас можно найти. Договорились?
Салин ограничился понимающей улыбкой. А Решетников с невинной физиономией заявил:
— Что касается меня, то я на дачу собирался. Огурцы полоть. Но мобилку с собой возьму непременно. Звоните, Игорь Дмитриевич, в любое время дня и ночи.
12:11 (в.м.)
Странник
Барон
— В кузове десять бочек с высокооктановым бензином, господин Барон. Шесть бочек с анилиновым красителем и две бочки с азотной кислотой. Вы представляете, что будет, если я нажму кнопку?
Он встал за спиной у Барона.
— Моше, отдайте приказ прекратить сопротивление. Охранники в подвале могут успокоиться. Мы не пойдём в «железные комнаты». Нам не нужны ни шифры, ни документы резидентуры. Обещаю, с головы ваших людей не упадёт ни единый волосок.
Кожа на шее у Барона все ещё была синюшно-багровой. Он дышал с астматическими всхлипами. Но, судя по глазам, уже взял себя в руки.
— Чего вы добиваетесь? — через силу выдавил он.
— Требования будут выдвинуты несколько позже.
— Наше правительство не ведёт переговоров с террористами!
— Но и не штурмует, врываясь по трупам заложников, как российское. Вы предпочитаете сохранить жизнь соотечественникам, а потом уже объявить охоту на террористов. Нас это вполне устраивает. Обещаю, что мы не дадим повода для штурма. Ни один заложник нами не будет убит.
— А как же вы собираетесь давить на наше правительство?
— У нас есть другие способы воздействия. Но на персонал посольства они не распространяются.
В проёме двери возник человек в чёрном комбинезоне. На лице была такая же маска, как у Максимова. Барон нервно вздрогнул.
— Спокойно!
Максимов повернулся к дверям. Вскинул руку. Человек метнул стальное кольцо, Максимов ловко поймал. Протянул Барону.
— Это браслет с микрочипом. Наденьте на руку, пожалуйста.
— А если я откажусь?
— Тогда мы изменим условия содержания заложников. С браслетами на руке они смогут свободно перемещаться по второму этажу. Он будет полностью в вашем распоряжении. Без браслетов мы будем вынуждены создать классические условия захвата заложников. Вы этого хотите для своих людей?
— Не стройте из себя гуманиста! Вы просто облегчаете себе задачу. Ваши люди быстро вымотаются, охраняя нас.
— Мне применить силу, или у вас хватит ума согласиться на мои условия? Учтите, вы последний, кому не надели браслет.
Барон, пересилив себя, вытянул руку. Стальное кольцо браслета защёлкнулось на его запястье.
— Не пытайтесь снять. Не пытайтесь покинуть здание. Тем более, не пытайтесь покинуть территорию посольства. Любые их этих трёх действий приведут к взрыву.
Он развернул атташе лицом к боевику.
— Вы видите его автомат? Похож на «Узи», не так ли?
Максимов видел, каким профессиональным взглядом атташе по культуре обшарил автомат. Не смог сдержать улыбки.
«Вот-вот, как ни конспирируйся, а когда наступает время действовать, навыки выдают с головой».
— Это оружие нелетального действия, господин Барон, — пояснил Максимов. — Конечно, при желании им можно превратить человека в растение. Но нам достаточно мощности блокирующего воздействия, чтобы подавать любое сопротивление заложников. Поэтому, жертв не будет, если вы сами
их не создадите.Максимов коротко бросил боевику:
— Продолжай!
Человек сбросил с плеча рюкзак с комбинезоном и снаряжением для Максимова. Кивнул и исчез.
На нижнем этаже раздались команды. Зашаркали ноги. Истерически заорала женщина. Крик сразу же оборвался.
— Вы за всё ответите, причём очень скоро! — выпалил Барон.
— Вы же знаете, что раньше, чем через трое суток, штурм не начнут. Успокойтесь и развивайте в себе «стокгольмский синдром» [64] . Всем вам будет предоставлена возможность встретить шабат как полагается.
64
— психопатологическое проявление стресса у заложников, когда они перестают воспринимать террористов как прямую угрозу жизни, а видят её со стороны готовящихся к штурму сил спецназа. Проявляется в подавлении воли к сопротивлению и готовности подчиняться любым требования террористов, зачастую заложники легко принимают и оправдывают мотивы действий террористов. Следует иметь ввиду, что «стокгольмский синдром», даже если он доходит до добровольного сотрудничества с террористами, есть результат психотравмы и не может служить моральным оправданием уничтожения террористов, ценой жизни «неправильно ведущих себя» заложников. Психопатологическая реакция «сверхподчинения» характерна для всех без исключения участников чрезвычайной ситуации, в частности, очень чётко выражена у военнослужащих как первичная реакция на стресс пребывания в условиях боевых действий.
— Вот уж спасибо!
— Мы уважаем веру других, если она искренняя.
Барон презрительно хмыкнул.
Максимов бросил взгляд на часы.
— Мы ненадолго прервём наше общение, господин Барон. Идите к своим людям, успокойте, постарайтесь найти нужные слова. — Он сделал небольшую пазу. Понизил голос и закончил:
— А потом обязательно подумайте, почему я выбрал именно вас, господин атташе по культуре.
12:13 (в.м.)
Старые львы
Решетников кивнул на захлопнувшуюся за Игорем Дмитриевичем дверь.
— Я не очень его мордой по батарее поводил, как считаешь?
— В самый раз.
— Резкие они все какие-то, аж в глазах рябит. Никакой выдержки! Рысаки, ёлки-палки, кремлёвские. Какая муха его укусила?
Салин достал из кармана записку, протянул партнёру.
— Думаю, вот эта.
Решетников развернул бумажку.
Оперативная обстановка
Код «Воздух» [65] .
В 12:05 На коммутаторе зафиксирован звонок с а/н 224-23-09 (в базе МГТС — «флаг» ФСБ, по нашим данным номер закреплен за ПОТН ОТУ Департамента контрразведки ФСБ).
Неустановленный абонент (мужчина старше среднего возраста) произнёс следующую фразу: «Передайте Виктору Николаевичу, что я вернулся».
Пост оперативно-технического наблюдения находится по адресу: ул. Б. Ордынка д. ХХ.
65
— передача по системе связи вне очереди с немедленным докладом адресату.